Psychologies: Миллионные продажи по всему миру, миллионы зрителей посмотрели экранизацию. Откуда такой ажиотаж вокруг «Пятидесяти оттенков серого»?
Ален Эриль: Книга объединяет в себе два отдельных мира, которые в нормальной жизни не пересекаются. История Кристиана Грея и Анастейши Стил, прежде всего, – встреча мужчины и женщины по всем канонам романтики, в которую добавлена доля трансгрессии, пересечение с миром садомазохизма, который в нормальной жизни очень далек от мира чувств. Нас увлекает прежде всего волшебная сказка о любви: что произойдет между ними? Будут ли они жить вместе долго и счастливо, нарожают ли кучу детей? И в то же время любопытство к повествованию подогревает чисто сексуальный интерес: что они делают? Как далеко они зайдут? Запретный привкус, скандальность, связанные с понятием садомазохизма, – хоть он и представлен в книге в очень мягкой форме, если вспомнить классику эротической литературы на эту тему, – также привлекает неофитов, тех, кто вообще не знаком с жанром. История любви в привычном понимании призвана их успокоить и как бы дать разрешение на чтение.
Эту книгу, не стесняясь, читали в транспорте, говорили о ней повсюду. Теперь то же самое повторяется с фильмом. Сексуальность, половое влечение – уже не такое табу, как раньше?
А. Э.: Со времен сексуальной революции манера мыслить и рассуждать о сексуальности изменилась. Теперь мы говорим о сексе очень легко. Сексуальные проявления давно используют в рекламе и кино. В залах кинотеатров крутой поворот произошел с выходом в прокат фильма «Эммануэль» (реж. Жюст Жакен). Впервые история о сексуальных похождениях была предложена широкой публике не как фильм категории Х, который полулегально крутят в невзрачных частных кинозальчиках, а как кино, достойное массового зрителя. Я объясняю успех фильма «Пятьдесят оттенков серого» все тем же желанием увидеть на экране запретно-скандальное и испытать острые ощущения. При этом интимная жизнь большинства из нас за прошедшие годы не сильно изменилась. Мы не стали больше заниматься любовью или практиковать извращенные сексуальные техники. Точно так же чтение или просмотр «Пятидесяти оттенков серого», на мой взгляд, не делают читателей и зрителей адептами садомазохизма.
Говорят, что в книге и фильме представлена довольно мягкая версия садомазохизма, далекая от реальности. Так ли это?
А. Э.: Да, это фальшивый образ садомазохизма, очень смягченный и очень далекий от того, что на самом деле происходит между «любителями боли». В садомазохизме другой человек видится объектом, предметом. Он не принадлежит реальности, это просто тело, плоть, которую используют. Тот, кто хочет увидеть настоящее лицо садомазохизма, никогда не пойдет смотреть фильм такого рода. Здесь просто используется его атрибутика, чтобы сделать историю более пикантной.
Могут ли подобные книги и фильмы разрушить ореол запретности вокруг садомазохизма?
А. Э.: «Последнее танго в Париже», «Эммануэль», «Империя чувств», «История О» – в истории кино было немало фильмов, где отдельные сцены показывают сексуальную патологию. Иногда сексуальное извращение подслащивают, как в случае с «Пятьюдесятью оттенками серого». Эти книги и фильмы задают нам важные вопросы и позволяют прояснить свою позицию: я за или против, мне это нравится или нет. Кроме того, они дают возможность немного расширить свои горизонты в сексе, узнать, как выглядят эти практики в реальности.
Почему поведение, которое считается извращением, притягивает нас?
А. Э.: В том, что касается секса, нас всегда притягивает запретное, то, что сами мы не делаем, но предполагаем, что делают другие. Любопытство свойственно человеческой природе – ребенок, который живет в каждом из нас, хочет знать, чем занимаются родители без него в своей комнате. Желание подсмотреть в замочную скважину, когда мы говорим о сексе, – не патология. Именно им объясняется ажиотаж вокруг фильмов и книг, которые рассказывают и показывают, что происходит с другими.
Кстати, об ажиотаже. После выхода саги и фильма подскочили продажи наручников, плеток и другого антуража «садомазо»…
А. Э.: Да, но посмотрите, какие наручники и плетки продаются – вельветовые, ненастоящие… Это и есть та самая мягкая версия садомазохизма, о которой я и говорил. Это не настоящие наручники, которые действительно используют «любители боли», – те, что причиняют сильную боль, надрезают руки. Кроме того, то, что люди покупают весь этот антураж, совсем не означает, что они будут его использовать. Многие мои пациенты купили все три тома саги, но прочли только один и еще половину с грехом пополам. С какого-то момента эти книги вызывают усталость и скуку. Зато позволяют узнать себя глубже: идентифицируясь с героиней, читатель спрашивает себя, смог ли бы он поступить так же. Захотел бы?
Ален Эриль (Alain Héril), психоаналитик: «С точки зрения психоанализа садомазохизм – сексуальная патология»
Садомазохизм – совокупность сексуальных практик, где унижаемый (мазохист) испытывает потребность быть униженным, страдать физически и морально. Таким образом, боль замещает удовольствие и радость в обычном понимании. Садист, со своей стороны, может испытывать удовольствие, только причиняя боль другим и навязывая свои личные сексуальные предпочтения как закон и правила поведения для всех. В садомазохизме физическая боль занимает главенствующее место, ее причиняют с помощью плеток, наручников, острых предметов. Но стоит отметить, что душевное страдание для «любителей боли» так же важно, как физическое. С точки зрения психоанализа садомазохизм – патологические отношения, где понятие субъекта определенно отсутствует – вместо этого обе стороны выступают объектами, а не субъектами в паре».
