Современные призраки: исчезнуть со всех радаров

Парадоксы цифрового общения

Конечно, стратегия «призрака» не нова, но с появлением новых технологий она все больше набирает обороты. Таков парадокс нашего времени: эсэмэски, gChat, Twitter, DMs, вайбер, Skype, с одной стороны, позволяют все время быть на связи и не терять друг друга. А с другой стороны, когда все эти чудесные возможности вдруг мгновенно наглухо закрываются и партнер пропадает со всех радаров, это делает нестерпимой боль для того, кого оставили.

Во все времена мужчин и женщин влекла друг к другу страсть, размышляет автор портала Vox Алекс Абад-Сантос (Alex Abad-Santos). Но с появлением современных средств коммуникации она обрела новые формы: с партнерами (реальными или потенциальными) мы общаемся в режиме онлайн не меньше, а то и больше, чем лицом к лицу. Мы постоянно на связи – и это провоцирует трудности в отношениях. Потеряв голову, влюбленный без конца звонит предмету своей страсти, строчит эсэмэски и сообщения в сосцсетях – и этим своим напором провоцирует партнера на бегство.

Кроме того, цифровая коммуникация меняет стиль общения между нами, оно становится более обезличенным. Мы можем провести и день, и два, и три, не поговорив ни с одним человеком «вживую», но при этом переписываясь с о многими с помощью смартфона или компьютера. Многие из нас буквально забывают базовые правила общения. И уже совсем не очевидно, что надо как-то объясниться с человеком, с которым больше не хочешь встречаться. Эту мысль в The New York Times развивает Анна Сэйл (Anna Sale), журналист Общественного радио Нью-Йорка: «Нам все трудней и трудней решиться на неприятные объяснения глаза в глаза, гораздо проще исчезнуть, «забыв» сказать партнеру, что расстаешься с ним, и рассчитывая, что со временем проблема сама собой рассосется».

Призраки и их жертвы

The New York Times дает слово самим «призракам», и становится ясно, что у них могут быть самые разные мотивы¹. Так, актриса и активный пользователь Twitter, 36-летняя Дженни Молен сообщила своему бойфренду, с которым встречалась три месяца, что у нее умерла бабушка; похороны стали предлогом, чтобы исчезнуть из его жизни. Хотя, по правде говоря, бабушка умерла намного раньше. «Я не знала, каким еще способом выпутаться из этих отношений, – говорит она. – Как-то раз он явился ночью и стал барабанить в мою дверь, но я не открыла. Когда вот так исчезаешь, ты не видишь, как человек страдает».

Другой «призрак», 25-летний сотрудник торговой компании Джо Стал, признался, что предпочел исчезнуть после одной ссоры с другом, с которым встречался целый год. «Я видел, что его во мне раздражают те черты, которых я не могу в себе изменить. Было очень горько сознавать, что я не могу быть таким, каким он хочет меня видеть. И я просто дезертировал».

В прессе полно свидетельств тех, кого бросили, рассказывающих, какие страдания им принесли исчезнувшие возлюбленные. Автор сайта hojane.com Виктория Картер (Victoria Carter) даже призывает подключаться к ее кампании «Граждане против «исчезнувших». «Когда кто-то исчезает из моей жизни без объяснений, все, что мне остается, – обдумывать миллион версий, почему человек не хочет быть со мной! Но я же не чертов телепат, умеющий читать чужие мысли!» – возмущается она.

Впрочем, есть и те, кто защищает «призраков». Например, журналистка Аманда Хесс (Amanda Hess) так и назвала свою статью на сайте slate.com: «В защиту улизнувших: элегантный способ порвать отношения». Ей самой приходилось быть и в роли «призрака», и в роли его жертвы. «По мне, оставшееся без ответа послание куда лучше, чем пространное аргументированное объявление о разрыве», – пишет она с явным вызовом.

Пассивно-агрессивная стратегия

Феномен «исчезающих» заинтересовал и психологов. Тем более что они сами сталкиваются в своей практике с клиентами-«призраками», внезапно прерывающими терапию, не потрудившись предупредить об этом и объяснить причину. «Перестать посещать психотерапевта без всяких объяснений, конечно, проще, чем исчезнуть из жизни партнера», – считает Элизабет Джой Ламотт (Elisabeth Joy LaMotte), руководитель Центра психотерапии в Вашингтоне². Недаром многие психотерапевты подписывают с клиентами контракт, в котором, помимо прочего, прописаны и условия прекращения терапии: если клиент решает прервать терапию, он берет на себя обязательство сообщить об этом терапевту и после этого прийти еще на одну заключительную встречу. Это важно и для психотерапевта (ведь в случае неожиданного исчезновения клиента он продолжает нести за него моральную ответственность), и для клиента, который на заключительной встрече подводит итог терапии, отмечает Элизабет Джой Ламотт.

Есть у нее и свои наблюдения по поводу «призраков», бросающих своих возлюбленных. Очень часто только в ходе терапии они начинают осознавать, насколько их исчезновение может ранить бывшего партнера. И почти всегда такое их поведение связано с отношениями в их родительской семье. Этот ранний детский опыт в значительной степени объясняет, почему человек выбирает стратегию «призрака».

Вместе с тем, признает психотерапевт, в современном обществе любое расставание все больше становится проблемой. Мы разучились прощаться, это ставит нас в затруднительное положение. Даже при переходе на новое место не все из нас считают нужным проститься с коллегами, с которыми трудились рядом не один год. «Наш опыт непосредственного, живого общения постепенно сужается, – говорит Элизабет Джой Ламотт. – Мы готовы рассказать о себе десяткам, сотням френдов в соцсетях. А между тем нам все трудней выстраивать близкие отношения с реальными, а не виртуальными людьми».

Между тем, подчеркивает она, опыт завершения отношений очень важен для нас, он дает толчок для развития нашей личности. Мы выражаем уважение к другому человеку и вместе с тем утверждаем свое право принимать независимое решение. Поэтому пассивно-агрессивная стратегия «призрака» – не что иное, как упущенная возможность внутреннего роста.