Расширенная семья: как найти общий язык с детьми и бывшими партнера — 4 шага к взаимопониманию

Бинуклеарные семьи

Расширенная, «сложносочиненная» семья на наших глазах становится явлением обыденным, а вот разговорного слова для нее мы еще не придумали. Есть только научное название — бинуклеарная семья, то есть семья с двумя «ядрами» (в отличие от нуклеарной, состоящей из матери, отца и детей).

Точных данных о числе таких семей в России нет, и пока можно оперировать лишь косвенными сведениями. Например, по данным Института демографии НИУ ВШЭ, в нашей стране доля вторых и последующих браков в общем числе регистрируемых союзов составляет около 30%. А доля подростков, которых воспитывают отчимы, выросла с середины 1990-х годов с 8 до 14%, пишет Татьяна Гурко в работе «Семья и родительство в России на фоне постиндустриальных обществ» Института социологии Российской академии наук.

Психологи говорят о бинуклеарных семьях осторожно. «Выстроить отношения в такой семье непросто», — констатирует Серж Эфез, клинический психолог и психоаналитик. «Иногда это хлопушка с (неприятным) сюрпризом», — отмечает психотерапевт Кристоф Форе. Или даже бомба замедленного действия.

«Такие семьи выглядят симпатично в фильмах и сериалах, — считает транзактный аналитик Екатерина Игнатова. — В жизни удачные варианты встречаются намного реже». В то же время нельзя не согласиться с семейным психотерапевтом Инной Хамитовой, когда она говорит: «Нравится нам это или нет, но явление существует, и нам придется иметь с ним дело». И консультации психотерапевтов могут быть полезны такой семье.

Иногда это соединение двух семей, как у Александры 42 лет и ее ровесника Павла, у каждого из которых в первом браке уже было по двое детей. А, например, для 33-летней Веры и 30-летнего Тимофея брак стал первым. Она была матерью-одиночкой, у него была дочь от подруги, и теперь у них появился общий ребенок. Еще сложней состав семьи у 39-летней Натальи: у нее двое детей от двух предыдущих браков и третий от нынешнего мужа, 49-летнего Филиппа, у которого есть уже взрослая дочь от первой жены.

«Его дети, мои дети, его деньги, мои и наши общие, его бывшая, мой бывший, мое личное пространство, его семья…» Чтобы сочетать все это, нужно быть талантливым жонглером.

Незажившие раны

Главная опасность, которая угрожает благополучию больших семей, это, как нетрудно догадаться, их прошлое. «Проблемы случаются, когда кто-то из бывших супругов не смог пережить развод, продолжает испытывать гнев или депрессию, — объясняет Инна Хамитова. — Среди родственников возникают группы поддержки той или другой стороны, и все оказываются втянуты в конфликт».

«Нередко отношения в таких семьях очень запутанны, потому что бывшие супруги не разрешили каких-то проблем в своих (формально закончившихся) отношениях», — соглашается Екатерина Игнатова.

«Когда обиды прощены и нет больше претензий друг к другу, мысль, что у бывшего супруга есть новая жизнь, новый партнер, дети, не причиняет боли. И отношения вполне могут быть если и не дружескими, то ровными и спокойными», — добавляет Инна Хамитова.

Новые и старые родители

В разных вариантах «больших семей» у каждого ребенка своя уникальная история и разное число родительских фигур. Некоторые взрослые присутствуют в жизни ребенка постоянно, другие находятся рядом только в выходные и на каникулах. Кто проведет с ребенком новогодние праздники? Как распределить комнаты между детьми: по кровному родству, по половому признаку? Кто за что платит? Кто когда готовит? «В самом начале вопросов было столько, что голова шла кругом», — признается Наталья.

И еще это тягостное ощущение вторжения: со стороны чужих детей, с которыми мы проводим больше времени, чем с собственными. «Дочка Тимофея Варя каждый день приходит к нам после школы, и мне приходится делать с ней уроки. Общение с учителями, родительские собрания тоже на мне. Вариной маме некогда заниматься ребенком, Тимофей переживает, но и он слишком занят. Вот и пришлось мне все взять на себя. Честно говоря, делаю это через силу, и к тому же девочка очень избалованная, мне с ней трудно ладить», — жалуется Вера.

Одна из самых больших проблем в таких семьях — установление границ, считает Екатерина Игнатова. «Мачеха, например, не обязана растить ребенка мужа. Это ее добрая воля — пойти навстречу пожеланиям и заняться воспитанием или искать другое решение — найти репетитора, няню. Она должна заботиться о своих границах и не делать того, что ей не хочется».

И это, кстати, только на пользу ребенку. При такой запутанной семейной конфигурации ему бывает сложно разобраться: где моя семья, где чужая, кто с кем в каких отношениях? «Поэтому для детей это важный опыт — видеть перед собой взрослых, которые умеют отстаивать свои границы», — подчеркивает гештальт-терапевт.

Братья и сестры

Появление в своей жизни сводных братьев и сестер ребенок может воспринимать болезненно, и об этом тоже стоит помнить родителям. «В придачу к отчиму или мачехе он получает еще и новых сиблингов, с которыми у него нет общей истории, — отмечает Инна Хамитова. — Это может усугубить соперничество, которое вообще присуще отношениям братьев и сестер. И здесь важно, чтобы родители не сравнивали детей и старались уделить внимание каждому».

«Большая ошибка — ожидать, что дети непременно полюбят друг друга, — добавляет Екатерина Игнатова. — Они должны соблюдать правила общежития и уважать другого просто потому, что живут вместе. Задача родителей — помочь детям построить пусть и формальные, но уважительные отношения».

Выход один: разговаривать

Иногда «пересоставленные» семьи ставят себе задачу доказать, что «на этот раз» они добьются успеха, и даже иногда притворяются счастливыми. Трудности, которые стоило бы обсудить, замалчиваются. Между тем конфликты могут быть спасительными — но их тщательно избегают, как будто они предвещают провал отношений.

В «сложносочиненной» семье ничто не происходит само собой, все подлежит обсуждению: место каждого, обязанности родителей по отношению к своим детям и детям партнера, жизненный уклад, помощь бывшим. Нет другого пути, кроме как разговаривать и договариваться, утверждают эксперты. И договор не догма! Если он перестал работать, значит, надо его пересмотреть и заново договориться о правилах.

Создание новой семьи после расставания или развода — тяжелый труд. Но дело того стоит. «Если несколько семейных систем умеют приспосабливаться и взаимодействовать, то это хорошая модель», — считает Екатерина Игнатова. «Дети наблюдают разные типы поведения, они видят, что через трудности можно пройти и жить счастливо, — продолжает Инна Хамитова. — А когда вырастут, у них будет много близких людей, большая система поддержки».

Пока бинуклеарная семья переживает болезни роста, считает Серж Эфез. Страстно увлеченный изучением новых типов семьи, он убежден, что все они со временем оформятся и обретут устойчивость, хотя сейчас «функционируют» с перебоями. Общественное сознание до сих пор воспринимает нуклеарную семью как абсолютную модель.

«А можно, наоборот, представить ему семью, сложившуюся в результате повторных браков, как потенциальное богатство — сеть дополняющих друг друга взрослых, в которой каждый может дать ему что-то», — убеждает Серж Эфез. Для этого взрослые, оплакав свою первую семью и избавившись от сожалений о ней, должны сами прийти к этому выводу.

Со временем участники бинуклеарных семей осознают, что это было ни с чем не сравнимое приключение, в ходе которого они улучшили свои родительские навыки в общении с разными детьми, развили творческие способности, успешно справлялись с необычным семейным коллективом, укрепили отношения в паре. Павел, муж Александры, говорит, что чувствует гордость, когда весь клан собирается за одним столом: «Это было нелегко, здесь невозможно достичь совершенства. Но в этом столько жизни!»