«Шестьдесят лет женаты? Не может быть такого. Неправильно посчитали», — дедушка смотрит на цифры на торте и искренне недоумевает. Я тоже смотрю на эти значки и не до конца осознаю, как это может быть. Шестьдесят лет. Бриллиантовая свадьба. Для меня этот невероятный юбилей — повод для гордости и слез.
Но слез хороших, светлых. Вызванных тем, что дедушка с бабушкой сумели пронести чувства через столько лет. Тем, что не нашлось в жизни людей и обстоятельств, способных их разлучить. Тем, что каждый из них продолжает вкладывать в эти отношения свою душу.
Дед, несмотря на лекарства, плох. У него стремительно развивается болезнь Альцгеймера. Выдающийся конструктор — блестящий математический ум, логика, — накануне сидел и вычислял с моей мамой, своей старшей дочерью, в столбик, сколько ему лет. Вычитал из 2020-ти 1932, чтобы искренне изумиться полученной цифре. И чтобы через несколько минут ее забыть...
Дед стал хитер и изворотлив. На вопросы отвечает так, что посторонний ничего не заподозрит, но мы-то все замечаем.
Думаю, самое страшное, что может случиться с человеком, — это потеря личности. Ты можешь быть относительно здоров, твой организм может вполне сносно функционировать, а сердце — биться, но где во всем этом — ты?
У деда, конечно, бывают просветы. Он пока узнает (правда, с переменным успехом) членов семьи. А если разговорить, то может и истории из прошлого вспомнить. Но общая картина удручающая и тяжелая. Тяжелее всего, конечно, бабушке.
Не представляю, каково это — каждый день, по крупице, по клеточке терять человека, с которым прожил шестьдесят лет. «Это не он, это не он, это не он», — тихонько, пока никого нет рядом, подвывает мне в шею бабушка. Потом утирает слезы, вздыхает, качает головой и идет на кухню: «Володя, мой руки!»
Бабушка будет тянуть деда до последнего вздоха. Будет тянуть их обоих. Сядет за руль и поедет хоть куда — главное, чтобы вместе
Этот недопраздник, случившийся на даче в разгар пандемии, был, конечно, в большей степени для нее. Не случилось шумного застолья в кругу семьи — с дочками, зятьями, внуками. Случились мы с мамой — в масках, перчатках, облитые с ног до головы санитайзером.
Праздничный обед — наш на летней кухне, их с дедом — на веранде в доме. Хорошо, что не было дождя и торт все-таки получилось съесть всем вместе, на улице, сидя на противоположных лавочках в полутора метрах друг от друга. Но ничего. Лучше так, чем никак.
Бабушке восемьдесят четыре. Всю жизнь проработала в НИИ. У нее есть спортивные разряды по плаванию и лыжам, она сих пор водит машину. Строчит мне сообщения в WhatsApp, переводит деньги через онлайн-банк и дарит стильные украшения.
Лилиана Лунгина, выдающаяся переводчица, однажды сказала, что горе — это отсутствие желаний. Бабушке это точно не грозит. Тем более что свечи на праздничном пироге она всегда задувает с первого раза. Я хочу быть на нее похожей, но не уверена, что у меня получится.
Бабушка будет тянуть деда до последнего вздоха. Будет тянуть их обоих. Сядет за руль и поедет за продуктами, лекарствами, хоть куда — главное, чтобы они оставались вместе. У нее теперь и мечта только одна — чтобы вот так же, вместе, и уйти. В один день, в один час, в одну минуту.
Молюсь только о том, чтобы он не забыл ее, свою бессменную боевую подругу. Свою Валюшу. Лучше даже благодаря современным лекарствам уже вряд ли будет. Хочется верить, что не будет хуже, — благодаря чувству, которое давно уже больше, чем просто любовь.
