Их (слишком) волнуют успехи детей!

Распорядок дня шестиклассницы Юли под стать рабочему дню министра. После школы девочка спешит домой, чтобы успеть сделать уроки до того, как придет репетитор по английскому (понедельник, четверг) или будет пора бежать на кружок по истории (среда, суббота). Ее родители (он — хирург, она — аудитор) возвращаются поздно, но стараются выкроить время, чтобы проверить уроки, а в выходные прорабатывают темы на следующую неделю.

Юля понимает, что мама с папой пристально следят за учебой ради ее же будущего, но ей хотелось бы иногда провести денек «просто так»: поиграть с котом, покататься на роликах или позвать в гости подружку. Но это бывает редко: даже во время каникул Юля решает задачи и пишет упражнения «на закрепление пройденного».

Культ достижений

Давление родительских тревог и ожиданий немало детей начинают ощущать задолго до того, как школьный звонок позовет их в первый класс. «В детских садах больше нет единой программы подготовки к школе, система дошкольного воспитания практически потеряна, — рассказывает школьный психолог Наталья Евсикова. — Эту брешь заполняют многочисленные школы раннего эстетического развития и подготовительные классы престижных школ».

От раннего обучения, ориентированного на всестороннее развитие ребенка, родители невольно ждут и ранних достижений. «Но в результате их настойчивых (завышенных) ожиданий у детей возникает ощущение собственной исключительности, появляется зависимость от успеха, страх поражения, ошибки, — предостерегает психотерапевт Альбина Локтионова. — А поскольку в современном обществе ценятся прежде всего достижения, многие родители школьников продолжают действовать в той же логике».

В условиях непрерывных (и пока непредсказуемых по результатам) перемен в системе школьного образования они все чаще делают ставку на дополнительные занятия — в кружках, с репетиторами, на курсах.

«Кризис, экономическая нестабильность лишь питают их тревоги, — уточняет Наталья Евсикова. — И родители по-прежнему (по максимуму) вкладываются в учебу и внешкольные занятия детей».

«Это правда, — признает Георгий, отец двоих сыновей семи и десяти лет. — Я понимаю, что жму на мальчиков, но это для их же блага. Конечно, мне жалко по выходным будить их в полвосьмого, чтобы идти на теннис. Но все это окупится. Они должны понимать, что без упорства в жизни ничего не добьешься».

Миф об идеальном ребенке

Погоня за социальным успехом подстегивается и отношением многих современных родителей к ребенку как к некоему идеальному продолжению себя.

«Еще во время беременности отец и мать мечтают, строят планы на жизнь для будущего младенца, конечно, желая, чтобы он был самым красивым и самым умным, — объясняет Альбина Локтионова. — Такие фантазии имеют и позитивный смысл, помогая родителям «включить» ожидаемого ребенка в их жизнь, создать для него в семье психологическое пространство. Но затем наступает время реальной заботы о ребенке с его реальными чертами и особенностями характера».

«Если же родители почти не видят и не учитывают истинные желания и интересы ребенка, на сына или дочь ложится непосильная миссия «идеального», — говорит психолог Анна Прихожан, — того, кто должен исправить, исполнить и реализовать все то, о чем они мечтали или что им не удалось. И взрослые воспринимают детские успехи и неудачи как собственные (хотя это далеко не так!) и переживают их особенно болезненно».

Между 46-летней Еленой, преподавательницей вуза, и ее 15-летним сыном идут непрерывные бои: Слава, с детства увлеченный гоночными машинами, ненавидит свой гуманитарный лицей и не хочет готовиться к поступлению на юридический. «Я же тысячу раз ему объясняла, что так у него будет больше шансов пробиться в жизни! — возмущается Елена. — А он прогуливает уроки. Когда меня вызывают в школу, мне просто хочется умереть от бессилия и стыда!» Отношения в семье осложняются еще и тем, что муж Елены почти не участвует в воспитании ребенка. И оттого ей еще больше хотелось бы видеть сына сильным, самостоятельным, совершенным.

Необходимое «безделье»

Такие высокие ставки на успех не остаются без последствий. Жизнь по желанию родителей исключает почти любое проявление желаний ребенка. Как войти в контакт со своим внутренним миром, когда вся энергия уходит на службу желанию других? У детей, живущих под таким давлением, просто нет времени думать о том, кто они сами, что любят и чем хотели бы заниматься. Предоставить пространство свободы ребенку — это значит дать ему возможность наладить связь со своими желаниями.

«Детям необходимы занятия, которые просто доставляют удовольствие, не требуют «правильного» выполнения, — говорит Анна Прихожан. — В моменты так называемого ничегонеделания они входят в контакт со своими эмоциями и с тем, что их гнетет». А слишком большая занятость может убить эту частичку их самих, в которой они нуждаются, чтобы выстроить свою личность.

Что происходит, когда ребенок больше не в силах выдерживать давление взрослых? У него опускаются руки, он начинает чувствовать себя никчемным, неудачником во всем, невольно приходя к мысли, что его, «такого плохого», вообще не за что любить. Или, напротив, если в школе дела идут неплохо, он может стать отличным учеником… и внутренне очень угнетенным человеком. Как десятилетний Антон, который каждый вечер по нескольку раз проверяет портфель и перечитывает уроки, чтобы убедиться, что он ничего не забыл. Любая отметка, кроме пятерки, расстраивает его до нервного срыва, до горьких слез. Собственно, из-за них Антон и мама отличника и обратились за помощью к психологу.

Родители… или родители ученика?

С началом учебного года многие папы и мамы превращаются в «родителей ученика», невольно начиная видеть в ребенке только школьника. Именно в этом усеченном восприятии его личности берут начало многие родительские «пунктики».

«Я сама была круглой отличницей и даже в школу пошла в неполные шесть лет, потому что хорошо умела читать и считать с четырех, — вспоминает 35-летняя Валентина, ученый-генетик. — Того же я усиленно добивалась и от своей дочки Али. Я постоянно думала о ее отметках и даже не отдавала себе отчета в том, что прежде, чем сказать «Здравствуй!», с порога кидалась расспрашивать ее об уроках.

Я не замечала, что дочь страдает от такого постоянного прессинга. В результате, как объяснил психолог, у Али возникли большие проблемы, она научилась читать лишь ко второму классу. Сегодня я понемногу начала понимать, что свою жизнь она не может, да и не должна «списывать» с моей и что мир не обрушится, если она останется средней ученицей».

«Я жил где-то далеко от собственной жизни»

Дома у 25-летнего Леонида лежит диплом выпускника экономического факультета. Впрочем, он редко о нем вспоминает и часто меняет места работы. С одной целью: заработать денег на свое увлечение — путешествия по миру.

«Если бы меня попросили рассказать про мое детство, я бы, наверное, ничего, кроме уроков, и не вспомнил. Все какие-то контрольные, кружок по математике, олимпиады… Летом отец с ремнем и учебником гонял по программе на год вперед, мать накануне экзаменов глотала валерьянку. Жизнь для нее заключалась только в моих оценках — так, по крайней мере, я это ощущал. Откровенно говоря, я не знаю, как я выдержал все это.

Свидания, дискотеки? Я об этом даже не думал: не было времени, не до того. И в институте было не легче. После защиты диплома я понял: все, сейчас сломаюсь. Я тогда поехал отдохнуть на Эльбрус, встретил ребят-альпинистов. Вы не поверите: впервые я понял, что такое настоящая жизнь. Родители ждали, что я пойду в аспирантуру… а я не пошел. Мы потом еще ездили на Алтай, поднимались на Арарат, были на Эвересте. Я пока не знаю, что буду делать дальше. У меня такое чувство, что мне надо как-то наверстать упущенное. Я просто очень долго не чувствовал себя живым».