Способность самостоятельно планировать время появляется примерно в 9 лет, и только к 12-13 годам мозг ребенка созревает настолько, что он может мысленно соотносить прошлое, настоящее и будущее. И это самая подходящая пора, чтобы начать сознательно выстраивать отношения со временем.
«Перекрестки возможностей» — так называется тренинговая программа для подростков, которую проводит гештальт-терапевт и психодраматерапевт Ольга Кардашина. Задача тренинга — помочь старшеклассникам нормализовать и гармонизировать отношения со временем своей жизни. А еще — осознавать и выражать чувства, связанные с трудностями в отношениях с прошлым, настоящим или будущим. Психолог использует элементы гештальт-подхода, психодрамы и футуропрактики. Мне удалось побывать на одном из 12 занятий, которое называлось «Прикосновение к будущему».
В просторной комнате стулья расставлены по кругу. 17-летние Дима и Олег, 15-летняя Аня и еще пять мальчиков и девочек этого возраста быстро перекидываются репликами — смеются, острят, кокетничают. Успевают обсудить политику, школьные дела, отношения с родителями. Это шестое занятие в группе, так что все друг друга уже неплохо знают. Новичок в компании только один — я. Но подростки старательно делают вид, что присутствие постороннего для них не помеха. Психолог садится в круг вместе со всеми, и гул быстро стихает.
Подростку трудно говорить о будущем, потому что он плохо разобрался со своим прошлым, оно еще не разложено по полочкам
— Сегодня мы поговорим о времени нашей жизни, — начинает занятие Ольга Кардашина. — У каждого это время свое, и все переживают его по-своему. Есть, например, люди-хронофилы — у них хорошие отношения со временем, им нравится о нем думать. Они заводят еженедельники, составляют списки дел, а потом педантично вычеркивают то, что сделано. А есть хронофаги — люди, которые без стеснения занимают чужое время и получают от этого удовольствие. Они могут долго говорить с вами по телефону, хотя вы три раза сказали, что опаздываете. Еще есть хронофобы — они боятся неприятностей, связанных со временем.
А какие отношения со временем у вас? Предлагаю вам двумя руками показать, что:
- вы уважаете и цените время, у вас с ним хорошие отношения (вытягиваете руку ладонью наверх),
- вы скорее хронофаг (показываете кулак),
- вы скорее хронофоб (вытягиваете руку ладонью вниз).
Можно показать два варианта: например, если вы умеете планировать свое время, можете прервать разговор, если собеседник вас отвлекает, но тема времени все равно вызывает у вас напряжение. Или вы сами в хороших отношениях со временем, но у вас его «съедают» другие люди. Или вы сами его съедаете у других. Можно одновременно быть хронофагом и жертвой хронофага. Представьте себе красивые часы как памятник времени вашей жизни. Покажите, как вы его воспринимаете.
Подростки сосредоточены. Видно, как трудно им дается это упражнение. Наконец, все выполняют задание. Большинство вытягивают две руки сразу.
Комментарий психолога
Подростки или боятся времени, или переоценивают свои возможности. Утверждают, что все успеют, — и не успевают. Уверены, что доиграют и все сделают. Поэтому первая задача тренинга — показать, что время — это интересно, что оно субъективно и насколько по-разному мы его воспринимаем. Первое упражнение развивает рефлексию: кто я? Какие люди меня окружают, как я обхожусь с ними? Я отдаю другим свое время или защищаю его, удерживаю? Подросткам бывает трудно формулировать, находить нужные слова, поэтому я прошу их прислушиваться к ощущениям: на каком слове из этих трех (хронофобы, хронофаги, хронофилы) у вас появляется внутренний тремор? Я учу их чувствовать телом.
— Я рада, что у многих из вас хорошие отношения со временем, — продолжает Ольга. — А что вам приходит в голову, когда вы слышите фразу «время тянется»?
— Уроки. Сидишь на уроке и ждешь, когда же все закончится.
— Когда я опаздываю и кто-то тянет у меня время, а у меня все до минуты рассчитано.
— Очень длинная дорога.
Ребята продолжают обсуждение.
— Пока вы перечисляли, я засекла на часах одну минуту, и вот она закончилась, — объясняет тренер. — Это была долгая или короткая минута? Как вам кажется?
— Короткая!
— Долгая!
— А это — субъективность переживания времени. Для кого-то минута была короткой, для кого-то длинной. Так бывает. А еще время необратимо. Я не могу вернуться на десять минут назад, когда зашла в эту комнату.
— Вы сказали про начало занятий, и у меня сразу всплыла картинка, как все проходило…
— Флэшбеки, да? Память возвращает нас в прошлое. Мы понимаем, что не можем вернуться в детство. Но вы ведь помните свои детские фотографии?
— Я — нет. По-моему, я их даже не видела.
— Помню только, что я на них толстый.
— Я помню довольно красочно.
— А я вообще ничего не помню.
Комментарий психолога
Подростку трудно говорить о будущем, потому что он плохо разобрался со своим прошлым, оно еще не ассимилировано, не разложено по полочкам. Это происходит чуть позже, в юношеский период. Подростки еще не прожили, не «переварили» прошлое. А если в их истории был травмирующий опыт, возникает жесткая тенденция к вытеснению, и тогда подросток говорит, что не помнит детство, свои детские фотографии, какие-то периоды в прошлом. Я часто прошу ребенка нарисовать, как выглядят его чувства, или описать безопасное место в его прошлом или настоящем. Подросток не говорит: «Я боюсь будущего», но образы вполне красноречивы. Кто-то рисует ядерный гриб, кто-то, рассказывая о пробных контрольных в 10-11 классе, описывает свой опыт так: «Ощущение, что я ходил по зеленой траве, а сейчас попал в пустыню». Использование метафор помогает снять напряжение и безболезненно подойти к травматическому опыту.
Тренинг продолжается.
— Время или дает силы и подгоняет нас, или наоборот, отнимает силы, — рассказывает Ольга Кардашина. — И тогда мы начинаем нервничать. Бывают дни бесконечные и скучные, а бывают счастливые, когда мы «часов не наблюдаем». Представьте, что ваши руки — весы. Каких дней в последние пару месяцев у вас было больше: счастливых (левая рука) или серо-скучных (правая)? Кстати, между ними может быть равновесие.
Подростки показывают. Многие поднимают правую руку.
— Итак, было время, которое «бежало», и то, что «тянулось». Что в эти месяцы больше зависело от вас, а что — от обстоятельств: от погоды, школы, семьи? Возможно, вашим временем управляете не только вы сами, но и нечто другое — например, школьные или семейные дела?
— У меня все зависит от семьи и от обстоятельств.
— Наверное, от меня самой и от обстоятельств. Семья и школа особенно не влияют.
— Я завишу от школы — на все 100%!
— От семьи и обстоятельств.
— Хорошо, а теперь представьте себе, что произойдет в ближайшее время. Что случится у человечества, а что у вас как отдельного человека?
— Апокалипсис случится.
— Легализуют марихуану.
— Роботы захватят мир.
— А что касается вас как отдельного человека?
— Я создам сопротивление, чтобы подавить восстание роботов.
— Получу двойку по обществознанию.
— Меня поставят на учет за драку в школе.
— А меня вообще назвали асоциальным и сказали, что меня ждет тюрьма.
Тревоги, связанные с учебой, болезнями, плохим поведением, явно выходят на первый план. Подростки вместе с психологом воспроизводят цепочки прошлых событий и конструируют ситуации будущего. Обращают внимание на те обстоятельства, которые предшествовали неприятностям, и те, что могут последовать за ними с той или иной вероятностью.
Следом — новое упражнение: в руках участников появляются листы бумаги, которые обозначают три времени. Один лист — «будущее» — может закрывать собой «настоящее», бросать на него тень. «Настоящее» может служить опорой для «будущего», а «прошлое» — тянуть «настоящее» назад, мешая двигаться дальше. Подростки вместе с психологом анализируют, как связаны в их жизни эти временные пространства, как они влияют на решения и поступки, создавая в результате единый поток времени.
Комментарий психолога
Восстание роботов, апокалипсис, ядерный взрыв — подростки и правда так думают, они в этом живут. Они «глобализируют» то, что им предстоит: «Экзамены — это ужас и кошмар, но скоро они закончатся, я поступлю в институт, а потом я уеду в Австралию, стану финансовым директором, и все будет супер». При этом у будущего «директора» могут быть большие проблемы с математикой. У подростка, как правило, нет опоры на реальные ресурсы.
И потому моя задача — помочь старшеклассникам ставить цели и прогнозировать возможные трудности и препятствия, связанные с их достижением. Трудности — это своего рода «стражи» на пути к цели. Например, плохое здоровье или платное образование — стражи на пути к желанной профессии. Мы выполняем упражнения, которые помогают этих стражей обнаружить и найти способы их одолеть, а потом ищем необходимые для этого ресурсы.
Надеюсь, что по окончании тренинга эти подростки будут говорить о целях примерно так: «Когда мне исполнится 20, я хотел бы жить отдельно от родителей. После института я хотел бы поехать региональным представителем своей компании в другой город, но через несколько лет все-таки вернуться в Москву». А значит, мыслить более конкретно и реалистично.
Об эксперте
Ольга Кардашина — гештальт-терапевт, психодраматерапевт, тренер МИГИП, автор тренинговых программ для детей и подростков, тренер Федерации европейских психодраматических тренинговых организаций, педагог-психолог Городского психолого-педагогического центра Департамента образования Москвы.
