Мы много говорим — но слушают ли нас?

Никогда еще мы столько не общались, не говорили, не писали. Коллективно, чтобы спорить или предлагать, обличать или объединять, и индивидуально — чтобы выразить свою личность, потребности и желания. Но есть ли ощущение, что нас действительно слышат? Далеко не всегда.

Есть разница между тем, что, как нам кажется, мы говорим, — и тем, что мы говорим на самом деле; между тем, что слышит другой, — и тем, что, как мы думаем, он слышит. К тому же в современной культуре, где самопрезентация — одна из важнейших задач, а скорость — новая модальность отношений, речь уже не всегда предназначена для того, чтобы навести мосты между людьми.

Сегодня мы ценим индивидуальность и все больше интересуемся собой, пристальнее вглядываемся внутрь себя. «Одним из следствий такого внимания становится то, что значительная часть общества ставит на первое место необходимость проявиться в ущерб умению воспринять», — замечает гештальт-терапевт Михаил Кряхтунов.

Нас можно назвать обществом говорящих, которых никто не слушает.

Послания в никуда

Новые технологии выводят наше «Я» на авансцену. Социальные сети сообщают всем желающим, как мы живем, о чем думаем, где находимся и что едим. «Но это высказывания в режиме монолога, речь, которая не обращена ни к кому конкретно, — считает системный семейный психотерапевт Инна Хамитова. — Возможно, это выход для стеснительных людей, которые слишком опасаются негативной обратной связи в реальном мире».

Они получают возможность заявить о своих взглядах и самоутвердиться, но одновременно рискуют законсервировать страхи и застрять в виртуальном пространстве.

В музеях и на фоне достопримечательностей все делают селфи — кажется, никто не смотрит ни друг на друга, ни на те шедевры, ради которых оказались в этом месте. Количество посланий-образов во много раз превышает количество тех, кто может их воспринять.

«В пространстве отношений переизбыток того, что вкладывается, в отличие от того, что берется, — подчеркивает Михаил Кряхтунов. — Каждый из нас стремится заявить о себе, но в конечном итоге это ведет к одиночеству».

Транслируя нечто о себе, мы не знаем, есть ли кто-то на другом конце провода. Мы не встречаем отклика и на виду у всех становимся невидимыми. Но было бы неверно винить во всем средства связи. «Если бы у нас не было потребности в них, они бы просто не появились, — считает Михаил Кряхтунов. — Благодаря им мы можем обменяться сообщениями в любой момент. Но наши контакты становятся все более быстрыми и уже в силу одного этого — менее глубокими». И это относится не только к деловым переговорам, где на первом месте точность, а не эмоциональная связь.

Мы нажимаем на кнопку «помахать», даже не разбираясь, кому мы машем и кто машет в ответ. Библиотеки эмодзи предлагают картинки на все случаи жизни. Смайлик — веселье, другой смайлик — грусть, сложенные ручки: «молюсь за тебя». Есть и готовые фразы для стандартных ответов. «Чтобы написать «люблю тебя», достаточно нажать на кнопку один раз, уже даже не надо набирать букву за буквой, — продолжает гештальт-терапевт. — Но слова, не требующие ни обдумывания, ни усилия, обесцениваются, утрачивают личностный смысл». Не потому ли мы стараемся усиливать их, добавляя к ним «очень», «в самом деле», «честно-честно» и тому подобное? Они подчеркивают наше страстное желание донести до других свои мысли и эмоции — но также и неуверенность в том, что это удастся.

Усеченное пространство

Посты, электронные послания, СМС, твиты держат нас на расстоянии от другого человека и его тела, его эмоций и наших эмоций.

«Из-за того, что общение происходит через аппараты, которые играют роль посредника между нами и другим, наше тело больше не участвует в нем, — говорит Инна Хамитова, — но ведь быть вместе значит слушать голос другого, чувствовать его запах, воспринимать невысказанные эмоции и находиться в одном контексте».

Мы редко задумываемся о том, что когда мы находимся в общем пространстве, видим и воспринимаем общий фон, это помогает нам лучше понимать друг друга.

Если же мы общаемся опосредованно, то «наше общее пространство усечено, — продолжает Михаил Кряхтунов, — я не вижу собеседника или, если это скайп, например, вижу только лицо и часть комнаты, но не знаю, что за дверью, насколько сильно это отвлекает другого, какова ситуация, располагает она продолжить разговор или быстрее свернуть.

Я принимаю на свой счет то, что ко мне не имеет отношения. Но и он не чувствует, что со мной.

Наш общий опыт в этот момент невелик — у нас небольшой контакт, площадь психологического соприкосновения мала. Если обычный разговор принять за 100%, то, когда мы общаемся с помощью гаджетов, исчезает 70-80%». Это не стало бы проблемой, если бы такое общение не превращалось во вредную привычку, которую мы переносим и в обычное повседневное общение.

Нам становится труднее поддерживать контакт.

Наверняка многие наблюдали где-нибудь в кафе такую картину: двое сидят за одним столом, глядя каждый в свой девайс, — а может быть, и сами были в такой ситуации. «Это принцип энтропии: более сложные системы распадаются на более простые, деградировать проще, чем развиваться, — размышляет гештальт-терапевт. — Чтобы услышать другого, надо оторваться от себя, а это требует усилий, и тогда я просто шлю смайлик. Но смайлик не решает вопрос участия, у адресата остается странное ощущение: вроде на него отреагировали, но он ничем не наполнился. Полноценное присутствие другого рядом невосполнимо техническими средствами».

Мы теряем навык глубокого общения, и его надо восстанавливать. Можно начать с того, чтобы вернуть себе способность слышать, хоть это и нелегко.

Мы живем на пересечении множества воздействий и призывов: сделай свою страничку, поставь лайк, подпиши обращение, поучаствуй, сходи… И постепенно вырабатываем в себе глухоту и невосприимчивость — это просто необходимая защитная мера.

В поисках баланса

«Мы научились закрывать свое внутреннее пространство, но было бы полезно уметь также и открывать его, — замечает Инна Хамитова. — Иначе к нам не проходит обратная связь. И мы, например, продолжаем говорить, не считывая признаки, что другой сейчас не готов нас услышать. И сами страдаем от недостатка внимания».

Разработчик теории диалога Мартин Бубер считал, что основное в диалоге — способность услышать, а не сказать. «Нужно дать другому место в пространстве разговора, — объясняет Михаил Кряхтунов. — Чтобы быть услышанным, надо сначала стать тем, кто слышит. Даже в психотерапии наступает момент, когда клиент, выговорившись, хочет узнать, что происходит с терапевтом: «А у вас как дела?» Это взаимно: если я не слушаю вас, вы не слышите меня. И наоборот».

Дело не в том, чтобы говорить по очереди, а в том, чтобы учитывать ситуацию и баланс потребностей. «Бессмысленно действовать по шаблону: встретился, надо чем-то поделиться, — уточняет гештальт-терапевт. — Но можно посмотреть, к чему располагает наша встреча, как складывается взаимодействие. И действовать с учетом не только собственных потребностей, но также с учетом обстоятельств и процесса».

Связь между мной и другим строится на том, какое место я ему отвожу, как он изменяет мои эмоции и мое восприятие. Но при этом мы никогда не знаем наверняка, что представит себе другой, используя наши слова как основу для работы своего воображения. «Насколько мы будем поняты, зависит от многого: от нашей способности точно сформулировать послание, от внимания другого и от того, как мы интерпретируем исходящие от него сигналы», — указывает Инна Хамитова.

Одному, чтоб знать, что его слушают, необходимо видеть устремленный на него взгляд. Другого пристальный взгляд смущает — но помогает, когда ему кивают или задают уточняющие вопросы. «Можно даже начать высказывать не вполне оформленную мысль, — убежден Михаил Кряхтунов, — и если собеседник заинтересован в нас, он поможет ее развить и оформить».

Но что, если желание быть услышанным — это просто нарциссизм? «Давайте различать самолюбование и любовь к себе, — предлагает Михаил Кряхтунов. — Естественно хотеть чувствовать себя здоровым, значимым, ценным и ощущать свою связь с миром». Чтобы любовь к себе, которая содержится в нарциссизме, проявлялась и была плодотворной, надо, чтоб она подтверждалась извне другим: чтобы мы были ему интересны. А он бы, в свою очередь, был интересен нам. Это происходит не всегда и не с каждым. Но когда между нами есть такое совпадение, из него-то и возникает чувство близости: мы можем отодвинуть себя в сторону, давая другому высказаться. Или попросить его: можешь послушать?