«Следствие вели»: почему нам так интересны преступники и как это отражается на нашей психике

Так ли популярны истории о преступниках

Сайт The Numbers, собирающий информацию о всем, что происходит в киноиндустрии, помимо прочего следит и за топом-10 фильмов сервиса Netflix. С 2020 по 2021 год первое место в этом рейтинге смогли занять восемь тру-крайм фильмов и удерживали эту позицию в общей сложности 58 дней, а еще четыре картины некоторое время занимали второе место. В 2022 году на первое место в том же топе попал сериал «Монстр: История Джеффри Дамера» — и за 60 дней набрал более миллиарда часов просмотров, что прежде удалось только «Игре в кальмара» и 4-му сезону «Очень странных дел».

Эта статистика, а также многомиллиардные просмотры у контента под хэштегами «true crime» и «serial killer» в социальных сетях свидетельствуют о популярности темы преступлений.

В России интерес к ней, пусть и медленнее, но тоже растет: появляется все больше подкастов, документальных фильмов и книг о криминальных историях, а обзоры блогеров на серии «Криминальной России» и «Следствие вели…» собирают на Youtube по несколько миллионов просмотров.

«Мне кажется, в России этот жанр, условно говоря, детективный, был популярен всегда, — рассказывает Алексей Пономарев, редактор подкастов «Холода» и соавтор подкаста «Трасса 161». — Просто сейчас появилось больше технических возможностей, чтобы производить именно «тру» крайм-контент, то есть что-то документальное, основанное на реальных событиях. Я имею в виду портативные рекордеры, смартфоны, а также неограниченный доступ к информации.

Некоторые наши коллеги по цеху даже не ездят в командировки и не собирают материал сами, а просто пересказывают истории по открытым источникам в интернете. К тому же появились мощные западные референсы, к примеру, сериал Mindhunter или подкаст Serial, на которые можно ориентироваться».

Почему людей интересуют преступления

Заинтересоваться громким преступлением, которое когда-то вошло в историю, а теперь получило экранизацию при участии знаменитых режиссеров и актеров, это одно. И совсем другое дело, когда просмотр или прослушивание контента становится хобби или привычным методом расслабления после тяжелого дня. 

По словам психотерапевта Светланы Янковской, в основе тяги к тру-крайм контенту может лежать множество причин:

• Возросшая искушенность — сейчас люди очень насмотренные, и игровое кино их уже не так сильно цепляет. Документальность же позволяет отождествлять себя с участниками историй, испытывать более сильные эмоции — особенно если у человека низкая чувствительность.

• Интерес к психологии преступников, которые не похожи на остальных людей.

• Наличие травмы — переживая события на экране, человек снижает напряжение.

• Желание безопасно пережить опасность.

• Зацикленность на конкретной теме — она характерна для людей аутистического спектра.

• Поиск инструкции по выживанию — многие воспринимают такие материалы как предупреждение и используют их, чтобы иметь иллюзию контроля. 

Подтверждают это, в частности, отзывы интернет-пользователей на подкасты и фильмы. «Очень интересно слушать», «Истории тяжелые, но поучительные», «Прослушала два сезона на одном дыхании», «Как мама девочки сделала много выводов» — одни из многих положительных комментариев к эпизодам подкаста Трасса 161.

«По статистике прослушиваний видно, что испуганная часть аудитории отваливается на первом эпизоде, зато оставшиеся слушают уже до конца. Дослушиваемость эпизодов „Трассы 161“ всегда в районе 90% — для подкастов это очень высокий показатель. Насколько я знаю, в среднем по рынку глубина прослушивания составляет 60-70%, — объясняет Алексей Пономарев. — Мне особенно запомнилось, как после релиза первого сезона „Трассы“ пришло письмо из Абакана — нам написала девушка, которая тоже чуть не погибла от рук того самого таксиста, но ей удалось убежать».

Вместе с тем, по мнению детского и подросткового психолога Анны Уткиной, в контексте тяги к тру-крайму можно говорить и об адреналиновой зависимости: «Когда человек смотрит сюжет о каких-то опасностях, которые напрямую его самого не касаются, то в его мозге синтезируются два гормона — адреналин (от проживания контролируемого страха) и дофамин (так как он видит разрешение ситуации или момент наказания злодея). Оба этих гормона активизируют работу мозга, а это уже формирует зависимость от просмотра подобного контента».

Женщины и криминальные истории

В рамках опроса, проведенного международной исследовательской группой YouGov, выяснилось, что женщины больше мужчин интересуются жанром тру-крайм (на 16%) и в два раза чаще называют его любимым. Кроме того, они чаще мужчин потребляют контент именно о насильственных преступлениях, которые включают убийства, похищения, домашнее насилие и сексуальные домогательства. Впрочем, высокий интерес женского пола к тру-крайм материалам давно уже не секрет. Но в чем его природа?

«В случае первой истории подкаста „Трасса 161“ — про таксиста-насильника из Абакана, самым важным для меня было показать то, с каким отношением сталкиваются в России женщины, когда приходят в полицию заявлять о пережитом насилии. Очень широко говоря, это был подкаст в защиту женщин, — уточняет Алексей Пономарев. — Почему женщин привлекает этот жанр?»

«То, что женщины проявляют интерес к такому жанру, — совсем неудивительно. В жизни они часто подавляют агрессию, и такой контент может быть способом сбросить напряжение, — подчеркивает Светлана Янковская. — Не менее важно и то, что женщины чаще бывают жертвами — просмотр может повышать бдительность, увеличивать контроль, помогать быть предусмотрительнее.

К тому же это может быть про желание понять причины поведения преступников. Если же эпизоды насилия уже были в жизни женщины, то через подобные подкасты или фильмы она может пытаться разобраться, почему это произошло, и таким образом уменьшать вину, боль и гнев».

Подростки и задокументированная жестокость

В конце 2021 года Леонид Каневский, бессменный ведущий телепрограммы «Следствие вели…», в одном из интервью упомянул, что многим ее зрителям нет 18 лет: «Главный зритель моей программы сейчас — молодые люди, 15-20 лет, иногда даже младше. Они пишут, подходят на улице. Снимают видео на Youtube и Tiktok, цитируют, показывают, обсуждают, причем очень уважительно». 

О заинтересованности несовершеннолетних в тру-крайм жанре можно судить и по результатам исследования от CivicScience: 16% опрошенных подростков очень часто смотрят соответствующие документальные фильмы, 25% делают это время от времени, а 16% пока не смотрят, но интересуются. Плохо ли это? И отличаются ли последствия от просмотра историй о преступлениях для детей и взрослых?

Чем может закончиться любовь к тру-крайму

«Не хочется строить мрачные прогнозы, что дети, регулярно смотревшие такие фильмы, гарантированно станут социально опасными, но повышенный уровень страха все же оказывает негативное влияние на развитие мозга. Длительное пребывание в состоянии страха замедляет образование синапсов — нейронных связей между клетками мозга. Следовательно, процесс развития тормозится, — объясняет Анна Уткина. — Амигдала — миндалевидная область мозга, отвечающая за формирование эмоций, прежде всего страха, помогала выживать нашим древним предкам, запоминая, с какими опасностями и где столкнулся человек. У современных людей амигдала использует просмотр подобных видео как тренажер: запоминает, как действовал агрессор, какие у него были мотивы, что помогло спастись жертве, и хранит эти алгоритмы, чтобы впоследствии при необходимости использовать их как руководство к действию. 

Кажется, что это плюс. Но в то же время, столкнувшись один раз с какой-то опасностью (пусть даже не в реальности, а на видео), амигдала будет все время сканировать обстановку на наличие теперь уже известных ей угроз. Проще говоря, у ребенка, который много смотрел документальных фильмов о маньяках, будет повышенный уровень тревоги, страхи, мнительность и в целом восприятие мира как заведомо небезопасного места. 

По задумке природы функция страха — охранительная, то есть он должен оберегать человека от необдуманного риска. Но когда ситуация, вызывающая страх, непреодолима (для ребенка стать жертвой маньяка это как раз такой случай: он чувствует свою уязвимость и полную беззащитность перед неудержимым злом), то это травмирует психику. И ребенок может занять либо роль жертвы, либо сам стать агрессором, чтобы таким образом защититься от опасностей.

Тем не менее последствия от встречи с тру-крайм контентом во многом зависят от того, как взрослые обходятся с информацией, которую получил ребенок. Обсуждают ли, что его беспокоит, разделяют ли с ним тревогу, оказывают ли поддержку, успокаивают ли, что они рядом, а тот преступник в тюрьме или вовсе умер. 

Например, к папе пришли его друзья. Они вместе смотрят видео, маркированное 18+, а ребенок за компанию — ему же хочется быть принятым в кругу взрослых, таким же «крутым и смелым». И если во время просмотра мужчины дружно гогочут над страданиями жертвы, отпускают шуточки, то они дают сигнал ребенку, что быть крутым мужчиной — это значит быть вот таким циником, не испытывать ни к кому сострадания, не показывать страх. И это кирпичик в формировании ценностей подрастающего человека», — заключает психолог.