Строятся все новые парки развлечений, выпускаются все новые компьютерные игры, на телевидении множатся викторины и прочие соревнования, кто-то увлекается историческими реконструкциями, а кто-то с упоением катается на самокатах и роликовых коньках...
Похоже, за последние два десятилетия игры решительно захватили мир взрослых. Что это — регрессия к инфантильному поведению, желание порадовать своего «внутреннего ребенка» или стремление уйти от чересчур жесткого социального регламента?
«Настроение игры — это настроение отрешенности и восторга, священное или праздничное, — писал философ Йохан Хейзинга в книге «Человек играющий»*. — Оно дает нам ощущение радостного подъема и позволяет снять напряжение. Игра — это мощный источник энергии, она по самой своей сути исполнена позитивных эмоций».
Продуктивное занятие
Те из нас, кто вносит элементы игры в рутинную работу, более успешны, чем те, кто замыкается только на выполнении своих прямых обязанностей. Это, в частности, доказали голландские ученые, уговорив руководство одной страховой компании позволить части служащих иногда играть в компьютерные игры на работе.
Выяснилось, что сотрудники, поиграв, начинали трудиться с большей эффективностью и получали от работы удовлетворение большее, чем их коллеги, не участвовавшие в эксперименте**. Хотя компанию, которая согласилась бы на проведение «игрового» эксперимента, психологам пришлось искать довольно долго.
И немудрено — в том, что сочетание игры и работы способно повысить продуктивность, убежден далеко не каждый. Еще в XIX веке всякое времяпрепровождение, которое не ведет к прибыли, объявлялось праздностью. Даже Чехов в «Вишневом саде» противопоставлял «бездельницу» и уходящую натуру Раневскую и труженика, человека новой России Лопахина. Общество согласно было терпеть лишь азартные игры — и то потому, что в них есть шанс получить прибыль: по воле случая игрок может обогатиться.
Важная потребность
«Люди, глубоко усвоившие социальную модель индустриальной эры, считают своим долгом иметь печальный вид, чтобы их воспринимали всерьез, — говорит социальный психолог Юбер Жауи (Hubert Jaoui). — Для них быть взрослыми значит не улыбаться, не играть, не плакать, не испытывать эмоций.
В конечном итоге эти «реалисты-рационалисты» оказываются подавленными людьми, склонными к пассивности и фатализму. Напротив, люди творческие знают, что реальность гибка и подвижна. Так что они с удовольствием с ней играют, непрестанно ее пересоздавая. Если относиться к жизни слишком серьезно, то мы сами себя лишаем шанса ее изменить».
Значит ли это, что играть — это наше естественное занятие, а вовсе не проявление регрессии или инфантилизма? «Это наша потребность, которая фундаментально важна для поддержания нашего психического здоровья и способности к творчеству, — подтверждает Юбер Жауи. — Без игры наши рассуждения становятся шаблонными, эмоции иссякают...»
Мы знаем, что игра чрезвычайно важна для ребенка, и не только потому, что позволяет развить воображение, логику, физическую ловкость. «В игре ребенок символически переходит в мир правил человеческих взаимоотношений», — писал психолог и педагог Даниил Эльконин***.
А что же у взрослых? «Игра — это реализация наших творческих возможностей, которые в жизни зачастую остаются не востребованы, — объясняет транзактный аналитик Вадим Петровский. — Мы достигаем тех целей, которых не было в планах, но они были в нашем потенциале.
Игра дает возможность неограниченной фантазии и творчества. Все может стать всем, и мы можем стать всем, причем здесь и сейчас. И это колоссальное удовольствие». Вот в чем разница между детьми и взрослыми: дети играют, чтобы познать свои возможности и построить свою личность, а мы, взрослые, — чтобы о себе забыть и себя превзойти.
4 психологические функции игры
Все игры, несмотря на их великое множество и разнообразие, философ Роже Кайуа (Roger Caillois) разделил на четыре категории в зависимости от того, преобладает ли в игре состязательность, случайность, симуляция или... головокружение.
«AGON. Целая группа игр представляет собой состязание, борьбу, где искусственно создается равенство шансов и противники сталкиваются друг с другом в равных условиях, которые обеспечивают точную и неоспоримую оценку одержанной победы. К ним относятся как командные, так и индивидуальные соревнования: теннис, бокс, футбол, легкая атлетика. К тому же классу относятся игры, в которых противники располагают в начале точно одинаковыми по числу и ценности исходными ресурсами. Отличными примерами могут служить шашки, шахматы, бильярд.
ALEA. По-латыни так называется игра в кости. Это слово обозначает любые игры, которые основаны на решении, не зависящем от игрока и никак не подконтрольном ему, то есть в которых требуется переиграть не столько противника, сколько судьбу. В них не только не стремятся устранить несправедливость случая, но именно его произвол и образует единственную движущую силу игры. Наиболее чистые примеры этой категории игр — кости, рулетка, орлянка, баккара, лотерея.
MIMICRY. Тип назван так по аналогии с мимикрией насекомых. В этом случае игра заключается в том, чтобы стать вымышленным персонажем и вести себя соответствующе. На карнавале человек в маске не пытается кого-либо убедить, что он настоящий маркиз, тореадор, краснокожий… а старается напугать других и воспользоваться окружающей вольностью, которая сама вытекает из того, что маска скрывает социальную роль и высвобождает подлинную личность. Так и актер не пытается убедить зрителей, что он «вправду» король Лир...
ILINX. «Водоворот» по-гречески. Включает в себя такие игры, которые основаны на стремлении к головокружению и заключаются в том, что игрок на миг нарушает стабильность своего восприятия и приводит свое сознание в состояние какой-то сладостной паники. Такие ощущения вызывают разные аттракционы, прежде всего американские горки, качели и карусели. Взрослые имеют в своем распоряжении различные танцы — от учтиво-светского, но и коварного вихря вальса до разных видов неистового лихорадочно-конвульсивного дерганья. Примерно такое же удовольствие они получают, упиваясь высокой скоростью, например на лыжах, на мотоцикле или в открытой машине».
Спасение от повседневности
«Заходим в дом. Пол усеян свечными огарками, стены пестрят жуткими надписями. В свете фонарей все выглядит нереальным. Как декорация. Трудно поверить, что в Москве, в большом парке, где днем гуляют дети, а вечером целуются парочки, находится… такое», — рассказывает 40-летняя Анна, участник игры, суть которой в гонках по ночному городу, поиске заветных указаний и... получении мощной дозы адреналина.
Игра позволяет взрослым вырваться из повседневности, чтобы на какое-то время полностью погрузиться в иную обстановку. И чем сильнее на нас давят социальные нормы, тем больше нам необходимо такое бегство.
«Игра дает нам возможность почувствовать ту свободу, которой мы лишены в реальности, — считает Вадим Петровский. — Отягощенные обязанностями перед другими людьми и самими собой, подконтрольные начальству, коллективу, родственникам, мы часто ощущаем себя марионетками, которых дергают за ниточки. А игра позволяет хотя бы на время перестать зависеть от социума и делать то, что не позволено нам наяву.
Более того, в игре мы можем кого-то сразить, над кем-то смеяться, кем-то манипулировать… Если в жизни нам позволено так мало, то в игре позволено все». Вот чем объясняется нынешний успех ролевых игр, костюмированных исторических шоу или пейнтбола, где подростки и взрослые часами стреляют друг в друга шариками с краской.
Свобода «внутреннего ребенка»
Прелесть игры еще и в том, что у играющего нет возраста. «Когда я играю со своими детьми, я каждый раз восхищаюсь возможностью опять ощутить себя такой же живой, открытой, эмоциональной», — признается 38-летняя Анна.
Эта спонтанность — проявление нашего «внутреннего ребенка», того состояния нашего «Я», которое чувствительно, уязвимо, эмоционально и самодостаточно одновременно.
«Это встреча с собой, с тем «Я», с которого все начинается в младенчестве, — поясняет Вадим Петровский. — Тогда в собственных глазах мы обладали абсолютным могуществом, владели собой и всем миром, который зажигался и гас в зависимости от того, закрывали мы или открывали глаза. Играя, мы словно возвращаемся в те детские ситуации, где были счастливы и безусловно испытывали удовольствие».
Прислушаться к «внутреннему ребенку» бывает очень важно в моменты конфликта или личного кризиса, когда человек несчастен или растерян. В этом случае усвоенная привычка играть позволяет легче восстановить с ним контакт и обрести эмоциональное равновесие.
«Благодаря своей интуиции и непосредственности наш «внутренний ребенок» сможет найти верные решения, в то время как взрослый заперт в рамках дозволенного, ограничен своими страхами и предрассудками, — продолжает Вадим Петровский. — Важно и то, что контакт с «внутренним ребенком» восполняет нашу потребность в ощущении целостности самого себя в прошлом, настоящем и будущем, целостности цивилизации, природы и космоса, нашей причастности ко всему и растворении во всем».
Наконец, игра еще и продлевает молодость! Мы стареем в соответствии с тем образом старости, который сами себе создаем. Мы становимся жертвами собственных стереотипов, когда связываем ее лишь с болезнями, слабостью, утратой возможностей. Но это не обязательно так! Выходит, как только человек перестает получать удовольствие от игры, он начинает стареть...
* Й. Хейзинга «Homo Ludens. Статьи по истории культуры» (Прогресс Традиция, 1997).
** Подробнее см. на сайте Университета Утрехта (Нидерланды), uu.nl
*** Д. Эльконин «Психология игры» (Владос, 1999).
