«Ребенок партнера — лучший тест на зрелость»: история отношений и комментарий психолога

«Четырехлетка перехватил у меня инициативу, и пришло время вспомнить, кто из нас взрослый» 

Олег, 29 лет

С Соней мы познакомились на вечеринке у друзей. Я отправился ее провожать, и, когда мы дошли до дома, уже понимали, что увидимся снова. Соня торопилась, ей надо было отпустить няню. Так я узнал, что у нее есть четырехлетний Кирилл. Она воспитывает его одна. Я взял ее телефон и написал в тот же вечер. Она ответила, потом поделилась, что сын проснулся и надо его укладывать. Так что Кирилл с самого начала был включен в наши отношения. 

Мы встретились на следующий день в кафе. Наверное, не признаваясь себе, я немного боялся, что ночные чувства будут засвечены, как бывает со старой пленкой. Она опаздывала. Я ждал ее за столиком на улице, она подошла, слегка щурясь от яркого солнца, извинилась — сын не хотел ее отпускать. Пришлось вместе с ним рисовать какого-то суперкота.

«Кого?» — переспросил я машинально, рассматривая ее кудрявые золотые волосы, которые вчера были собраны в хвост, а сегодня распущены. И, понимая, что эта девушка уже в моей жизни. «Ну как же, Леди Баг и Суперкот — не слышал о таких? Ты много потерял», — рассмеялась она. Тогда я не предполагал, что очень скоро буду и сам включен в мир мультипликационных супер-злодеев, человечков, живущих внутри техники, семейства собак. И вообще, делать много чего, что еще пару недель назад мне не приходило в голову.

С Кириллом Соня познакомила меня уже через неделю. Кажется, психологи говорят — надо сначала проверить свои чувства, выждать время, понять, будете ли с человеком вместе. Наверное, у нас просто была такая уверенность. Однако все пошло совсем не так, как мы надеялись.

У меня не было ни малейшего опыта общения с детьми, но о Кирилле за эти пару недель мы говорили так много, что, как это часто бывает, кажется, ты уже давно знаешь человека. Она вела его за руку, и первое, что я отметил — их невероятную схожесть. Только Соня была смешлива, сама много шутила и всегда виртуозно отбивала шутки других. Кирилл показался мне на ее фоне не по-детски молчаливым и сосредоточенным.

Она представила меня как своего друга. Кирилл молча взглянул на меня и обратился к Соне: «Мама, пойдем завтра в кафе?». «Ты забыл сказать, как тебя зовут», — напомнила она. Но нет, он не забыл. Просто не посчитал нужным. 

Спустя пару недель я уже хорошо понимал, что дети — те же взрослые. У них в отношении вас будут такие же чувства. И в зависимости от характера, они будут проявлять их открыто или же действовать более изощренно. И в ту первую, и во все последующие встречи ребенок меня игнорировал. На все попытки Сони как-то включить в разговор, отвечал глухим молчанием. «Он стесняется», «Ничего, отойдет», — повторяла Соня, но все более осторожно, словно сама в это не веря.

И, говоря откровенно, я начинал платить ему тем же. Все чаще ловил себя на том, что меня раздражает невозможность построить наши планы без оглядки на него. Всегда нужно думать, как организовать няню. А если идти втроем, вся жизнь будет крутиться вокруг явно недовольного моим присутствием ребенка.

Однажды она пригласила меня на ужин. У меня была срочная работа, я пришел с ноутбуком и уселся добивать дела, пока она была на кухне. Кирилл громко включил себе мультики и под этот аккомпанемент гремел железной дорогой, еще и комментируя происходящее движение. Я попросил его быть потише. Он не отреагировал.

В какой-то момент я не выдержал и громко, наверное, громче допустимого, прорычал: «Так, давай, все сворачивай или иди играть в свою комнату». Соня в этот момент закрыла кран на кухне, а в мультфильме возникла неожиданная пауза. Всем этим виртуозно воспользовался маленький монстр. Он громко заорал и пустился в слезы. На крик выбежала Соня. И мы оба с ней с удивлением узнали, что я его, оказывается, толкнул. Я ушам не поверил. Соня взяла его на руки и вопросительно посмотрела на меня.

«Да по нему театральная студия плачет», — сказал я. «Я вижу, что плачет мой ребенок. Уходи, пожалуйста», — ответила она. И я ушел. Я ничего не написал и не позвонил ей этим вечером. На следующий день получил от нее короткое сообщение. Она написала, что пока не может со мной видеться. «Пока» — прозвучало как вежливое прощание. Я был оглушен происходящим. Написал Соне через пару дней. Она прочла, но не ответила. Прошла неделя. Я не выдержал, написал, что приеду и встречу ее с работы. Она неожиданно согласилась. Я считал минуты до нашей встречи. Она села в машину, я обнял ее, и в этот момент почувствовал, что мы это переживем. 

К счастью, мы всегда могли с Соней говорить откровенно. Она сказала, что дороже ребенка у нее никого нет. И да, она понимает, что это была его выдумка. Но таким образом он дает понять, что не хочет никого другого в их жизни.

«Вы оба можете положиться на меня», — сказал я, чувствуя, что говорю это не для того, чтобы ее утешить и помириться. Я правда в это верю. «Он сказал, что не любит тебя», — шепнула она, глядя на меня в упор. «Соня, ему четыре с половиной года», — ответил я. «Скоро пять», — улыбнулась она. «И мы точно отметим этот день вместе», — сказал я. 

Я убедил Соню, что выбор должны сделать мы, а не маленький ребенок. Это выбор взрослых. «Вместе?» — спросил я. Это было наше кодовое слово. Она улыбнулась и кивнула. 

С того дня мы не расставались. Поехали к Соне. Кирилл был дома с няней. Увидеть меня он не ожидал. Я с самого начала решил вести себя как ни в чем не бывало. С Соней мы договорились действовать сообща. Ни на какие детские провокации не поддаваться. Важно было дать ему понять — мы вместе, все втроем. «Зачем он пришел?» — спросил Кирилл, правда, скорее с любопытством. «Потому, что он мамин друг. И твой друг», — ответила Соня.

Я понял, что четырехлетний ребенок по сути перехватил у меня инициативу и тестирует на зрелость. Пришло время вспомнить, кто из нас взрослый и перестать относиться к нему как к сопернику.

«Я пришел, потому, что мне интересно, где там самая любимая машина в твоем парке?» — я был готов к любой реакции, но он, словно почувствовав наконец мою заинтересованность, (ведь раньше я слушал его в полуха) прикатил мне машину и начал обстоятельно про нее рассказывать.

На следующий день мы все втроем рисовали на полу. А на выходные я взял Кирилла «поводить машину». Мы отправились на стоянку, я посадил его на колени, завел мотор, разрешил положить руки на руль, после чего мы очень медленно проехали пару метров. Он был в восторге. Я, надо сказать, тоже. 

В этот день, чувствуя рядом его кудрявый затылок, я впервые понял — не только детские болезни обладают высокой летучестью, но и детские чувства. Они тоже щедро передаются. И нет, я не пытался купить его расположение в обмен на отношения с его матерью. Мне было действительно хорошо с ним.

Впереди было много всего. Покупка кота, грандиозная сборка лего-крана, первый совместный день рождения. Шло ли у нас все гладко? Конечно, нет. И еще неоднократно Кирилл сообщал Соне, чтобы «он ушел». В ответ на это Соня обнимала его и говорила: «Он не может уйти, ведь он тебя любит». Наверное, это был детский способ проверить — можно ли тебе, парень, доверять?

За это время мы отпраздновали уже два дня рождения Кирилла и между нами много чего произошло. Он стал называть меня папой, хотя мы его не учили. А через пару месяцев у Кирилла появится сестра, наш с Соней ребенок. И теперь мы готовим сына к тому, чтобы и к ней, как когда-то ко мне, не возникло ревности. Но это уже другая история. 

«Ребенок имеет право вас отвергнуть»

Дарья Перовская, гештальт-терапевт 

Радостно, что это история с хорошим продолжением. Но психологи не просто так говорят, что ребенка нужно подготовить. Несмотря на то, что связи с отцом нет, в детском воображении он все равно живет. Это фантазия о папе, который отсутствует. И Олег не его папа, а, значит, он чужой. Подготовить ребенка, значит, терпеливо объяснять, что это мамин друг и нам очень хочется, чтобы он стал и твоим другом тоже. Иначе малыш может считать, что он предает своего папу и воспринимать нового дядю враждебно. 

Понимаю смятение Олега ввиду отсутствия опыта, и он молодец, что смог выдержать чувства ребенка. Это была борьба в том числе и за мамино внимание.

Здесь взрослый мог бы взять инициативу на себя и сразу знакомиться не через маму, а сам. Хорошо подходит разговор на одном уровне с ребенком. То есть присесть физически, чтобы ваши глаза были на равном уровне, а не сверху вниз.

Показательно, что герои истории рисовали все вместе на полу, и это было интуитивно правильным решением. Протянуть руку, начать интересоваться, дать ребенку возможность не сразу подружиться, а покапризничать и даже поотвергать нового для себя человека — вполне естественно. В конце концов это не он выбирал себе друга, а мама. А вот он вынужден это принять.