Экзистенциальный спор об эвтаназии

— Чем хочешь ты, чтобы я поклялся? — спросил, очень оживившись, развязанный.

— Ну, хотя бы жизнью твоею, — ответил прокуратор, — ею клясться самое время, так как она висит на волоске, знай это!

— Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон? — спросил арестант, — если это так, ты очень ошибаешься.

Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы:

— Я могу перерезать этот волосок.

— И в этом ты ошибаешься, — светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант, — согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?

(М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»)

Все крупнейшие мировые религии относятся к эвтаназии негативно. В этом есть понятная логика: если жизнь человека определяет высшая сила или закон кармы, то самовольное бегство от проблем — нарушение правил. Но в современном секулярном обществе мнения разделились. В некоторых странах принят закон об эвтаназии — на законодательном уровне признано право на смерть и оговорены необходимые условия.

«Мы все знаем о неизбежности смерти, но привыкли представлять ее в неопределенном будущем, — пишет профессор психологии Йоркского университета Роберт Мюллер. — Люди, страдающие неизлечимыми заболеваниями, лицом к лицу сталкиваются с жестокой реальностью: смерть неизбежна. Рак — наиболее распространенное смертельное заболевание, и в 2016 году приблизительно будет диагностировано 1,5 млн новых случаев заболевания, которое унесет почти 600 тыс. человек.

За последнее десятилетие некоторые европейские страны, такие как Бельгия и Нидерланды, легализовали эвтаназию. В июне 2016-го Канада приняла билль С-14, позволяющий людям с неизлечимыми заболеваниями выбрать безболезненную смерть вместо мучительного угасания. Согласно Health Canada, с момента принятия билля зарегистрировано 2149 случаев добровольного ухода из жизни с медицинской помощью, и 63% из них — онкологические больные».

В государствах и штатах, где разрешена эвтаназия, право на нее получают люди, которые страдают от неизлечимых заболеваний, прошли необходимые консультации с врачами (в том числе психиатрами) и неоднократно подтвердили свое намерение. При этом показания для эвтаназии в разных странах могут варьироваться.

Наиболее либеральными оказались законодатели Бельгии, где около 2000 человек каждый год добровольно уходят из жизни с помощью врачей. Здесь не обязательно страдать от терминальной стадии заболевания. «Неизлечимые заболевания стали аргументом для сторонников эвтаназии, но бельгийский подход — еще более либеральный», — утверждается в документальном фильме Allow Me to Die (SBS Dateline). Среди причин обращений не только физическая боль, но и душевные страдания.

Здесь может возникнуть множество вопросов — например, почему такой радикальный выход предпочтительнее долгого и, возможно, дорогостоящего лечения у психиатра, которое может дать надежду на дальнейшее принятие жизни. Часто родные и близкие таких людей не поддерживают их решения умереть и готовы к борьбе за его отмену. Очевидно, что проблема крайне сложная, и аргументы противников таких решений тоже вполне обоснованы.

Выступающие против эвтаназии также апеллируют к такому понятию, как окно О́вертона. Википедия определяет термин как концепцию наличия рамок допустимого спектра мнений в публичных высказываниях с точки зрения общественной морали. Концепция используется не только исследователями — политологами и социологами, но также и манипуляторами. С помощью определенных инструментов явление, казавшееся неприемлемым, постепенно в глазах общества можно сдвинуть в область действующей нормы.

Не приведет ли постепенное внедрение эвтаназии из сострадания к тяжелобольным (и принятие ее людьми как разумного и стандартного варианта) к легализации эвтаназии принудительной — сначала по медицинским показаниям, затем по идеологическим? Сторонники этой идеи вспоминают, что Гитлер принудительно лишал жизни детей-инвалидов в возрасте до трех лет и других людей, которые для идеологии фашизма были «балластом общества», и это не единственный пример из истории человечества.

Все эти споры лишний раз доказывают и без того очевидное — тема очень спорная и неоднозначная. Даже там, где эвтаназия легализована, различаются подходы к ее реализации. В международной практике применяется термин assisted dying, который переводится в русскоязычных текстах как «ассистированное самоубийство». В некоторых странах человеку, получившему разрешение, помогает умереть аффилированный медицинский работник, который обязан переспросить в последний раз, не изменил ли пациент своего решения. В других случаях по закону человек осуществляет свое намерение сам, под присмотром медиков, и у него тоже есть возможность в последний момент передумать.

В первом варианте возникает противоречивая ситуация, при которой медик, давший клятву «не навреди» и работа которого — спасение жизни, становится пусть легализованным, но убийцей. Майкл Уэнхам из Великобритании, который страдает неизлечимым заболеванием двигательных нейронов, пишет в своем блоге: «Инвестиции в лучшую паллиативную помощь — вот в чем проявляется истинное сострадание» и называет ассистированное самоубийство «извращением терапии».

Во втором варианте человек совершает разрешенное действие в присутствии врача или медсестры сам, тем самым принимая на себя основной груз ответственности за добровольную смерть и ее последствия (например, неизбежное чувство вины и боль потери, которые потом переживают его родные).

В России эвтаназия законодательно запрещена. «Каждый второй россиянин считает процедуру эвтаназии допустимой для людей с тяжелыми неизлечимыми заболеваниями, которые сопряжены с сильными страданиями, при этом почти половина жителей страны с этим понятием незнакома. Об этом свидетельствуют результаты опроса, проведенного Всероссийским центром изучения общественного мнения»¹.

Те же, кто включаются в споры об эвтаназии в России, высказывают полярные мнения. Противники ее легализации опираются не только на религиозные и идеологические убеждения. Многие считают, что для такого шага необходим высокий уровень гражданской сознательности и четкий контроль при рассмотрении каждого заявления. В противном случае велики риски, что это станет инструментом для узаконенного убийства. Страшно представить, какие возможности могут получить недобросовестные черные риелторы, нетерпеливые наследники, бизнес-конкуренты и так далее.

По многим причинам, и культурно-историческим, и социальным, Россия сегодня не готова к рассмотрению подобных законопроектов. А приоритетной задачей, по мнению специалистов, стоит считать развитие достойной паллиативной помощи. К счастью, в последние годы этой проблемой активно занимаются, хотя сделать нужно еще очень и очень многое.

«Законопроекты об эвтаназии, рассматриваемые во многих странах, все еще вызывают разногласия. Это выбор, влияющий на многих людей. Разговоры о билле С-14 и других подобных законопроектах сосредоточены вокруг этики и морали. И это, несомненно, важно — помнить, что за всеми этими законодательными процессами стоят человеческие жизни», — напоминает Роберт Мюллер.