Что мы прощаем другому человеку легко, не задумываясь, а что не можем простить никак? Измену, грубое слово, предательство, оскорбление родителей? Общество через религию часто требует от нас: прости же, наконец! Ты должен быть милосердным!
Но что делать, если я не могу себе приказать? Как вырастить в себе это чувство? И почему нам так трудно отпустить обиду, начать доверять, успокоиться? История этих двух совершенно чужих друг другу людей поражает и заставляет задуматься над этими вопросами.
Из переписки Гектора Блэка и Айвана Симпсона
«Привет, Гектор,
Ты знаешь, когда это все начиналось, я хотел, чтобы ты ненавидел меня, потому что я сам ненавидел себя за то, что совершил. Я так рад, что Господь использовал тебя так, как Он это сделал.
Думая о своей жизни, я понимаю, что был полон страхов, что сверстники не примут меня, потому что я не делал всех тех дурных вещей, которые делали они. Но когда я начал совершать преступления, меня приняли, и я становился все хуже и хуже в своем преступном поведении, переплюнул их, после чего они стали побаиваться меня.
После этого я снова оказался наедине с самим собой. Потом где-то между преступлениями + наркотиками. Легион (демон. — Прим. ред.) вошел в меня, и я перестал любить что бы то ни было, даже собственную жизнь. Все свелось к деньгам, наркотикам и тому, кого я могу использовать в следующий раз, чтобы добыть себе дозу крэка.
Гектор, я никогда никому этого не говорил, но я реально не знаю, кому еще в этой жизни я что-нибудь сделал такое, чтобы от этого была какая-то польза? Я прошу Бога показать мне, что я совершил в моей жизни, но это всегда пустота. Да, я знаю, что это короткое письмо, но мне нужно кое о чем поразмыслить прямо сейчас. Господь любит вас.
С любовью, Айван Кристофер».
«Дорогой Айван,
Это твое письмо стало для меня событием дня, событием недели, событием месяца. Кажется, всем нам нужно напоминать о том, насколько важна эта главная вещь — любовь. Мне кажется, то, чего мне не хватало в твоих письмах последние несколько лет, — это надежда, мне казалось, что ты совершенно утратил надежду — что ты просто жил, но в жизни твоей не было радости, искры, вкуса к жизни.
Ты помнишь слова Апостола Павла «Да пребудут с нами вера, надежда, любовь. И любовь из них больше…». Это великие духовные силы, поэтому надежда очень важна — может быть, именно надежда дает нам этот вкус к жизни, я не знаю… Очень важно поддерживать в себе этот огонь живым, Айван. Признать, что внутри тебя существует добро. Не то, за что каждый из нас может похвалить лично себя, сказав: «Я такой хороший человек».
Это приходит от Бога, а не от нас, и это то, что мы действительно любим в себе. Теперь я надеюсь, что ты сможешь найти себе друзей, с которыми сможешь это разделить. Так, чтобы хотя бы один другой человек смог помочь тебе, а ты — ему, поддерживать этот огонь внутри. Потому что существуют мощные силы, в особенности там, в тюрьме, которые способны его уничтожить.
Весь этот гнев, мстительность, затаенные обиды, ненависть и жадность — мне представляется, что они довольно сильны там. Я знаю, мне легко говорить это все отсюда, но ведь именно это происходило с Иисусом, не так ли? Поэтому нам необходима отвага. Я рад, что ты захотел поделиться этим со мной…
С любовью, Гектор».
«Чувство ненависти мешает жить свободно»
Казимир Лиске, режиссер
Psychologies: Что помогает одному человеку простить другого, совершившего что-то по-настоящему страшное, вроде убийства, на которое пошел Айван?
Казимир Лиске: Действительно, когда узнаешь об этой истории, кажется, что такое простить невозможно. Я много разговаривал с Гектором и понял, что ему как-то удалось найти такую позицию в жизни, выработать такой взгляд на мир, при котором прощение обретает совершенно особенный смысл.
Гектор рассуждает так: «Мое появление в мире — это возможность вступить в контакт со всем, что есть во Вселенной. Если у меня с каким-то человеком возник конфликт, я, конечно, могу отказаться иметь с ним дело (он меня обидел, он мне не нравится). Но в таком случае обида остается у меня внутри и мешает, даже если я не обращаю на нее внимание».
В одном из писем Гектор признается Айвану: я не могу тебя простить, это невозможно. Но тут же он понимает, что с этим нужно что-то делать. Потому что чувства боли и ненависти не дают ему жить свободно. Они блокируют, отрезают целую часть жизни, не позволяя думать и говорить на определенные темы, например о доме, о семье, о погибшей дочери — потому что стоит лишь об этом вспомнить, то встречи с болью не избежать. Выход может быть только один: со своей обидой и ненавистью надо работать.
Что значит работать с обидой?
К. Л.: Работать — значит, прежде всего, открыто признать, что это чувство есть и никуда не делось. А потом — иметь мужество пойти с ним на контакт. Пойти навстречу человеку, который вызывает эту боль и ненависть. Не отмахнуться: «Ну ладно, я его прощаю» и пойти другой дорогой, а открыть эту дверь, сделать шаг навстречу и узнать человека ближе. Мы интуитивно отделяем себя от того, что боимся или не любим. Мы говорим: «я и он — мы разные, у нас нет ничего общего». Но это иллюзия.
Прощение — это когда я позволяю боли быть и учусь жить с ней
Чтобы разрешить конфликт, нужно стереть грань между собой и этим человеком, найти с ним общий интерес и почувствовать, что вы одно целое: вы живете в одно время, на одной планете, вы оба способны любить, вы оба — это один процесс. И вот это главный месседж спектакля. Для того, чтобы жить свободно и быть способным решать свои внутренние проблемы, важно понять, что я и другой человек (я и моя проблема) — это не разное, это одно целое.
Простить для вас — это что значит? Помириться? Испытать любовь к этому человеку? Перестать чувствовать боль? Успокоиться?
К. Л.: Тут речь не идет о примирении, о толерантности («А, ну ладно, что было — то было, забыли, проехали!»). Для меня простить — значит разрушить границу между собой и другим. Я могу продолжать чувствовать боль, конечно. Она вряд ли пройдет совсем — ведь это то, что делает нас живыми. Но я могу по-другому к ней относиться — не делать вид, что ее нет. Прощение — это когда я позволяю боли быть и учусь жить с ней. Самое удивительное, что, когда это происходит, боль сама собой теряет остроту.
А вообще, прощение происходит на разных уровнях. Вот Айвану приходится разбираться со своим огромным чувством вины, и это не менее сложно. Для того чтобы простить себя, ему необходимо поверить, что он существует, что он — человек, что у него есть свои достоинства.
Что эта история изменила в вас и в вашей жизни?
К. Л.: Я родился и вырос в США, весь мир знает про американцев одну вещь: эти люди широко улыбаются тебе при встрече, а потом отходят и забывают о тебе тут же. Такая приветливая формальность. Когда я приехал в Россию и узнал о таком отношении к американской улыбке, мне стало не по себе. Было неловко признавать, что я выходец из этой нечестной культуры, где все улыбаются просто по привычке, и в этом нет никакой глубины.
Всегда идти на контакт, даже иногда против желания — в этом путь к свободе и открытости
Но с тех пор как я познакомился с Гектором, я понял всю важность и значение этой улыбки. Не то чтобы она приобрела для меня глубину и искренность, нет. Конечно, она не означает признание «Я тебя люблю», но эта улыбка — моя открытая дверь, первый шаг к удалению границы, о которой говорит Гектор.
Она сокращает дистанцию к какому-то более глубокому общению. И помогает меньше бояться другого, встречного. Так что теперь я думаю, что это вполне духовная привычка. Я учусь у Гектора всегда идти на контакт, даже иногда против желания. Я вижу в этом путь к свободе и открытости.
«Мы хотим простить, чтобы вернуться к самим себе»
Светлана Кривцова, экзистенциальный психотерапевт
«С точки зрения экзистенциального анализа прощение — очень скромная вещь. Прощение означает не связывать с конкретным человеком свою боль от потери чего-то ценного, свое страдание. Но то, о чем идет речь в истории Гектора и Айвана, — больше чем прощение, это уже следующий шаг, который называется примирение. Примирившись, я не только не ассоциирую с другим человеком свои страдания, но и возобновляю с ним отношения.
Почему мы прощаем другого? Мы занимаемся этим ради себя самих. Пока я не простил, я не могу жить собственную жизнь, потому что я постоянно занят — мыслями об этом, ненавистью, негодованием, вопросами о том, как такое может быть. И пока это напряжение не разрешится, я потерян. Фактически, люди хотят простить для того, чтобы вернуться к собственной жизни. Чтобы поднять глаза дальше от этой проблемы и смотреть вперед, в будущее.
Как справиться с болью и обидой? Есть несколько путей к прощению.
1. Сделать шаг навстречу и более трезвым, реалистичным взглядом посмотреть на того, кто тебя обидел, лучше его узнать. Именно это и делает Гектор. У меня в практике был случай, когда женщина смогла простить своего любовника только через 20 лет, когда ее сын достиг того же возраста. Благодаря наблюдению за взрослым сыном она наконец-то увидела, что ее любовник действительно мог, а на что не был способен. Тогда он ей казался надежной опорой, но теперь она смотрит на сына и не понимает: как можно было возлагать на мужчину такие надежды?
2. Выделить собственную долю вины. Обычно люди не могут простить того, на кого они рассчитывали в том аспекте, где были слабы. (Возможно, история Гектора не про это.) Они предполагали преодолеть собственный дефицит, слабость с помощью другого человека. И когда тот не оправдал их ожиданий, они остались наедине со своей слабостью и не могли этого простить.
3. Силы, ресурсы для прощения появляются, когда то, чего тебя лишил обидчик, больше не является дефицитом. Например, простить измену, уход партнера проще, когда ты счастлив в новых отношениях, чувствуешь себя любимым и ценным. В случае с Гектором убийство дочери нарушило его отношения с жизнью. И он смог простить убийцу, когда эти отношения были восстановлены.
Гектор никогда бы не простил Айвана, если бы вся его жизнь крутилась вокруг одной дочери, если бы она была смыслом его жизни. Но его фундаментальная ценность была сохранена: у него были другие дочери, была жена, был любимый сад. И он должен был научиться проживать оставшиеся ценности, наслаждаться ими, напитаться ими, чтобы найти силы для прощения.
4. Самый сильный ресурс для прощения — когда я становлюсь настолько скромным, настолько сжимаю свои границы, что в большем, превосходящем меня контексте вижу: ты такой же, как и я. Мы оба подвержены каким-то драматическим переменам, оба подчиняемся законам, превосходящим нашу человеческую волю. Это может быть воля Божья или судьба — некая превосходящая меня сила, которая уничтожает мои ценности, и у меня нет власти над этой силой. И мы оба оказываемся слишком маленькими, чтобы что-то изменить.
И тогда между нами стираются границы, потому что общий контекст начинает задавать общее поле. Конечно, такую дистанцию позволяет создать человеку только религия или философское учение. И только при условии, что у человека есть собственный психический ресурс и нет дефицита в том, что у него отнято.
Кстати, экзистенциальный анализ считает, что не всегда нужно прощать. Иногда, чтобы оставаться собой, правильно — не прощать. Когда человек чувствует: «Ты мне больше ничего за это не должен платить, но мне еще может быть больно. Для меня остается проблема, но ты мне уже не нужен, я не хочу, чтобы ты при этом был». Человек не может себе приказать: прости. Чувство должно вырасти; пока оно не вызреет, ничего не произойдет, а потом будет небольшой скачок, когда он скажет: да, хорошо, я могу тебя простить. Таково истинное прощение».
