«Я был лишь зеркалом, которое отражало ее собственное прошлое»
Олег, 35 лет
Мы познакомились в гостях у общих знакомых. Она стояла у открытой балконной двери, говорила с какой-то девушкой. Я пришел одним из последних, и, обернувшись в мою сторону, она слегка сощурилась, словно от сильного солнечного света. Позже, когда я думал о ней, всегда вспоминал эту привычку щуриться. Это делало ее беззащитной, похожей на ребенка, научившегося полагаться только на себя.
В тот момент, когда все спонтанно отправились на кухню помогать хозяйке, создавая веселую суету, мы вышли на балкон покурить. Я узнал, что ее зовут Ольга, она преподает рисование. И когда поднес ей зажигалку, заметил обручальное кольцо. Вот и все, что я знал о ней. Но с того вечера словно что-то в моей жизни невидимо сместилось. Я думал о ней постоянно.
Обстоятельства нашей следующей встречи оказались трагическими. Через два месяца от общих друзей я узнал, что в автокатастрофе у нее погиб муж. Я спросил, могу ли чем-то помочь, и получил номер ее телефона (правда, со словами, что она едва ли сейчас готова встречаться даже с близкими людьми). Я набрался смелости и позвонил. Сказал, что готов оказать любую помощь. А если она просто захочет поговорить, я рядом. И она согласилась на встречу в кафе.
Я очень волновался, но когда она пришла, мне сразу же стало необъяснимо легко
Хотелось невозможного — защитить эту женщину от того горя, которое на нее обрушилось. Она рассказала о том, что случилось два месяца назад. Я сказал, что если ей что-то понадобится, она всегда может мне позвонить. Нет, я не надеялся таким образом стать ей ближе, просто хотел хоть как-то помочь.
Через неделю я получил от нее сообщение: у сына были проблемы с компьютером. Пришел в тот же вечер, быстро справился с неисправностью, и она пригласила меня остаться на ужин. Стала рассказывать о том, как познакомилась с мужем в институте, как они начали встречаться, как однажды поссорились и расстались. Я чувствовал, что она все это рассказывает отчасти потому, что плохо меня знает. Иногда такие вещи скорее открываются незнакомцу. Попутчику. Да, я был для нее тем самым, случайно встреченным попутчиком. И внимательным слушателем.
Мы стали переписываться. Она была все более откровенна в своих воспоминаниях, и я порой чувствовал, говорит она не со мной, а скорее с собой. А я — то зеркало, которое отражает ее собственное прошлое. Но мне и от этого было радостно. Все что угодно, главное — быть рядом с ней.
Она стала приглашать меня к себе домой. Ее сын-подросток, очень похожий на отца с фотографий, выставленных в гостиной, почти не выходил из своей комнаты. Младшая девочка стала ко мне привыкать. По выходным мы часто гуляли с Ольгой и ее дочкой. Я был просто другом и ни на что не рассчитывал.
Однажды поздно вечером мы говорили с ней по телефону, и она неожиданно призналась, что хочет выпить вина. Не составлю ли я ей компанию? Конечно же, я помчался к ней. Когда она открыла мне дверь, я впервые прочел радость в ее глазах. Я не мог оторвать от нее взгляда, мы стояли в коридоре и просто смотрели друг на друга. Она улыбнулась и обняла меня.
Я никогда не забуду прикосновения хрупкого тела под мягкой шерстью бирюзового свитера. С этого объятия начались наши отношения
Это были самые странные, трагичные и счастливые дни. Я не чувствовал, что ее ушедший муж стоял между нами, хотя его фотографии были рассредоточены по квартире. Но ту боль, которой были пропитаны Ольга и дети, ощущал, как казалось, и я сам. Все, что я мог, — просто крепко ее обнять. Едва ли это помогало. Однажды она мне призналась, что сначала будто плыла под водой и видела жизнь искаженно, сквозь толщу льда. И сама казалось себе то ли рыбой, то ли человеком. А потом вынырнула, и жизнь вернулась.
Однако в этой новой жизни что-то между нами надломилось. Когда это случилось, я не почувствовал. Наверное, просто не хотел себе в этом признаваться. Она уже не так охотно отвечала мне. Мы виделись реже. И когда однажды вечером на кухне она призналась: «Так, как раньше, между нами не будет», — я все понял.
Я сказал ей, что невзирая ни на что, она всегда может на меня положиться. И в глубине души надеялся, что все вернется. Однако вскоре она сообщила, что ей тяжело в нашем городе. Она хочет переехать туда, где живет сестра. После ее отъезда мы продолжали какое-то время переписываться, в основном по моей инициативе, а потом ее сообщения сошли на нет.
С тех пор внутри меня словно что-то остановилось. Хотя в моей жизни бывают встречи, знакомства и новые женщины, я по-прежнему чувствую присутствие Ольги, пусть даже связь с ней потеряна.
«Если в отношениях мы не получили того, что хотели, и все оборвалась на полуслове, психика продолжает решать эту задачу».
Анна Синицына, гештальт-терапевт
Потеря близкого — трагедия, которая сильно меняет жизнь человека. Наша психика хоть и пластична, но требует времени на проживание и адаптацию в новых условиях. Поэтому история Олега и Ольги изначально была обречена на завершение.
Героиня рассказа потеряла мужа и отца двоих детей. Признание потери и поиск новых способов жить в текущей ситуации — очень непростые задачи. Справиться с ними в одиночку сложно, и, конечно, Ольга нуждалась в поддержке и внимании. Для нее встреча с Олегом была полезной и необходимой, чтобы пережить страшное событие и научиться жить без мужа. Когда же постепенно она стала осознавать себя в новой жизни, потребность в помощнике и утешителе перестала быть столь сильной, и она охладела к нему.
Это могла бы быть законченная история, где каждый получил то, в чем в данный момент нуждался, если бы не одно но: наш герой продолжает думать об Ольге
В психологии есть феномен «незавершенного гештальта»: мы лучше запоминаем ситуацию, которая не была для нас закончена. Если мы пережили что-то и смогли получить то, что хотели, то спокойно отпускаем прошлое и идем дальше. У нас возникают новые потребности и цели, и мы легко на них переключаемся. Но если мы не обрели желаемого, ситуация оборвалась на полуслове, то психика продолжает «решать эту задачу». Это во многом объясняет то, что мы называем роковой влюбленностью.
Подобное случилось и с нашим героем. Он встретил Ольгу, она ему понравилась, ситуация привела его к тому, что они сблизились. Но смогла ли она увидеть его вне ореола случившейся трагедии и своей потребности справиться с горем и одиночеством? Скорее всего, нет.
У Олега не получилось признать потерю и увидеть, что для Ольги это было способом пережить горе, а для него — возможностью позаботиться о ней и помочь перейти на новый виток ее жизни, не более того. Чтобы отпустить, надо сначала признать, что все закончено и не может быть по-другому. А признать это — значит признаться себе, что его как человека Ольга, скорее всего, и не видела.
Быть спасителем и героем означает никогда не быть уставшим, нуждающимся, раздраженным. Не быть собой, так как мы все люди и бываем разными. Как только Олег признается себе, что он не герой, а обычный человек, он сможет отпустить и эту ситуацию, и Ольгу.
