С точки зрения морали можно бесконечно спорить о том, считать ли любовь двоих на всю жизнь более ценной, чем любовь эфемерную и переменчивую. Мы никогда не узнаем, прав ли был Ларошфуко, утверждая, что «верность, которую удается сохранить только ценой насилия над собой, ничуть не лучше измены»*. Но никто, я думаю, не будет отрицать невероятную красоту того чувства, которому удается длиться, храня верность данному однажды слову. Только внутри изобретенных самими любящими пространства и времени может разворачиваться истинная реальность любви...
Обещать вечную любовь – не наивность и не ложь. Наоборот, это самый подлинно человеческий и ответственный поступок. Чтобы понять, почему это так, нужно различать обязательство и обещание. Обязательство связано с определенными условиями, тогда как обещание безусловно. Когда я беру на себя обязательства, я допускаю, что внешние события могут стать помехой.
Реальность, как всегда непредсказуемая, послужит моим алиби. Поэтому абсолютно неразумно брать на себя обязательство всегда быть влюбленным в одного человека (и не влюбляться ни в кого другого): у нас есть все основания считать, что жизнь распорядится по-своему. Но зато когда я обещаю, я утверждаю, что ничто и никогда не помешает мне выполнить обещанное. Иными словами, обещание безусловно. В обещании создается пространство, внеположное миру социального, и в этом пространстве невозможен никакой форс-мажор.
Обещать – значит с самого начала исключить любоеотступление от данного слова. Обещание – не просто формула, это особый речевой акт: произнесение такого высказывания и есть то действие, о котором в нем говорится**.
Это позволяет мне думать, что насколько безответственно брать на себя обязательство быть вечно влюбленными, настолько же честно обещать вечную любовь. Потому что важно различать влюбленность как состояние и любовь как действие. Состояние влюбленности мало зависит от нашей воли, тогда как любовь – это поступки, в которых мы вольны и которые поэтому можем обещать.
Это прекрасно объяснил Ницше: «Можно обещать действия, но никак не чувства: ибо последние непроизвольны. Кто обещает кому-либо всегда любить его, или всегда ненавидеть, или оставаться всегда верным, тот обещает нечто, что не находится в его власти; но, конечно, он может обещать действия»***. Пары, которые любят друг друга всю жизнь, любят еще и саму свою любовь: есть он (и он любит ее), есть она (и она любит его), но есть еще и третий – их любовь, которую любят оба. Только эта любовь к взаимной любви позволяет двоим идти сквозь время в сторону вечности, создать собственное измерение, которое принадлежит только им двоим: вечное настоящее.
* Ф. де Ларошфуко «Максимы» (Эксмо, 2012).
** Дж. Остин «Слово как действие». Новое в зарубежной лингвистике, вып. XVII (Прогресс, 1986).
*** Ф. Ницше «Человеческое, слишком человеческое» (Азбука, Азбука-Аттикус, 2012).
