«Хотят все и прямо сейчас»: Андрей Малахов о карьере и сексе зумеров

Никто ничего не видит. Хорошо, тогда кто ваша ролевая модель? Тоже никто ничего не может ответить. Тогда зачем вы пришли на факультет и в телевизионную группу?

Кто-то, я помню, назвал ролевой моделью Дашу Жукову. Я спросил, были ли они в «Гараже», знают ли, чем именно занимается Даша? Не были, не знают. Конечно, я понимаю, что кто-то может считать работу на телевидении инструментом для замужества. В этом нет ничего плохого, но какое-то время поработать все равно придется, прежде чем вас заметят!

Нигина Абаева: Да, Андрей, работая с клиентами, которых по новым возрастным стандартам мы называем подростками (до 24 лет), я тоже часто наблюдаю некую потерянность, расфокусировку, отсутствие четких целей. И их сложно в этом обвинять, с самого раннего возраста на них каждый день валится огромный объем информации, который они не успевают обрабатывать, да и в целом не могут, ввиду возрастных ограничений, отсутствия знаний о себе и навыка — а как выбирать?

А если оставить только две и обратить внимание ребенка на их различия и чего бы он сейчас хотел, ему будет легче принять решение. Поскольку мы говорим не об игрушках, а о выборе, который определяет дальнейшую жизнь, последствия этой информационной бури в сочетании с неподготовленной психикой и отсутствием необходимых навыков можно без преувеличения назвать социальной бедой.

А. М.: Фокусировка очень важна. Когда я стартовал в профессии, я изучал пути известных телеведущих, смотрел все их интервью, даже ходил к домам, где они жили, старался как-то с ними встретиться, увидеть их в реальной жизни. Это помогало визуализировать путь, куда я хочу идти, а куда — не хочу. Иногда я разочаровывался, но разочарование в кумирах — тоже важная часть процесса становления. Пройти путь к успеху можно только в том случае, если ты сфокусирован на цели и готов много, упорно, последовательно работать.

Н. А.: Согласитесь, раньше все было понятнее. Мама — врач, работает в больнице, папа инженер, работает на заводе; задумываясь о своем будущем, ребенок видел достаточно прозрачную и понятную картину профессии, мог выбрать, по чьим стопам пойти, понимал, что для этого нужно сделать, и даже мог более-менее оценить, на какой «потолок» в плане карьеры стоит рассчитывать.

Что было по-другому, это то, что подавляющее большинство людей не могли позволить себе заниматься тем, что им интересно, ходили на работу исключительно для того, чтобы обеспечивать семью. Идея, что работа может приносить не только деньги, но и удовольствие, по-прежнему свежа и не всем доступна. Но все больше клиентов приходят к нам с запросами поиска себя, своего предназначения, пытаются нащупать: а чем они могут заниматься, покрывая разные потребности одновременно?

Но несмотря на новые веяния и подход к фокусировке, которая так необходима и о которой мы оба говорим, мне очень откликается ваша идея про путь, по нему очень важно идти, идти и не сворачивать, преодолевая препятствия и прилагая усилия, дорога открывается идущему, абсолютно с вами согласна!

А. М.: К сожалению, сознание молодых сотрудников часто сформировано соцсетями, где успех подается именно как волшебная сказка. А труд, и немалый, за красивой картинкой никто не хочет видеть.

Н. А.: Точно! Это боль, о которой я не перестаю говорить. Соцсети раздувают и без того нарциссическое общество, создают иллюзию легкости и скорости и порождают травмирующие фантазии, что всем так надо и все так могут, продаваемый опыт быстрых и очень ярких стартов окончательно сбивает с ориентира молодых людей.

Мы всегда напоминаем таким клиентам, что у каждого свой путь и важно искать именно его, не заглядываясь на рассказы об успехе других. Поверьте, у психолога в кабинете все плачут одинаково, и блогеры-миллионники, и те, кто мечтают ими стать.

Есть прекрасная поговорка: «научи дурака молиться, он и лоб расшибет», важно понимать, что мы делаем и зачем.

А. М.: Из этого вытекает еще одно обязательное условие — постоянно себя совершенствовать, чему-то учиться. Не нужно этого бояться. Обучение доступно в любом возрасте, это и курсы повышения квалификации, и онлайн-курсы всего на свете. Для меня это всегда было правилом. Уже работая на телевидении, я в любой стране искал возможность попасть на местные студии и посмотреть, как они работают. Я категорически не приемлю позицию «ой, раз меня стали показывать, чему мне еще учиться». Развитие человека продолжается всю жизнь, никогда не поздно меняться.

Н. А.: В профессию психолог вообще не приходят с первого раза, потому что она требует жизненного опыта, опыта личных поражений и побед. Средний возраст учащихся в моем институте — 35 лет. Это в основном те, кто решился поменять род деятельности кардинально. Менять что-то действительно никогда не поздно. И конечно, да и еще раз да, закончилось одно обучение — идем на следующее.

А. М.: Я еще заметил, что провинциалы, у которых не сложилась карьера в больших городах, часто боятся возвращаться на родину и признаваться в том, что потерпели неудачу. А мне, наоборот, кажется, что для многих это может стать новым путем развития. Почему не вернуться в родной город со знаниями и опытом, который они приобрели в мегаполисе, не попытаться что-то там сделать? Если здесь человек уже не поднимется выше должности администратора кафе, там он может стать шеф-поваром, управляющим ресторана, владельцем кулинарии.

Н. А.: К сожалению, Андрей, все это про наше общество, в котором нельзя ошибаться, уехал — ждем только с победой. А что такое победа? А победа ли это? А что полезней: победа или поражение, если разобраться? Мне кажется, опыт неудач намного плодороднее для развития, чем опыт успеха.

Потому что опыт неудачи позволяет остановиться, отгоревать несбывшиеся мечты, встретиться со своими лимитами, проанализировать свои идеи и действия, увидеть новые перспективы, принять нестандартные решения, увидеть новую зону роста, это прекрасное хлебное место, если избавиться от идеи, что ошибаться нельзя. Вообще важно уметь оглянуться и похвалить себя за путь, который был пройден.

А. М.: Мне вспомнился мем: «Запомни, всему свое время». Несмотря на то что я приехал в Москву еще в советский период, социальное расслоение было очень заметно. Мы, ребята из университетского общежития, с открытыми ртами смотрели на золотую молодежь, которая приезжала на волгах, носила фирменную одежду. Нам казалось, что их-то точно ждет блестящее будущее. Но спустя годы могу сказать, что почти никто из них так никем и не стал. А жизни их сложились очень грустно.

Н. А.: Это тоже «очарование чужими картинками», которое мешает встречаться с собой. Кажется, что они какие­-то особенные, а когда отбрасываешь образы и встречаешься с реальными людьми, которые за этими образами стоят, солнце, оказывается, всем одинаково светит, включаются обычные человеческие качества, и именно они в итоге помогают стать отличником или троечником…

А. М.: Я окончил школу с серебряной медалью.

Н. А.: Вам нужно было покорить Москву, вы не нуждались в дополнительной мотивации. А у коренных москвичей, подстрахованных бабушкиными квартирами и родительскими доходами, ее явно было меньше. Энергия дефицита сильно стимулирует людей к росту, а в условиях изобилия мотивацию нужно создавать искусственно. Мы с вами уже говорили, что в определенных обстоятельствах большой выбор вариантов может стать проблемой. Молодые люди в нем теряются. У них еще нет способности сужать фокус, они не понимают, что невозможно одновременно состояться как врач и как телеведущий.

А. М.: Такие примеры есть…

Н. А.: Хорошо, скажу точнее: можно, но только на пике компетенции, когда человек уже состоялся в одной сфере и переходит в другую. Если пытаться это делать на старте, энергия растекается. Я иногда слышу от терапевтов: «Я освоил четыре метода, работаю в интегративном подходе». Я спрашиваю: «Какой у вас основной?» А основного нет, терапевт потратил на каждый метод по полгода вместо того, чтобы на три года погрузиться в основной, создать базу, а потом уже добавлять следующие. Я свято верю, что база хорошего специалиста и его будущей успешной карьеры — основательность, пробежка по верхам создает картинку, а не истинный профессионализм

А. М.: Нигина, поскольку еще одна тема нашего номера — секс, я не могу не упомянуть еще один способ получения дохода — часть молодежи сейчас зарабатывает вебкамом. Во времена моей молодости немыслимо было представить, что можно получать деньги, раздеваясь перед монитором. Конечно, фильмы для взрослых снимали и тогда, но все знали, что такое СПИД, понимали, чем это может закончиться. Говоря совсем просто, было стремновато. Вебкам пугает своей доступностью. По вашему мнению, что можно сделать, чтобы следующее поколение с большим уважением относилось к своему телу?

Н. А.: Все просто и совсем не просто одновременно. Необходимо сексуальное образование. Вопросы секса и сексуальности — сложные и табуированные. За последние годы наше общество бросало из крайности в крайность: сначала секса в стране как будто не было, потом его стало так много, что никто не понимал, что с этим делать. Сейчас у нас турбулентный трансформационный период. Гармонизация, если можно это так назвать.

Родительство становится более осознанным, в семьях стараются говорить с детьми. Но говорить про секс сложнее, чем про пользу каши или вред гаджетов, увы, с этой темой все еще связано огромное количество стыда и напряжения. А главный секрет как раз и состоит в том, чтобы не стесняться, ничего не захихикивать, говорить просто, спокойно, адаптируя подачу информации под возраст ребенка.

Детские терапевты рекомендуют начинать с двух лет разговаривать с ребенком — не о сексе, а о границах. Есть даже пособие «Правило трусиков» для самых маленьких, которое помогает познакомить ребенка с его телом, сформировать точное знание, что никому нельзя трогать его без разрешения, что всегда можно сказать «нет».

Но это поздно, в подростковый период они уже начинают экспериментировать с теми знаниями, которые получили или не получили. Начинать надо с двух! Я не работаю с детьми, но ко мне приходят девочки 18–19 лет, по сути — те же подростки, которые начинают половую жизнь, не зная, как предохраняться. Это же катастрофа! Это вопрос даже не сексуального воспитания, а базовой безопасности. Родители должны понимать, что дети все равно начнут все пробовать, мы не можем их остановить, но снабдить необходимой информацией обязаны!

А. М.: Вы очень верно сказали про стыд. Недавно я был в Тюмени и увидел там сеть магазинов, которая называется «Андрей». Мы всей компанией подошли, сфотографировались на фоне и минуты полторы, смущенно хихикая, решали, зайти внутрь или нет. В итоге зашли, конечно. Мне кажется, это типичная реакция большинства людей 50+.

Н. А.: Такая же типичная, как попытка объяснить специалисту проблему словами: «Ну вы понимаете, о чем я, ну о том самом». В Италии, где я училась, во время парной терапии секс идет третьим вопросом, потому что сексуальная жизнь — важный маркер для диагностики пары.

В российской психологической практике с парами мы склонны молчать, пока пара сама не поднимет эту «сложную» тему. Даже если это случится через приличное количество встреч. Настолько секс пропитан в нашем обществе стыдом, что даже в психологическом сообществе не все терапевты выдерживают подобные темы.

Нельзя отрицать, что в такой деликатной теме границы важны, и наше общество с этой задачей прекрасно справляется, но во всем нужен баланс. Ригидность и сверхдоступность одинаково нехороши. Знания, просвещение необходимы во всех возрастах. Начало практических действий без достаточных для этого знаний — это короткий путь к травме.