Влияет ли язык, на котором говорит человек, на его восприятие мира и взаимодействие с ним? В осеннем семестре мы с моими студентами исследовали связи между языком, мышлением и культурой. Мы отметили, что язык в целом служит полезным «костылем» для таких мыслительных процессов, как восприятие, категоризация и память. Однако не существует строгих доказательств того, что, например, при наличии системы родов в языке его носители иначе относятся к женщинам. Или что отсутствие будущего времени побуждает больше заботиться о своем будущем. А еще мы выяснили, что, хотя структурные различия между языками далеко не безграничны, они тем не менее очень значительны. Например, в одних языках дополнение ставится перед сказуемым, а в других – после. Ни один из вариантов порядка слов не дает существенных преимуществ говорящим на этом языке, так что возникает вопрос: почему вообще появились отличия между языками? Почему в разных языках разная структура предложений? Не лучше ли было бы для человечества, если бы мы все говорили на примерно одном языке, возможно, с добавками местной лексики в зависимости от географического положения (аквавит и граавилохи в Норвегии, бананы и кокосы в тропиках)?
Язык в целом позволяет передавать сложную информацию между индивидами и даже между поколениями, но это преимущество отчасти нивелируется тем фактом, что существует множество разных языков, на которых говорят разные народы. Каким образом подобная ситуация могла возникнуть в результате эволюции? Лингвист Марк Бейкер (Mark Baker) попытался ответить на этот вопрос. Самое очевидное биологическое объяснение – адаптация – тут не подходит: нет никакой явной корреляции типов языков с социальными, культурными или природными условиями. Например, языки, в которых дополнение ставится перед сказуемым, можно встретить везде: от степей центральной Азии до горных Анд в Южной Америке и от умеренного климата страны басков до тропических джунглей Папуа – Новой Гвинеи. Более того, языки из одной и той же климатической зоны могут разительно отличаться: например, на побережье Папуа – Новой Гвинеи можно обнаружить языки с порядком слов «подлежащее-дополнение-глагол», «подлежащее-глагол-дополнение» и «глагол-подлежащее-дополнение». Образ жизни, социальная организация и уровень технического развития также не обнаруживают явной связи с типом языка. Например, что общего в социальном или культурном плане у пастухов-оленеводов, говорящих на эвенкийском, охотников и собирателей, говорящих на языке гугу имидир, и работников высокотехнологичных предприятий, общающихся на японском? А все эти языки придерживаются схемы «подлежащее-дополнение-глагол». А что может объединять рыбаков, говорящих на халкомелем, и пастухов, разговаривающих на масайском? Оба этих языка демонстрируют более редкую схему «глагол-подлежащее-дополнение». Можно найти еще множество подобных примеров.
Бейкер рассматривает несколько объяснений с позиций эволюционной биологии. Возможно, универсальная грамматика, описанная Ноамом Хомским (Noam Chomsky), и связанная с ней вариативность языков являются лишь побочным эффектом каких-то других биологически важных процессов? Эта теория, впрочем, выглядит весьма сомнительной, поскольку непонятно, что это могут быть за процессы. Есть еще одна гипотеза: разнообразие языков возникло в результате эволюции из более ранней понятийной или коммуникативной системы (возможно, той, что имеется и у высших обезьян). Тогда это атавизм, вроде аппендикса. Но эта гипотеза не объясняет, почему различаются языки, а лишь отодвигает этот вопрос на ступень дальше по лестнице эволюции.
Не найдя удовлетворительного ответа, Бейкер в конце концов решает заново взглянуть на предпосылки самого вопроса о различиях между языками. Они кажутся странными, отмечает он, только если мы считаем, что язык существует исключительно как средство коммуникации. Но что, если это популярное допущение неверно? «Возможно, наши языковые способности существуют для того, чтобы мы могли сообщать сложные суждения членам своей группы, при этом скрывая их от членов других групп».* В частности, Бейкер подробно рассматривает, какие элементы естественного языка сравнимы с криптографическими техниками. Например, использование различных систем звуков сравнимо с шифром простой замены, а различный порядок слов (обсуждавшийся выше) можно сравнить с перестановочным шифром.
Но зачем скрывать, а не передавать информацию между индивидами и группами? В чем тут эволюционное преимущество? По Бейкеру, преимущество заключается в самой возможности определения границ групп по легко распознаваемому фактору. Принадлежность к языковой группе (мы зачастую воспринимаем их как этноплеменные группы) определяет, кто с кем воюет и кто с кем заключает браки. Иными словами, языки служат маркером, позволяющим отличать «своих» от «чужих». Таким образом, разнообразие языков разделяет человечество на группы, эти относительно изолированные друг от друга этнолингвистические группы развиваются (культурно и биологически) по-разному, что повышает внутривидовое разнообразие и шансы человечества на выживание. Также это способствует внутригрупповой солидарности, которая, в свою очередь, побуждает проявлять альтруизм к тем людям, с которыми у нас имеются общие гены.
Если Бейкер прав, то структурные признаки языка (система родов, времен или порядок слов) сами по себе не играют никакой полезной роли. Если наш язык «помешан» на пространственных отношениях, падежах или классификаторах, это само по себе не поможет нам более эффективно взаимодействовать с миром. Но тот факт, что другие языки «помешаны» на каких-то иных, казалось бы, малозначимых, правилах грамматики, заставляет нас проявлять бдительность. Возможно, не само существование языков, а именно их вариативность позволила человечеству совершить самый большой технологический скачок из всех биологических видов – от каменных скребков до планшетов iPad.
* M. Baker «Linguistic differences and language design», TRENDS in Cognitive Sciences, vol. 7, № 8, 2003.
Источник: статья «Language, Thought, Culture: a reassessment» на сайте languagesoftheworld.info
http://languagesoftheworld.info/geolinguistics/language-thought-culture-reassessment.html
