Говорить ли с детьми о политике?

Нельзя ли совсем без политики?

Нет, полностью уберечься от этого невозможно. И без TikTok политика проникает в голову ребенка вполне легальным образом: на уроках истории. Именно там дети узнают, как возникает и изменяется государственный строй. А поскольку речь идет о конкретных людях и судьбах, то при должном уровне преподавания и вовлечения они испытывают сопереживание, сравнивают тех или иных персонажей с собой, а исторические ситуации— с тем, что они видят вокруг себя.

Именно на уроках истории дети узнают о революционерах, конституции и обо всем, что формирует в умах зачатки политических воззрений. Здесь же начинаются обсуждения со сверстниками, а нередко и споры с учителями.

Таким образом, нам изначально не стоит переоценивать возможности скрывать от наших детей информацию о политической жизни. Иначе получится как с сексом в анекдоте: мы с подростком еще об этом не говорили, а он уже им занимается.

Однако бросать все на самотек тоже не стоит. И вот тут уже мнения разнятся.

«Необходимо учитывать потребности детей и давать им информацию в том виде, в котором они способны ее усвоить», — говорит социальный психолог, полковник МВД в отставке Анжела Константинова. Она уверена, что родители и могут, и должны заниматься патриотическим воспитанием, рассказывать подросткам о достижениях Советского Союза, о Великой Отечественной войне и других важных вехах истории страны.

Клинический психолог Александра Яурова считает, что специально ничего в процессе «политпросвета» придумывать не нужно. «В большинстве случаев подростки занимают ту же позицию, что принята в их семье. Нет такого массового явления, как подростки-оппозиционеры у консервативных родителей», — говорит она.

Судя по всему, нашим лучшим другом в таких разговорах становится естественность. Социолог, профессор НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Даниил Александров отмечает, что родителям не стоит говорить с детьми о ценностях и взглядах, которые они сами не разделяют, о вещах, к которым они сами равнодушны. «Иначе вы ставите под угрозу доверие, которое сейчас служит единственной реальной основой для хороших отношений в семье», — заключает он.

Моих детей кто-то использует?

«Сейчас дети играют в гаджеты, ориентируются в интернете, где получают наглядную, но ложную информацию. Игры и западные мультики оказывают на них воздействие, которое мы не всегда можем понять и оценить», — утверждает Анжела Константинова.

Это мнение разделяют многие, да и в СМИ часто можно услышать, что дети становятся разменной монетой в чьих-то политических играх, что на них воздействуют целенаправленно, что их используют.

Даниил Александров считает, что происходящее скорее напоминает спекуляцию на родительских страхах. Александра Яурова полагает, что ни о каком зомбировании несовершеннолетних через соцсети речи не идет. Однако страх, что кто-то манипулирует нашими детьми, не надуман и может быть симптомом другой проблемы.

«Это страх потери контроля над ребенком», — считает Александра Яурова. По ее словам, нужно учитывать особенности подросткового возраста, связанные с ориентацией на значимую группу сверстников. Для них нормально поведение, которое проявляется в желании подражать другим внешне и не только.

Социолог Даниил Александров считает, что не следует переоценивать влияние интернета. Он ссылается на доводы канадского социолога Малькольма Гладуэлла, который анализировал роль соцсети Twitter в мобилизации протестов в Молдове и Иране и ставил под сомнение идею, что молодые люди идут на протесты из корыстных побуждений и по чьей-то команде, на основе искусственно созданных условий.

«Подростки очень чувствительны ко всякой фальши, поэтому быстро теряют интерес к формализованной, бюрократизированной «движухе». Они готовы свернуть горы, когда чувствуют себя занятыми социально значимой активностью, когда речь идет о борьбе за достоинство, — рассказывает он. — Большим стимулом также служит чувство локтя, нахождение рядом с единомышленниками».

«Отцы и дети» современности

Александра Яурова полагает, что по-настоящему новым явлением можно назвать погруженность подростков в общее со взрослыми информационное поле, к тому же очень перенасыщенное. Если старшее поколение стремится это поле сужать до нескольких важных для них тем, то младшее приспособилось иначе: воспринимает информацию широко, но более поверхностно, меняя интересы изо дня в день.

«Это хорошо видно по тому же TikTok». Там тренды меняются несколько раз в неделю», — говорит Александра. Таким образом, не стоит бояться, что дети долго будут залипать на посты «про революции». По словам Даниила Александрова, несмотря на все достижения прогресса, нельзя списывать со счетов биологическую сторону вопроса, а потому не стоит удивляться подростковому протесту.

«У многих видов социальных животных существуют известные особенности поведения в аналогичный возрастной период: отказ от авторитетов, стремление уйти из родительской стаи, быть рядом со сверстниками. У человека тоже. Это появилось не вчера и никуда не исчезнет завтра», — отмечает он.

Социолог приводит определение: молодежь — это социальная группа, вышедшая из-под контроля родителей, но еще не попавшая под контроль рынка труда: «Поэтому никто не знает, что с ней делать, во всем мире, а не только у нас в России».

Найти компромисс

Но что же конкретно делать, если наше мнение относительно политических событий не сходится с мнением детей? Если ответить вкратце: придется много работать, но не столько с детьми, сколько над собой.

Психолог и социолог сходятся во мнении, что в условиях перенасыщенного информационного поля традиционная функция обучения детей родителями сегодня практически сошла на ноль. «Нас это, безусловно, беспокоит. Ведь наши родители и родители наших родителей многому учили детей, а мы уже нет. Отсюда возникает ощущение потери контроля, о котором я уже упоминала, а еще страха, беспомощности и порой даже паники», — говорит Яурова.

И это не единственная проблема. Возвращаясь к теме политики, нужно признать, что многие из нас, будучи взрослыми и опытными людьми, так и не сформировали четкую политическую позицию. А некоторые вовсе политикой не интересуются и не разбираются в ней. Однако откровенно признаться в этом детям трудно, ведь это демонстрация уязвимости, неприемлемая для тех, кто хочет соответствовать традиционной модели семьи со всезнающими и всем управляющими родителями. В особенности такое признание трудно дается мужчинам.

Отсутствие разумных доводов в споре с собственным ребенком приводит к нелогичному выводу о его непослушании. А сам разговор переводится на темы недостатков, связанных с учебой или поведением: тут у детей обычно нет возможности оправдаться.

«Демонстрация своей уязвимости — это путь к укреплению доверия. В этом нет ничего плохого», — говорит Даниил Александров. Чего, по его словам, точно не стоит делать, так это пытаться закрутить гайки контроля и авторитарности до упора. Такая тактика приведет лишь к тому, что ребенок научиться лгать и притворяться.

Оба эксперта уверены, что главным инструментом здесь будет честность. «Не надо говорить, что тот или иной политик прав, а другой не прав, виновен или не виновен, если мы просто боимся, что ребенок присоединится к какой-то акции и с ним произойдет что-то плохое. Нужно откровенно говорить ему именно об этих своих страхах и о рисках», — говорит психолог. В том числе и юридических, ведь за участие в несанкционированных митингах несовершеннолетних ответственность несут их родители.

Разговор о волнениях и опасениях не разрушит родительский авторитет, но укрепит доверие между взрослым и ребенком. Так что не стоит бояться и изображать из себя тех, кем мы не являемся. «Полностью контроль не потеряем, но и полного контроля не добьемся», — подводит итог Александра Яурова.