Серж Эфез (Serge Hefez), психотерапевт, автор книги «Новый сексуальный порядок» («Le Nouvel Ordre sexuel, pourquoi devient-on fille ou garçon?», Kero, 2012).
Psychologies: Вы утверждаете, что мужской или женский гендер не определяется при рождении. Не можете ли вы объяснить это?
Серж Эфес: Несмотря на наш биологический пол, мы не рождаемся девочкой или мальчиком, а становимся ими. С рождения нас бомбардируют предписаниями, которые указывают нам наш гендер. Пол и гендер совпадают, когда кроме пениса у мужчины есть мужские идентификации, а также манера жить в своем теле и уме, которые соответствуют тем характеристикам, на которые культура указывает как на мужские. С точки зрения психоанализа детям приписывается гендер до того, как они понимают различие между полами. Известно, что мы носим и кормим детей, а также разговариваем с ними по-разному в зависимости от того, мальчики они или девочки. К полутора-двум годам дети понимают, что у них есть половые органы, и устанавливают их связь с тем, чего от них ждут окружающие. До 4–5 лет это понимание остается нестабильным: мальчики все еще думают, что их пенис может отвалиться, а девочки, что он может у них вырасти.
Значит, при воспитании на детей воздействуют, приучая их быть мальчиком или девочкой?
С. Э.: Более того, у мальчиков ампутируется их так называемая женская часть, а у девочек – так называемая мужская часть. По Фрейду, наша личность строится вокруг полюсов: пассивность/активность; слияние/разделение. С одной стороны, ребенок получает удовольствие от полной пассивности на руках родителей. С другой – он предпринимает действия по отделению: отказывается, отталкивает, отвергает, уходит в окружающий мир. Все дети хранят в себе эти два движения. Их окружение впоследствии интерпретирует эти позиции как мужественные или женственные и направляет ребенка к той позиции, которая соответствует его биологическому полу. Мальчика толкают к независимости скорее в действиях, чем в эмоциях; девочку побуждают быть послушной, подчиненной, обращать внимание на желания других людей. Каждый теряет универсальность, замыкается в своем гендере и интериоризирует эти бессознательные и культурные представления о мужественном и женственном.
За тридцать лет вашей карьеры психоаналитика заметили ли вы изменение в восприятии полов?
С. Э.: Да, в сознательном и бессознательном плане тиски постепенно разжимаются. Молодежь выросла в смешанной атмосфере, с представлением о том, что мужское и женское – это не две закрытых и несовместимых вселенных. Для девочек изменение хорошо заметно: их поощряют быть независимыми и присваивать их активную часть, поэтому их психическая и конкретная судьба совсем не похожа на судьбу их бабушек. В свою очередь большинство мальчиков больше не считает, что женственное – значит второсортное, нечистое или опасное. Они также гораздо меньше боятся собственной женственности. Кстати, некоторые идут на гомосексуальные опыты – чтобы попробовать, – и это не ставит под вопрос их уверенность в том, что они являются мужчиной или женщиной. Прошлые поколения не позволяли себе такого. Или испытывали по этому поводу стыд. Также молодые более гибко воспринимают дихотомию «мать–шлюха», которая всегда была сильна в бессознательном. Взгляд мужчин на женщин изменился; для того чтобы позволить себе получить удовольствие, мужчины уже не так нуждаются в том, чтобы унижать женщин. А женщины переходят от одной роли к другой с большей свободой. Каждый смотрит на то, что в нем есть от противоположного пола, доброжелательно, а не со смущением или брезгливостью, и больше не старается от этого избавиться.
Эдипов комплекс устарел?
«Он переживается менее карикатурно, – полагает психоаналитик Серж Эфез. – Задача психотерапевтов не в том, чтобы охранять догмы, а в том, чтобы сделать менее строгими первоначальные концепции и позволить нашим пациентам смягчить их внутренние конфликты и полностью реализовать свой потенциал, не чувствуя, что норма на них «давит». Некоторые психоаналитики настроены пессимистично и полагают, что мужчины и женщины больше не выполняют свою роль отца и матери. Следовательно, дети уже не понимают, что такое мужчина или женщина, и погружаются в смятение. Я так не считаю. Сегодня наш взгляд меняется, мы рассматриваем гендер не как бинарный выбор, а как континуум. Именно это нам говорит восточная философия инь и ян, признавая эти две неразделимые сущности, обитающие в каждом из нас. У каждого из нас есть два полюса, мужской и женский, между которыми мы двигаемся».
Желают ли друг друга мужчины и женщины так же, как раньше?
С. Э.: Конечно! За последние 30 лет все опросы общественного мнения показывают, что мужчины и женщины привлекают друг друга все больше и больше, поддерживают богатые и гармоничные сексуальные отношения. Области сексуальных игр более открыты, чем раньше, каждый лучше знает тело своего партнера, и все мы лучше реализуем себя. Те, кто кричат об обществе гермафродитов, лишенном желания, на самом деле боятся только одного: исчезновения патриархата. За этим опасением, которое чаще всего выражают мужчины, скрывается страх их собственной феминизации, ужас перед пассивностью, потерей их потенции.
Тогда как же объяснять детям, что такое девочка, а что такое мальчик?
С. Э.: Если гендер основан на социальном обучении, то это не значит, что анатомия не существует. Мальчик придает значение своему пенису как органу эректильному и проникающему, а девочка представляет свое тело как тело, в которое можно проникнуть, и затем каждый представляет себе удовольствие, которое при этом получит и которое даст другому, – все это основополагающие ориентиры. Речь идет не о том, чтобы нейтрализовать их, а о том, чтобы демонтировать стереотипы. Все это не значит, что мужчина – завоеватель, а женщина пассивна. Девочки смогут принять то, что в них имеет мужской характер, быть целостными личностями, принимать свою силу и не считать, что они могут существовать, только если являются для кого-то объектом. Мальчики примут свою чувствительность, свои эмоции и не будут вынуждены отталкивать их как угрозу феминизации.
Но возможно, в такой обстановке детям будет не хватать ориентиров?
С. Э.: Это вовсе не так! Я считаю, что, напротив, сегодня молодежь гораздо более открыто и уважительно относится к окружающим. Имея больше свободы жить в своем гендере, они становятся более гармоничными людьми, устанавливающими между полами отношения, основанные на общении, доверии и близости. Общество претерпело глубокие изменения со времени Фрейда, а с ним изменилась и психика детей. Сегодня родители делят свои функции между собой. Отец и мать по очереди то сливаются с ребенком, то запрещают, они ласкают его и подталкивают к независимости. И тем не менее дети прекрасно понимают разницу между полами, поколениями и запретами.
Вопросы гендера вызывают споры у психологов, социологов, философов... Почему?
С. Э.: Прежде всего, потому что они касаются того, как каждый из нас лично для себя осваивает свою мужественность и свою женственность, того, как гендер определяет наше место в мире. Затем, потому что эти вопросы никогда не бывают решены. Мы находимся между двумя внутренними силами: одна наша часть консервативна, она цепляется за успокаивающую несомненность; другая – открыта, изобретательна, она любит свободу, которая вдохновляет и в то же время пугает нас. И наконец, потому что, даже если нормы меняются, мы связаны в наших последовательных идентификациях с нашими родителями, бабушками и дедушками. Если мы, подобно некоторым, утверждаем, что гендер – вопрос биологический, и забываем его социальное измерение, это погружает нас в еще большую неуверенность... Но при этом не позволяет избежать бессознательных конфликтов, которые продолжают нас волновать.
Об этом
Книга «Мальчики и девочки – два разных мира» Валентины Еремеевой и Тамары Хризман. Нейропсихологи подробно объясняют, как (по-разному) мы должны учить и воспитывать мальчиков и девочек, чтобы наши дети были успешны и жили в ладу с собой (Тускарора, 2003).
