Почему мы творим глупости?10 психологических экспериментов

1. Когда ум — загадка: гало-эффект

Суть в том, что общее впечатление о человеке трансформируется в выводы о его частных особенностях: симпатичный — значит, умный. Большинство голливудских звезд очень привлекательны внешне, соответственно, считаем, что они умны, доброжелательны, справедливы. Многие наверняка подумали, что от иллюзий легко избавиться, достаточно включить критическое мышление. Социальный психолог Ричард Нисбетт наглядно показал, что мы не управляем мыслительным процессом.

Двум группам студентов он предложил разные видеозаписи выступления преподавателя с бельгийским акцентом. В обоих роликах мужчина отвечал на одни и те же вопросы, но в первом речь звучала тепло и дружелюбно, а во втором — холодно и бесстрастно. Затем каждую группу попросили оценить внешность, манеры и акцент преподавателя. Те, кто встретился с добрым воплощением, назвали человека симпатичным и обаятельным, акцент милым. Выводы тех, кто увидел жесткую версию, оказались противоположными.

Студенты из первой группы не смогли объяснить, почему поставили высокие баллы. Большинство утверждало, что удачное выступление не повлияло на оценку конкретных качеств преподавателя. Оппоненты были уверены, что конкретные качества сформировали негативное впечатление. Это подтверждает, что, к радости маркетологов и политиков, мы не замечаем, как срабатывает гало-эффект.

2. Когнитивный диссонанс: мы врем себе

Психологам Фестингеру и Карлсмиту удалось раскрыть причины привычки оправдывать свои мысли и поступки. Они пригласили студентов поучаствовать в исследовании показателей производительности. Эксперимент строился на обмане. Каждый участник получил монотонную скучную работу. По окончании задания подопытному сообщали цель эксперимента — выяснить, как ожидания влияют на рабочий процесс. Затем намекали, что остальные просто в восторге. Потом руководитель делал озабоченный вид и просил его выручить. Мол, вот-вот придет следующий, но лаборант, который должен был его подготовить, куда-то пропал. Только и дела, что расписать, как все будет интересно, а за это заплатят 1$. Тот же фокус проделали с прочими участниками, только некоторым обещали 20$. Была также контрольная группа, которую не вовлекали в махинации.

После эксперимента всех спрашивали, насколько интересными и приятными были задания. Почти вся группа призналась, что было скучно. Те, кому заплатили $20, оценили работу как умеренно интересную, а те, кто получил $1, расхваливали. Что произошло?

Подкупленные участники пережили когнитивный диссонанс — сильный психологический дискомфорт, вызванный противоречиями между настоящим характером работы и фальшивыми восторгами. Но если обман тех, кто заработал солидную сумму, можно считать более-менее обоснованным, то те, кому достался 1$, были вынуждены изменить отношение к ситуации и тем самым оправдать свою ложь.

Большинство людей искренне считают себя честными, но если случается несоответствие внутренних установок, неосознанно стараются вытеснить неприятное переживание. Вплоть до того, чтобы быстро подстроить систему ценностей под свое аморальное поведение.

3. Война, мир и сила власти: что случилось в летнем лагере?

Теоретик межгрупповых конфликтов Музафер Шериф отобрал для поездки в лагерь группу мальчиков 11 лет, которые не были знакомы. Их разделили на два отряда — Орлы и Гремучники. Психологи выступили в роли воспитателей. Первую неделю отряды жили в разных сектора, пока они не встретились. Пошли в ход колкие шуточки, исследователи намеренно столкнули команды в соревнованиях. Призовой кубок присудили Гремучникам, развязалась вражда.

Когда конфликт достиг высшей точки, «воспитатели» объявили, что вандалы повредили резервуар с питьевой водой. Враждующим сторонам пришлось объединиться и устранить поломку. В следующие несколько дней им подбрасывали новые проблемы, которые тоже решались сообща. В итоге распри утихли, враги стали приятелями. Теория Шерифа подтвердилась: соперничество порождает конфликт, но разногласия исчезают, если появляется общая цель, которая достигается совместными усилиями. Обратите внимание: враждебность намеренно создала и устранила третья сила — руководители эксперимента, не напоминает ли это вражду между семьями, корпорациями и странами, устроенную манипуляторами?

4. Темная сторона души: Стэнфордский тюремный эксперимент

Филипп Зимбардо попытался ответить на вечные вопросы о человеческой природе: может ли хороший человек вести себя как негодяй? Есть ли грань, за которой таится абсолютное зло?

Двадцать четыре добровольца оказались в условной тюрьме, где их разделили на узников и охранников. «Узников» провели через полную процедуру задержания. «Охранников» переодели в униформу и наделили почти неограниченной властью, предупредив о недопустимости физического насилия.

На второй день вспыхнул бунт и «охрана» жестко его подавила без приказания руководителей. После этого над «узниками» стали открыто измываться. Сам Зимбардо, изображавший начальника тюрьмы, настолько вжился в роль, что «лицо» заведения стало для него важнее, чем эмоциональное состояние людей.

Вскоре у многих «охранников» проявились садистские наклонности, а у большинства узников обнаружились классические признаки нервного срыва. Эксперимент, рассчитанный на 14 дней, оказался настолько опасным, что его пришлось прервать уже через 6 дней.

Хотя Стэнфордский тюремный эксперимент критиковали за неэтичность и ничтожно малую выборку — ценность его неоспорима. Он показал, насколько ситуация может повлиять на человека, сломать поведенческие установки и разрушить личность.

5. Мы всего лишь выполняли приказы: подчинение авторитету

Психолог Стэнли Милгрэм хотел понять, почему в годы Второй мировой войны обыкновенные люди стали уничтожать себе подобных в концлагерях. Как далеко может зайти в жестокости человек, если ему прикажут причинить боль ближнему? В каждом опыте участвовали трое: администратор (он же экспериментатор), ученик (приглашенный актер) и учитель (подопытный). «Ученик» заучивал длинный список словосочетаний, затем его привязывали к креслу с проводами. «Учителя», который должен был проверить знания, сажали перед электрошоковой машиной. «Администратор» разъяснял, что за ошибки ученика надо наказывать ударом тока, причем за повторный промах следует увеличить разряд. По сценарию «ученик» обязательно ошибался и получал более сильные удары, несмотря на крики и стук в стену. Если «учитель» сомневался, «администратор» приказывал продолжать.

Машина была ненастоящей, но 63% «учителей» нажимали на переключатели, хотя слышали, как «ученик» умоляет прекратить. Подопытные не были садистами. Многие страдали, бились в истерике, просили освободить жертву, но почти никто не осмелился ослушаться приказов. Милгрэм первым показал, насколько поведение зависит от обстоятельств и как велика власть авторитета.

6. Почему не стоит доверять интуиции: эффект ложного согласия

Многие верят, что могут разгадать чьи-то помыслы и поступки. Но мы делаем выводы, опираясь на прожитый опыт, так откуда такая твердая уверенность? Стэнфордский профессор Ли Росс провел два эксперимента. В первом участникам описали спор, который можно разрешить двумя путями. А затем дали задания:

1. сказать, какой путь выберут они;
2. угадать, что выберут другие;
3. охарактеризовать людей согласно их выбору.

Большинство решило, что остальные ответили так же, как они. Участники нелестно отозвались о тех, кто не разделил их мнение.

Во втором эксперименте студентам предложили надеть на шею рекламный щит с надписью «Вас накормят у Джо» и полчаса погулять по кампусу. Промоутеры выглядели довольно глупо. Однако можно было отказаться. Среди тех, кто согласился, 62% решили, что другие сделали так же. Среди тех, кто отказался, 33% допустили, что остальные надели щит.

Мы неважные интуитивные психологи, сознательно или подсознательно уверены в своей правоте и нормальности. Тех, кто-то не разделяет нашу точку зрения, считаем слегка чокнутыми. Но не стоит обольщаться, мы не знаем, что творится у них в голове.

7. Голосую за своих: теория социальной идентичности

Групповое поведение — интересный феномен. Объединяясь, люди ведут себя странно, копируют друг друга, считают «своих» лучше, выбирают лидера. Невозможно осознать свою принадлежность к определенной группе за 30 секунд, Анри Тэшфел доказал обратное. Подросткам 14-15 лет показали слайды с полотнами Кандинского и Клее. Затем сообщили, что их разделят на две группы в зависимости от того, чьи картины они выбрали. Трюк проделали, чтобы внушить мысль: есть «мы» и «они». Затем всех по отдельности приглашали в специальную комнату, выдавали игрушечные деньги и предлагали распределить призовую сумму между двумя другими участниками. О каждом был известен только код, обозначающий «своего» или «чужого».

Разумеется, все старались заплатить своим побольше! При этом мальчики понятия не имели, кто с ними, а кто против них, не знали, какую выгоду получат, отдавая предпочтение участникам своей группы.

Согласно теории Тэшфела, люди находят место в социуме через осознание принадлежности к социальной группе. Наше поведение во многом определяется этими группами. И наоборот: характер внутригрупповых отношений определяет нашу идентичность.

8. Правило удачных сделок: эксперименты Дойча и Краусса

Мы постоянно заключаем сделки, например, в каком ресторане посидеть с другом, какой фильм посмотреть. Мортон Дойч и Роберт Краусс провели серию игровых экспериментов и выявили, что в любых сделках действуют два фактора: информация и угрозы. Итак, игроков двое. У каждого своя транспортная компания, база и пункт назначения. Задача — доставить больше товаров и заработать больше денег.

Маршрутов два: короткий и вдвое длиннее. Выгоднее пользоваться короткой дорогой, но по ней может проехать только одна машина. Кроме того, каждый игрок контролирует блокпост на своем участке — двусторонняя угроза. Связи с конкурентом нет. Игроки то закрывали друг другу кратчайший путь, вынуждая свернуть на объездную, то сталкивались лоб в лоб и возвращались на свои базы. В конце игры оба остались в убытке.

В следующих стадиях эксперимента условия изменились. Сначала игрокам выдали переговорные устройства, чтобы те пообщались и нашли взаимовыгодное решение. Но они не сумели договориться и снова проиграли. Затем обязали обмениваться несколькими фразами при каждой поездке. На этот раз результаты слегка улучшились. Еще успешнее оказалась игра, в которой был один блокпост — односторонняя угроза. И, наконец, оба достигли максимальной прибыли, когда блокпосты исчезли, а вместе с ними — взаимные угрозы.

Участники действовали под давлением ситуации. Но ведь в жизни работает то же правило: при кооперации выигрывают все, при конкуренции неизбежно остаются проигравшие.

9. Почему мы не помогаем пострадавшим: равнодушие очевидцев

Оказывается, помогать в экстренной ситуации мешает присутствие других людей. Джон Дарли и Биб Латане исследовали этот феномен. На эксперимент пригласили незнакомых между собой людей, якобы для обсуждения личных проблем. В каждой группе было от двух до четырех человек, причем они не видели друг друга, общаясь по селектору. Посреди беседы один из них внезапно имитировал приступ эпилепсии, умолял спасти.

Чем больше людей участвовали в дискуссии, тем медленнее они реагировали на ситуацию. При этом людям вовсе не было безразлично. Наоборот, у многих дрожали руки, они потели и заметно нервничали. Вероятность, что кто-нибудь придет на помощь, зависит от количества очевидцев. Чем больше людей вокруг, тем меньше шансов у жертвы — каждый ждет, что поможет кто-то другой. Не потому, что мы черствые и равнодушные. Ннемногие способны мгновенно оценить ситуацию и принять на себя ответственность, как только один начинает действовать, другие тоже бросаются на помощь.

10. Не верю своим глазам: подражание многим

Мы прирожденные конформисты, копируем чьи-то вкусы, манеру разговора и мировоззрение. Есть ли предел подражательству? Психолог Соломон Аш собрал студентов для «проверки зрения». Целью эксперимента было выяснить, как на человека влияет мнение большинства. 8 участников были подставными, один настоящий. Им показали две карточки: с одной и тремя линиями. Одна линия на второй карточке была той же длины, что и на первой. Затем попросили ответить, какая из трех линий совпадает по длине с эталоном. Подставные участники специально давали ошибочные ответы, а единственный настоящий испытуемый отвечал последним.

Более чем в половине случаев 50% испытуемых тоже ответили неправильно. 5% присоединились к большинству во всех случаях. Только 25% испытуемых ни разу не согласились с общим ошибочным мнением.

После эксперимента каждого попросили объяснить свою позицию. Все чувствовали себя неуютно, боялись общего неодобрения. Некоторые признались, что согласились с большинством, чтобы не выделяться. Несколько человек заявили, что увидели линии точно так же, как остальные. Безусловно, склонность принимать навязанное мнение вопреки очевидным фактам несколько настораживает. Психологи считают, что типичных конформистов отличает высокий уровень тревожности, низкая самооценка, повышенная потребность в одобрении и стремление к авторитаризму.

С другой стороны, конформизм — это благо. Насколько сложнее жилось бы в социуме, если бы все поступали по-своему, например, нарушали законы или правила дорожного движения.