Первый год жизни с желанным и долгожданным ребенком оказался для 35-летней Натальи кошмаром. Она чувствовала колоссальную ответственность: «Еще бы! Ведь я была уже взрослая и много книг прочитала про осознанное материнство, столько всего знала о воспитании, чего не знали родители! Я просто не имела права быть плохой матерью!
Но с первых же дней все пошло не так. Дочь много плакала, и у меня не получалось ее быстро укладывать, я раздражалась на нее и злилась на себя. Добавляла жару свекровь: «А ты как хотела? Привыкла только о себе думать, а теперь ты мать и про себя забудь».
Я переживала ужасно. По ночам звонила на телефон доверия и рыдала, что не справляюсь, дочери уже месяц, а я до сих пор не различаю оттенки ее плача, и, значит, у меня с ней плохая связь и у нее по моей вине не будет базового доверия к миру! Под утро я звонила подруге в другой город и говорила: я настолько неумелая мать, что ребенку было бы гораздо лучше без меня».
Семь лет спустя Наталья считает, что ей удалось выстоять только благодаря чату молодых мам и поддержке психотерапевта: «Сейчас я понимаю, что адом этот год сделали в первую очередь мои завышенные, нереальные требования к себе, которые поддерживались мифом, что материнство — это исключительно счастье и радость».
Во многом знании много печали
Казалось бы, современные матери получили полную свободу: только они сами решают, как растить детей. Информационные ресурсы безграничны: книгами по воспитанию переполнены магазины, статьями и лекциями — интернет. Но многие знания приносят не успокоение, а растерянность.
Между заботой и чрезмерной опекой, добротой и попустительством, наставлением и навязыванием проходит едва заметная граница, которую родитель должен постоянно чувствовать, а как? Я все еще демократичен в своих требованиях или давлю на ребенка? Купив эту игрушку, я удовлетворю его потребность или избалую? Разрешив бросить музыку, я потакаю его лени или проявляю уважение к его истинным желаниям?
В попытках подарить ребенку счастливое детство родители пытаются совместить противоречивые рекомендации и чувствуют, что только отдаляются от образа идеальных мамы и папы.
За стремлением быть самыми хорошими для ребенка часто скрыты наши собственные потребности
«Вопрос: а для кого мы хотим быть лучшими? — замечает психоаналитик Светлана Федорова. — Одна мать надеется доказать что-то близкому окружению, а другая на самом деле мечтает стать идеальной мамой для самой себя и переносит на отношения с ребенком собственную жажду любви, которой так не хватало в детстве. Но если личного опыта доверительной связи с матерью нет, а дефицит ее велик, в уходе за ребенком возникает надрыв и операциональность — внешняя, деятельностная забота».
Тогда женщина старается, чтобы ребенок был накормлен и ухожен, но теряет реальный контакт с ним. В глазах окружающих она идеальная мать, но один на один с ребенком может сорваться, а потом винит себя. Различать вину и ответственность — еще одна задача, которую родители решают постоянно.
Быть рядом… насколько?
Только от матери целиком и полностью зависит взросление и развитие ребенка, считала Мелани Кляйн, стоявшая у истоков детского психоанализа. Эта идея, подкрепленная исследователем привязанности Джоном Боулби, так прочно обосновалась в наших умах, что попытка психолога Дональда Винникотта освободить женщин от груза непомерной ответственности (он заявил, что ребенку подходит «достаточно хорошая» и «обычная преданная» мать) не увенчалась большим успехом. У женщин появились новые вопросы к себе: какова мера этой достаточности? Так ли я хороша, как требуется?
«Винникотт говорил о естественной способности матери чувствовать малыша и удовлетворять его потребности, и для этого не требуется особых знаний, — объясняет Светлана Федорова. — Когда женщина в контакте с ребенком, она интуитивно откликается на его сигналы».
Таким образом, первое условие «хорошести» — просто физически быть рядом с младенцем, не исчезать на слишком длительное время, откликаться на его зов и нужду в успокоении или пище и так обеспечить ему предсказуемость, стабильность и безопасность.
Еще одно условие — присутствие третьего. «Говоря, что мать должна иметь личную жизнь, Винникотт имел в виду сексуальные отношения матери и отца ребенка, — продолжает психоаналитик, — но по сути важен не столько секс, сколько наличие другой модальности отношений, партнерских или дружеских. В отсутствие партнера мать получает почти все свое телесное удовольствие от физического общения с младенцем: кормления, тетешканья, объятий. Создается атмосфера, в которой ребенок становится как бы заместителем сексуального объекта и рискует быть „схваченным“ материнским либидо».
Такая мать настроена на ребенка, но не дает ему пространства для развития
До полугода ребенку требуется почти постоянная забота матери, но постепенно должно происходить разделение. Ребенок находит другие способы утешения помимо материнской груди, переходные объекты (песенки, игрушки), которые позволяют ему дистанцироваться и выстраивать собственную психику. А еще ему необходимы наши… ошибки.
Неудача — залог успеха
Исследуя взаимодействие матерей с младенцами в возрасте от 6 до 9 месяцев, американский психолог Эдвард Троник подсчитал, что мать только в 30% случаев «синхронизируется» с ребенком и верно считывает его сигналы (усталости, недовольства, голода). Это побуждает ребенка изобретать способы преодолеть несоответствие между его запросом и реакцией матери: он пытается привлечь ее внимание, успокоиться самостоятельно, отвлечься.
Эти ранние опыты закладывают основу для навыков саморегуляции и умения справляться с трудностями. Мало того, пытаясь оградить ребенка от разочарований и неудовольствий, мать парадоксальным образом препятствует его развитию.
«Невозможно сразу же понять причину, по которой младенец плачет, — подчеркивает Светлана Федорова, — но мать с установкой на идеальность не может ждать, она предлагает безошибочный вариант: свою грудь или соску. И думает: он успокоился, я молодец! Она не позволила себе поискать другие варианты решения и в результате навязала ребенку жесткую схему: пища — решение любой проблемы».
Именно об этом писал Винникотт: «Приходит время, когда ребенку становится необходимо, чтобы мать потерпела „неудачу“ в своих стараниях приспособиться к нему». Не отвечая на каждый сигнал младенца, не выполняя все, что он требует, мать удовлетворяет куда более важную его потребность — в развитии навыка справляться с разочарованием, обретать устойчивость и независимость.
Познать самого себя
Даже зная, что наши педагогические промахи не погубят детей, мы сами страдаем от них. «Когда в детстве мама орала на меня из-за неубранных игрушек или плохих оценок, я думала: как это ужасно, никогда в жизни не буду вести себя так со своим ребенком, — признается 34-летняя Оксана. — Но я недалеко ушла от мамы: дети не ладят, дерутся, каждый требует своего, я разрываюсь между ними и постоянно срываюсь».
Пожалуй, это самая большая трудность для родителей — справляться с сильными переживаниями, гневом, страхом, тревогой
«Но необходимо делать такие попытки, — замечает Светлана Федорова, — или, по крайней мере, осознавать свои злость и страх как принадлежащие нам, а не пришедшие извне, и понимать, с чем они связаны».
Умение принимать себя в расчет — главный навык, обладание которым определяет позицию взрослого и возможность разрешать конфликты, считает экзистенциальный психолог Светлана Кривцова: «Только услышав себя, разобравшись со своими чувствами, мы можем довериться интуиции и открыто, ничего не предполагая, посмотреть на ребенка и постараться уловить внутреннюю логику его слов, поступков и интересов. И тогда между ребенком и взрослым может родиться правда, уникальная для данной ситуации».
Честный разговор с собой, интерес к детям и попытка их понять — без всяких гарантий успеха — вот что делает отношения живыми и наше родительство — опытом личного развития, а не просто социальной функцией.
За далью — даль
Ребенок растет, и поводов сомневаться в своей компетентности у родителей становится все больше. «Я не могу заставить его заниматься на каникулах», «весь дом завален развивающими играми, а он сидит в гаджетах», «она у меня такая способная, блистала в младших классах, а теперь забросила учебу, а я не настояла, упустила момент».
Привить любовь к чтению/музыке/спорту, поступить в институт и получить перспективную специальность… Мы невольно, неизбежно фантазируем о будущем детей и ставим перед собой (и перед ними) высокие цели. И корим себя (и их), когда все складывается не так, как хотелось.
«Желание родителей развить способности ребенка, обеспечить ему лучшее будущее, научить всему, что сами умеют, как и надежда увидеть достойные результаты своих усилий, совершенно естественны, но… малореалистичны, — комментирует семейный психолог Дина Магнат. — Потому что у ребенка есть индивидуальные особенности и собственная воля, и его интересы могут кардинально расходиться с родительскими.
И востребованные профессии нашего времени в будущем могут исчезнуть, и счастье он найдет не там, где думают родители
Поэтому достаточно хорошей я бы назвала такую мать, которая просто подготовит ребенка к самостоятельной жизни. Для нее требуется умение строить здоровые близкие отношения и принимать решения, зарабатывать и нести ответственность за собственных детей».
Что помогает ребенку, а потом подростку научиться всему этому? Опыт доверительных отношений с родителями, сообразно возрасту, на всех этапах взросления. Когда дают свободу по силам и поддержку по потребности; когда видят, слышат и понимают. Вот это и есть хороший родитель. Остальное — детали, и они могут быть очень разными.
