Нарциссизм, зависимость и другие темные стороны жизни русских писателей

Мать Лермонтова умерла от чахотки, когда мальчику было 2 года, и растила его волевая и нарциссичная (что подтверждают воспоминания современников) бабушка.

Очевидно, что ее «воспитание», включавшее то отстраненную холодность, то потакание капризам внука, не могло не отразиться на его психике. Вырос он также нарциссической личностью и добротой характера не отличался.

К женщинам поэт относился с неприязнью и обходился с ними довольно жестоко, расстраивая браки, разжигая конфликты и разрушая репутации. До нас дошли его скабрезные стихотворения, в одном из которых он описал сцену группового изнасилования.

Очередное неуважительное замечание Лермонтова стало поводом для его дуэли с Мартыновым, на которой поэт был убит.

Федор Достоевский

Игромания

О том, что автор романа «Игрок» страдал зависимостью от азартных игр, нам и в школе рассказывали. Но не объясняли, что партнерство с таким человеком (созависимость) никак нельзя назвать здоровыми отношениями.

Вторая жена писателя, Анна Григорьевна, с уважением отзывалась о муже и считала его пристрастие к игре «некоторым унижением, недостойным его возвышенного характера» и болезнью. Сегодняшние эксперты в области психического здоровья с ней бы согласились.

Письма показывают, что Достоевский и его супруга проигрывали знакомый всем созависимым людям сценарий. Человек поддается искушению, затем мучается чувством вины и обращается к партнеру за поддержкой (и моральной, и материальной). Партнер с готовностью его «спасает». Зависимый пытается удержаться, но вскоре вновь чувствует тягу к объекту своей зависимости... Круг замыкается, и сценарий повторяется из раза в раз.

Имя писателя связывают также с историей о совращении несовершеннолетней девочки — этот сюжет появляется в нескольких его романах.

По одной из версий, Достоевский однажды пришел к Тургеневу, с которым у него были натянутые отношения. Он признался, что «растлил» шестилетнюю девочку, и, желая наказать себя за «этот гнусный поступок», сделал такое признание своего недругу.

По другой версии, история была выдумкой экзальтированного писателя, который, как театральный актер, «примерял на себя» роли своих же персонажей и пытался прожить их историю. Возможно, клевета на себя и странное самоуничижение были попросту выходкой неуравновешенного и психически нездорового человека.

По мнению исследователей, скорее всего, чудовищная история на самом деле произошла с девятилетней девочкой, подругой детства Достоевского. Ее ужасная участь и гибель после пережитого насилия так впечатлили будущего писателя, что этот образ преследовал его «как самый страшный грех, для которого прощенья нет и быть не может».

Лев Толстой

Высказывания и мысли великого писателя о морали и нравственности (в том числе и целомудрии) исследуют и цитируют уже сотню лет. Однако сам Толстой прожил довольно бурную молодость. В своих дневниках он признается, что пристрастие к сексу — «уже не темперамент, а привычка разврата». Среди любовниц писателя были и чужие невесты, и замужние женщины.

Он пережил страстный роман с крестьянкой Аксиньей, которая родила ему внебрачного ребенка. А совращение девушки, служившей в доме его тетки, сам Толстой впоследствии назовет своим преступлением. «Опозоренную», лишившуюся невинности горничную выгнали, и она погибла. Писатель признавался, что именно она стала прототипом Катюши Масловой из его романа «Воскресение».

То ли пытаясь быть честным, то ли под влиянием собственных нарциссических черт, писатель перед свадьбой дал свои дневники будущей жене, восемнадцатилетней Софье Андреевне. Истории о его похождениях произвели на девушку тяжелое впечатление и впоследствии спровоцировали немало супружеских конфликтов.

Абьюз и созависимость

Толстой требовал от жены, чтобы она полностью посвятила себя ему и его литературному гению. После свадьбы он уволил управляющего. Вести дела поместья, бухгалтерию, хозяйство и иногда готовить должна была Софья Андреевна. На ней были и дети. А вечерами она садилась красивым почерком набело переписывать то, что муж сочинил за день.

Трудно сказать, связано ли это с прочтением дневников Толстого, но интимные отношения для его жены стали пресловутыми супружескими обязанностями, не приносившими удовольствия: «Лева все больше от меня отвлекается. У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно; у меня — никакой, напротив».

Позднее Толстой признавал секс в браке, только если его целью было деторождение. Но он, судя по всему, не думал об отказе от секса, зато вполне готов был подвергнуть риску здоровье и жены, и будущих детей. После шестых родов врачи сказали Софье Андреевне, что ее организм не готов к дальнейшим беременностям. Но писателя это рассердило: «Если ты больше не будешь рожать, зачем ты мне вообще нужна?»