Как преодолеть трудности в семейных отношениях: разбор четырех частых ситуаций

1. Ситуация: дочь не хочет разговаривать

Диана, 43 года

Дочь в восьмом классе. Три месяца назад ее одноклассницу сбила машина, насмерть. Та девочка не была подругой дочери, перешла в эту школу в начале учебного года, они учились вместе недолго. Я не могу понять, что происходит. Дочь отдалилась и почти не разговаривает со мной. Поест и сразу уходит в свою комнату.

Но мне очень тяжело, раньше мы говорили обо всем, она спрашивала, как прошел мой день, рассказывала о своих подругах, занятиях. И я волнуюсь, что с ней. С ее отцом мы разведены, он живет отдельно, два-три раза в месяц дочь ездит к нему на выходные или просто вечером. Я спросила, но он говорит, что не видит в дочери никаких перемен. Как понять, что происходит? На вопросы она отвечает «не парься, мам, все нормально».

Ольга Малинина, психолог, психодраматерапевт

Пока не очень понятно, с чем связано молчание девочки и действительно ли оно связано с гибелью одноклассницы. Я бы предложила поговорить с ней про смерть вообще и о том, как Диана сама переживает, когда уходят близкие, что с ней было, когда она столкнулась с потерями, в каком возрасте это произошло. Есть шанс, что дочь откликнется, расскажет что-то свое, и станет понятно, так ли это дочку цепляет, как кажется маме. Дети не всегда чувствуют то, что мы предполагаем.

Я бы еще подумала о том, что происходит с самой Дианой. Чего она боится — что плохо заботится о дочери, что та отобьется от рук, что потеряется их близость? Есть ли еще какие-то страхи и откуда они идут?

У меня однажды на приеме была женщина с сыном-студентом. Она жаловалась, что сын отдалился, говорит о бессмысленности учебы и ей тяжело это слышать. Я спросила маму, в чем ее страх, что самое плохое может случиться? Оказалось, она боится, вдруг сын сопьется — повторит судьбу ее брата, который бросил институт, стал алкоголиком и покончил с собой. Она связала эти две ситуации, когда сын стал говорить нечто похожее, и решила, что сын под угрозой. А он впервые узнал, что его дядя покончил с собой, — это случилось до его рождения. Им хватило одной терапевтической сессии, сын понял, почему мама так волнуется, и успокоил ее: «Не нравится учеба, ну и что, я же не собираюсь бросать!»

Авторитет родителей становится меньше, это закономерный процесс, и вполне вероятно, что это происходит и в их отношениях. Дочь отдаляется, и все, что может сделать мама, — это быть рядом, общаться в том объеме, в каком получается, в доброжелательном ключе. Может быть, относиться к ребенку из более взрослой, равной и менее родительской, опекающей позиции.

Я думаю, все такие разговоры лучше начинать с себя: с того, что происходит со мной. Это полезнее, чем расспрашивать девочку, что с ней, особенно учитывая, что она не хочет идти на контакт. Лучше не высказывать претензии: «вот мы раньше общались, а теперь перестали». Когда я говорю про себя, я не захожу на территорию другого, не нагружаю его своими предположениями на его счет, не обязываю их подтверждать или опровергать. «Я беспокоюсь, это нужно мне» — это более честный подход, чем «я беспокоюсь о тебе, расскажи, что с тобой».

Выводы: когда мы говорим от первого лица и про себя, мы не перекладываем ответственность за себя на другого. И ему в такой коммуникации легче: не он неправильный и какой-то не такой, а с близким что-то происходит и он хочет что-то для себя прояснить.

2. Ситуация: муж изменил с бывшей женой

Елена, 38 лет

У меня брак первый, у мужа второй, он был разведен на момент нашего знакомства. То есть я не «разлучница». У нас сын пяти лет. Недавно я узнала, что муж спит с первой женой. Она написала мне: к нам вернулась любовь, отпусти в «настоящую» семью.

Муж говорит, что хочет остаться со мной, а с бывшей вышло случайно: ей было плохо, он ее пожалел, обнял, а потом «как-то само случилось». Клянется, что не повторится. Но учитывая, что раз в неделю он ездит к дочери от первого брака, а экс-жена настаивает на встречах в ее присутствии, я не уверена, что ей снова не станет плохо, а он ее не пожалеет.

Понимаю, что делаю только хуже, он сексуально не удовлетворен, но заставлять себя противно. С разговорами приставать к нему не хочу. Он уже и каялся, и клялся, что ж еще от него требовать? И жалко и себя, и ребенка, и нашу семью. У нас так хорошо все шло, с любовью и пониманием друг к другу…»

Марина Травкова, психотерапевт, секс-терапевт

У Елены с мужем общий пятилетний сын, значит, дочери от первого брака не меньше шести лет. Это возраст, в котором разведенный отец может видеться с ней без присутствия матери. Можно встречаться в публичных местах, можно брать младшего на прогулки со старшей сестрой. Сейчас похоже, что девочка используется как рычаг давления, и это плохо — для нее в первую очередь. Девочка видит, что двое взрослых, ее родители, не определились с ее воспитанием, временем. Она понимает, что мама тянет папу назад, в том числе с ее помощью. И ребенок воспринимает себя и мать как неудачников, живя на фоне этой борьбы, кого выберут и где настоящая любовь.

Елена предполагает, что с той стороны на ее мужа давят и манипулируют им. После прецедента с изменой действительно есть вероятность повторения. Чтобы боль улеглась, нужны не просто клятвы, а уверенность, что предательства не происходит. Елене вместе с мужем нужно сформулировать причины, почему измена произошла, что к ней привело. А затем муж должен точно определить, что он предпримет, чтобы эту ситуацию предотвратить. Как объяснить бывшей жене, что продолжает оставаться отцом дочери, но мужем больше не является. Радикальным решением в таких ситуациях бывает встретиться всем трем взрослым без детей, и мужу в присутствии бывшей и актуальной жены проговорить, кто есть кто, кто с кем и на каких условиях общается.

Затем Елена и ее муж могли бы пригласить его дочку и ее маму к себе в гости. Такие встречи показали бы, где у мужа дом и семья, а где только родительская роль. Сын и дочь, о которых идет речь, — брат и сестра, почему бы им не познакомиться? Сейчас эти две семьи живут в параллельных пространствах, не пересекаясь. Но они родственники по детям, и пора им признать существование друга друга как сородителей. То, что они не общаются, говорит о том, что развод эмоционально не завершен. Мужчина как будто устроил себе два прибежища, его ждут в одном доме и в другом, и он что-то скрывает и там, и там.

Он, по-видимому, жалостлив, и эта жалость может восприниматься неправильно, как обещание продолжить первое супружество. Тот брак не закончен эмоционально не только для бывшей жены, но и для мужа, раз он продолжает подчиняться ей, возвращаясь на продиктованных ею условиях и тем самым позволяя ей забывать о реальности и создавать иллюзорную историю, в которой муж снова с ней и у них общий ребенок. Это приводит к изматывающему соперничеству двух женщин, и положить ему конец — задача мужчины.

В терапии таких случаев мы в первую очередь стараемся восстановить границы, разделить роли и наладить общение. А также исцелить нанесенную рану. Изменивший рано или поздно устает оправдываться и извиняться. Он чувствует себя виноватым, но это ничему не помогает. Пострадавший от измены нуждается в том, чтобы убедиться: тот, кто причинил боль, понимает, почему он так сделал, и знает, как не допустить этого вновь.

Жизнь удлинилась, мы успеваем построить две семьи, а иногда и больше. Но разрыв с партнером не означает разрыва с ребенком. За него мы отвечаем, какими бы ни были супружеские отношения. Нужно разделять эти роли. А с этим у нас часто плохо, в том числе и в продолжающемся браке. Друг другу мы супруги и любовники, а с появлением ребенка мы становимся родителями. Но немало тех, кто, став родителями, забывает про функцию супружества, и вся жизнь вертится только вокруг ребенка. Есть противоположность: когда супруги вступают в любовные отношения, но перестают быть родителями.

Выводы: учимся балансу, в случае разрыва романтических отношений сохраняем родительские отношения, в том числе и с «бывшими», не обязательно теплые и душевные, но вежливые, построенные в интересах ребенка. Для разделения этих двух ролей наблюдаем за собой, чтобы не было романтических моментов во время визитов к детям в прежние семьи. Общение должно быть регулярным, построенным вокруг ребенка. Начиная со старшего дошкольного возраста визиты могут проходить уже не в доме ребенка — можно куда-то выходить или брать его в новую семью, если с новыми партнерами налажены отношения.

Развестись не означает оставить ребенка. Но ребенок не должен использоваться как оружие, чтобы партнера вернуть или удержать.

3. Ситуация: соседи против новой двери

Виктор, 41 год

Мы не так давно въехали в новостройку, сразу задружились, друг друга пирогами угощали по праздникам, выручали инструментами, если требовалось. Но возникла загвоздка. У нас общая дверь от квартир к лифту. Мы всей семьей хотели бы ее заменить на железную. Соседи на другой стороне площадки так и сделали. А наши уперлись. Мы предлагали все расходы взять на себя.

На фоне этих споров отношения стали портиться. Раздражает, что они велосипеды на площадке держат, мы-то свой единственный заносим, а у них два! А нам ведь еще долго вместе жить. Как их убедить, что лучше мир, чем ссора?

Илья Суслов, семейный психолог

Хорошо бы разобраться, что такое «дружить». Мы часто думаем: с кем оказались за одной партой, тот и друг. Но так бывает до первого конфликта. Такой конфликт сейчас у Виктора. Ему казалось, что соседи разумные, а они отказываются делать то, что ему кажется полезным и необходимым!

Прежде всего, нужно понять, что они вовсе не друзья, просто квартиры выходят на одну площадку. Это поможет снизить градус переживаний. В итоге есть два варианта. Принять ситуацию как есть: «жаль, но ладно» — или выяснять, в чем дело. Причина наверняка есть.

Может, их волнует пожаробезопасность, есть какая-то история, скажем, кто-то в экстренной ситуации не смог открыть железную дверь. У одного моего знакомого не было шпингалетов в санузле, потому что его сосед закрылся в туалете, у него случился инсульт, и он умер, потому что не могли дверь открыть. Или им так удобно, чтобы через окошко в деревянной двери было сразу видно, кто к ним пришел, мало ли. Но даже единственная причина «вот не хочу, и все!» — они имеют на нее право. Имеют право не хотеть.

Дать им право на их желания и нежелания. То есть не настаивать на том, что они должны обязательно следовать вашим правилам. Даже если вы считаете правила самыми разумными, все равно у других своя реальность. Дружить не значит, что другой должен делать так, как я считаю нужным, раз мы дружим. Как раз наоборот. А давление («делай, как я сказал», «так правильно», «так делает большинство»…) заставляет других замыкаться, уходить в оборону, отстаивать свои границы. Если нужен мир, то пусть будет мир без дверей или с той дверью, которая уже есть. Потому что без согласия соседей по закону дверь поменять нельзя.

Выводы: не переоцениваем отношения и не торопимся называть дружбой приятельство, соседство или взаимовыручку. Дружба — это общие духовные ценности, интересы и взаимоуважение. И помним, что в любом случае все участники отношений имеют право на отказ.

4. Ситуация: коллеги мешают работать

Елизавета, 33 года

Работаю в продажах, там кроме меня еще три человека, и они мне мешают и к тому же раздражают. Клиентская база общая, часто я звоню заказчику — оказывается, ему уже звонили, но мне никто не сказал. Я в глупом положении. Или же мне кто-то жалуется, что его обманули, на ходу поменяв оговоренные условия.

При этом только я забочусь о том, чтобы рассылать подарки и поздравления к датам. А плодами установленных мной добрых отношений пользуются другие и в лучшем случае их не портят. Объясниться не получается, они уверены, что все делают правильно.

Надежда Дьяконова, психолог, коуч, игропрактик, консультант по развитию

У внутренней конкуренции и неумения договариваться есть бизнес-цена: к тому, кто нас раздражает, мы не придем на помощь, он не поделится информацией, а пострадает дело. Поэтому в первую очередь стоит обращаться за помощью к руководителю: «Что нам сделать, чтобы работать эффективней и более четко распределить обязанности?»

К сожалению, этот путь не всегда возможен, многие руководители предпочитают не вмешиваться: «взрослые, разберутся». В результате зачастую «обиженный» работник не выдерживает и увольняется. Или щедро делится недовольством со всеми коллегами, идут сплетни, противостояние разрастается и опять все заканчивается увольнением.

А чаще всего окружающие их считывают, и нередко их чувства зеркальны. Поэтому спросите себя: какие эмоции возникают у меня, когда я встречаюсь с этим человеком? Что меня раздражает? Почему? Что я могу делать иначе, чтобы общаться конструктивнее? Или поищите в коллегах хотя бы что-то, что вам нравится, и общаться станет легче. Осмотритесь: кто в добрых отношениях с теми, с кем вы конфликтуете? Попросите их помочь вам разрешить конфликт.

В офисе мы не всегда выбираем, с кем сотрудничать, это нужно делать независимо от симпатий, поэтому есть смысл постараться наладить контакт. Пусть не задушевный, хватит и поверхностной доброжелательности. Но нужно убрать все то, что ей мешает, чтобы не отвлекаться на свои переживания и по возможности получать удовольствие от работы. Поговорите с психотерапевтом, чтобы обнаружить истоки раздражения. Чем сильней эмоция, тем вероятней, что она уходит в ваше прошлое.

Выводы: обиды ведут к изоляции, изоляция — к информационным потерям и проблемам в работе, а это карьерный риск. Чтобы его избежать, лучше разрешать конфликты (в том числе внутренние) как можно скорее.