История читательницы
Елена, 32 года
Мы познакомились с ним на острове, известном среди дауншифтеров, где я на пару месяцев решила скрыться от городской суеты. Хотела определиться с дальнейшими планами и не предполагала, что эта поездка так кардинально изменит мою жизнь. Нас сразу потянуло друг к другу, вспыхнули чувства. Мне казалось, эти отношения дороги обоим и мы будем вместе.
Однако его планы и желания изменились, а я узнала, что беременна. Мне было за тридцать и, не признаваясь себе в этом, я подсознательно хотела иметь ребенка. Но мой друг недавно развелся и не захотел ответственности. Он был категорически против того, чтобы я сохраняла беременность. Меня это ранило и оскорбило. Прервала с ним отношения и вернулась домой, уверенная в том, что меня поддержит моя семья — прежде всего мама и сестра.
У сестры уже был ребенок, племянница, которую мы все любили и с которой всегда помогали. Я думала, такое же отношение будет и ко мне. Но все пошло не так, как я предполагала. Мама, выслушав меня, сказала, что моя сестра замужем, у ее ребенка полная семья. А у меня есть еще возможность не ломать себе жизнь и подумать о малыше, которого я заранее лишаю отца. Сестра заметила, что мне одной будет непросто. Конечно, никто открыто не отправлял меня на аборт, но и той поддержки, которой я ожидала, не получила.
Когда стало понятно, что ребенка я сохраняю, меня оставили в покое, и отношения поменялись
Мы вместе покупали приданое. Радовались, что будет девочка. А когда малышка родилась, семья сплотилась окончательно. Мама живет рядом и в первые месяцы приходила и помогала с внучкой каждый день. Помогала и сестра. Летом мама сама организовала для нас с малышкой отдых, и мы втроем поехали на море.
Когда дочке исполнился год, ситуация стала меняться снова. Я решила выйти на работу, взяла няню. Но мне по-прежнему нужна была помощь родных, их моральная поддержка. А мама стала все чаще отказываться присматривать за внучкой в те часы, когда я работала, а няня не смогла прийти. Отказывалась и сестра. Причем я знала — они дома и могли бы взять девочку.
Я снова услышала о том, что ее рождение — моя ответственность. И когда мама однажды бросила: «Мы тебя не просили ее рожать» — я проплакала всю ночь. Как так, ведь мы же семья! Они словно наказывают меня. Больно от такого отношения самых близких людей.
Алина, сестра, 40 лет
Лена у нас в семье младшая, и мы с мамой всегда относились к ней с особой заботой. Хотели для нее самого лучшего. Два года назад она неожиданно призналась, что ей нужно сменить привычную картинку и на время уехать. Возможно, начать в жизни нечто новое. Я поняла и поддержала ее — это, очевидно, был кризис, который важно пережить, чтобы переосмыслить происходящее. Однако никак не ожидала, чем эта история закончится.
Лена сообщила нам, что беременна. Явно от случайного человека, который и от нее, и от своих отцовских обязанностей отказался. Мы с мамой никогда не уговаривали ее делать аборт, сказали, что поддержим любое решение. Она еще молода и могла бы встретить достойного человека, который стал бы настоящим отцом для ее детей. Но сестра решила беременность сохранить. Я сама — мама, и прекрасно ее понимаю.
Когда я стала говорить, что свои обязанности отец ребенка должен исполнять по суду, сестра категорически отказалась действовать официально
Думаю, в глубине души она все еще надеется, что он вернется или хотя бы признает дочь. Что ж, это решение Лены. Но почему мы с мамой должны нести ответственность во всей ее полноте вместо этого человека?
Мы помогали весь первый год. Однако сестра явно ожидает, что мы постоянно будем на подхвате. Обижается, что не предлагаем помощь. Когда она просит посидеть с девочкой — стали иногда отказывать. У меня есть своя семья, работа, обязанности. Мама — уже не молодой человек, ей такие нагрузки не под силу. Мы помогаем по возможности материально, но сестра должна понять, что ребенок — это ее ответственность.
Да, мы семья, и мы с мамой немало для нее сделали. Но Лена не хочет решать вопрос с отцом ребенка и с него почему-то ничего не требует.
Комментарий эксперта
Дарья Перовская, гештальт-терапевт
Главный вопрос в этом конфликте — не пройденный в семье процесс сепарации. Одна сторона, Елена, не хочет отделяться. А другая — мать и сестра — недостаточно ясно обозначает свои границы.
В слиянии бывает тесно и плохо, зато очень безопасно. И тогда единственное, что остается тем, кого такое положение не устраивает, — в данном случае маме и сестре, — максимально ясно обозначать границу. И выдерживать неизбежное чувство вины, которым сопровождается выход из болезненного слияния.
Есть общий интроект, или установка: «Мы же семья, мы должны помогать друг другу». Но до тех пор, пока не определены пределы помощи, возникает спутанность, в которой каждый понимает взаимовыручку как хочет.
Возможно, мама думает лишь о том, чтобы иногда поиграть с внучкой и побаловать ее, а дочь видит в ее лице полноценного партнера по воспитанию
Елена утверждает, что сестра и мама осуждают ее решение, но они, скорее, взывают к принятию героиней ответственности. Это ведь и правда ее собственный выбор — оставлять ребенка, и ее задача о нем заботиться.
В процессе зачатия участвуют двое. В процессе взросления ребенка у него тоже есть два главных человека, мама и папа, даже если последний не живет рядом. Именно через эти связи ребенок начинает получать первый в своей жизни опыт отношений. Из них формируется дальнейший рисунок его личности.
При этом про отца самой Елены вообще не говорят — в круг участников попадают только женщины. Вероятно, это неслучайно. У героини нет четкого понимания функций мужчины в семье. Ее внутренняя реальность как бы исключает мужскую ответственность за рождение и воспитание ребенка.
К тому же есть невротическая привязанность и в какой-то мере забота о мужчине: категоричное нежелание решать вопрос с признанием отцовства, принятие его позиции с отказом от ответственности. Интересно, что от мамы и сестры героиня почему-то требует поддержки и обижается, когда не получает ее, хотя требования эти — не по адресу. Во всем этом прослеживается семейный сценарий, в котором роль мужчины не определена.
Гештальт-терапевт
