Идеальный партнер: миф или реальность — размышления психоаналитиков

Подпитывают эту идею идеального парт­нера сказки и мифы: например, принц для Белоснежки или Золушки, который поцелуем или нежным вниманием возвращает жизнь и достоинство спящей вечным сном или же бедняжке в лохмотьях. Трудно освободиться от этих схем, но, возможно, понимать их следует по-другому.

Мы хотим встретить плод своего воображения

Зигмунд Фрейд первым высказал мысль, что в поисках идеального партнера мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем бессознательном. «Найти объект любви — в конечном итоге значит обрести его снова» — пожалуй, именно так можно было бы сформулировать закон взаимного притяжения людей. Кстати, то же самое имел в виду Марсель Пруст, когда говорил, что сначала мы рисуем человека в своем воображении и только потом встречаем его в реальной жизни.

«Партнер притягивает нас потому, что его образ с детства живет внутри нас, — поясняет психоаналитик Татьяна Алавидзе, — следовательно, прекрасный принц или принцесса — это человек, которого мы ждали и „знали“ уже давно». Откуда?

Фантазия об идеальных отношениях, которую можно свести к «100% вознаграждения, 0% конфликта», заставляет нас вспомнить о ранних этапах жизни, когда новорожденный воспринимает как идеальное и лишенное недостатков существо того взрослого, который о нем заботится, то есть чаще всего мать.

«Они чаще ей поддаются, потому что у них есть бессознательное стремление к восполнению, — говорит психоаналитик Элен Веккиали. — Приходится признать: как бы ни был влюблен мужчина, он вряд ли смотрит на женщину с тем безмерным обожанием, с которым смотрит на новорожденного ребенка мать. И даже если это очевидно не так, женщина все равно бессознательно считает, что она неполноценна».

В результате восполнить ее «неполноценность» может лишь абсолютно идеальный мужчина, совершенство которого «гарантирует» совершенство и ей самой. Этот идеальный, полностью подходящий партнер — тот, кто продемонстрирует, что она желанна такая, какая она есть.

Мы выбираем родительскую фигуру

Отцовская фигура исключительно важна для женского бессознательного. Значит ли это, что идеальный партнер должен походить на отца? Не обязательно. С точки зрения психоанализа в зрелых отношениях мы соотносим партнера с образами родителей — но либо со знаком «плюс», либо со знаком «минус». Он так сильно притягивает нас потому, что своими качествами напоминает (или, наоборот, отрицает) образ отца или матери.

«В психоанализе этот выбор называется «поиском Эдипа», — рассказывает Татьяна Алавидзе. — Причем даже если мы сознательно пытаемся выбрать «не-родителя» — женщину, непохожую на мать, мужчину, непохожего на отца, это означает актуальность внутреннего конфликта и стремление его разрешить «от противного».

«Худой мужчина в таких парах обычно стремится к „кормящей матери“, которая словно „вбирает“ его в себя и защищает, — говорит Татьяна Алавидзе. — Подобное испытывает и женщина, которая предпочитает крупных мужчин».

«Особенно нас привлекают те, у кого присутствуют одновременно мужские и женские черты, — замечает психоаналитический психотерапевт Светлана Федорова. — Видя и мужские, и женские проявления, мы угадываем в человеке то сходство с нашим отцом, то с матерью. Это возвращает нас к первичной иллюзии двуполости, которая ассоциируется с ощущением младенческого всемогущества».

Однако в целом было бы наивно считать, что мы «накладываем» на партнеров облик родителей. В действительности их образ совпадает скорее не с реальными отцом или матерью, а с теми бессознательными представлениями о родителях, которые складываются у нас еще в глубоком детстве.

Мы ищем разные проекции себя

Есть ли у нас общие требования к прекрасному принцу или принцессе? Разумеется, они должны быть привлекательны, но представление об этом меняется от века к веку и от культуры к культуре.

«Выбирая „самого-самого“, мы неизбежно пускаем в ход потаенные представления о себе, проецируем их на объект обожания», — объясняет наши пристрастия Светлана Федорова. Либо мы приписываем нашему идеалу достоинства и недостатки, которыми наделены сами, либо, напротив, он воплощает то, чего (как мы думаем) нам не хватает. Например, бессознательно считая себя глупой и наивной, женщина найдет партнера, который будет воплощать для нее мудрость и умение принимать взрослые решения, — и таким образом возложит на него ответственность за себя, такую беспомощную и беззащитную.

Так же мы можем «передавать» другому и те качества, которые нам в себе не нравятся, — в этом случае партнером постоянно становится человек, который слабее нас, у которого те же проблемы, что и у нас, но в более выраженной форме. В психоанализе эта тактика называется «обмен диссоциациями» — она позволяет нам не замечать собственных недостатков, в то время как парт­нер становится носителем всех тех свойств, которые мы не любим в себе.

Другой важный аспект привлекательности — сочетание во внешности красоты и неправильных, резких, даже гротескных черт. «Красота для нас символически воплощает инстинкт жизни, а притягательность неправильных, уродливых черт связана с инстинктом смерти, — объясняет Светлана Федорова. — Эти два инстинкта являются основными составляющими нашего бессознательного и тесно взаимосвязаны. Когда они соединяются в чертах одного человека, парадоксальным образом это делает его особенно притягательным. Сами по себе неправильные черты пугают нас, но когда они одушевлены энергией жизни, это не только примиряет нас с ними, но и наполняет их очарованием».

Нам предстоит похоронить инфантильный идеал

Сходство с партнером традиционно считается одним из важнейших критериев идеального сочетания «половин». Не только общность черт характера, но и общие вкусы, общие ценности, примерно одинаковый культурный уровень и социальный круг — все это способствует установлению отношений. Но психологам этого недостаточно. «Нам обязательно нужно прийти к тому, чтобы полюбить и отличия своего партнера. По-видимому, это вообще единственный путь к гармоничным отношениям», — считает Элен Веккиали.

Остаться с кем-то, кого мы сняли с пьедестала, то есть прошли стадию принятия недостатков, теневых сторон (обнаруженных как в нем, так и в нас самих), означает похоронить «инфантильный» идеал партнера. И суметь наконец обрести идеального партнера для себя взрослого.

Женщине трудно поверить в такую любовь — любовь, не закрывающую глаза на недостатки, не стремящуюся их скрыть, полагает Элен Веккиали. Она считает, что женщины должны пройти инициацию — обрести и признать наконец собственную полноценность, не ожидая, что ее принесет идеальный партнер. Иными словами, поменять местами причину и следствие. Пожалуй, это логично: не обретя гармонию в отношениях с собой, трудно рассчитывать на нее в партнерских отношениях.

«Важно перестать верить, что идеальный партнер — это „такой же, как я“ или кто-то, меня дополняющий, — подчеркивает Элен Веккиали. — Конечно, чтобы влечение в паре не умирало, нужно, чтобы была общность. Но кроме того, должна быть и разность. И это еще важнее». Она полагает, что настало время по-новому взглянуть на историю о «двух половинках». Мечты о прекрасном принце или родственной душе мешают нам развиваться, поскольку основываются на идее, что я — неполноценное существо в поисках «того, что было когда-то», известного и знакомого.

Надеяться же нужно на встречу двух полноценных существ, целиком обращенных не назад, а вперед. Только им под силу создать новый союз двух людей, в котором не двое составляют одно целое, а один и один, цельные каждый сам по себе, составляют три: самих себя и свою общность с ее бескрайним, полным счастливых возможностей будущим.