Пышные формы Скарлетт Йоханссон, яркая привлекательность Анджелины Джоли, утонченный sex apрeal Диты фон Тиз — сегодня женственность знаменитостей, похоже, освобождается от унисекса, который еще недавно считался нормой хорошего вкуса. С авансцены моды ушли минимализм, вещи без излишеств, пресноватые полутона, стиль без откровенных проявлений гендерной принадлежности.
Теперь одежда вновь обрела пол, а мы — готовность заявить о нем с помощью собственной внешности. «Огромное влияние на молодежную моду в последние годы оказывали такие поп-звезды, как Леди Гага или Рианна, — их стиль иногда находился не просто на грани, но и за гранью фола, — размышляет Дарья Аничкина, директор отдела моды журнала ELLE. — И создавалось ощущение, что такие невероятные наряды напрямую ответственны за успех того или иного артиста. Закономерно, что после того периода мы наблюдаем сейчас возвращение к элегантному женственному образу. И этот «перерыв» на традиционную женственность ощущается как глоток свежего воздуха для всей модной индустрии».
Свобода пробовать
За прошедшие полвека отношение женщин к собственному образу и телу сильно преобразилось под влиянием феминизма. В конкуренции с мужчинами женщины для начала освоили внешние знаки мужского пола. Затем наступил черед нейтрального стиля в одежде, лишенного явно выраженных гендерных признаков. И совсем недавно мы вернулись к женственности — яркой, смело заявляющей о себе. Означает ли это, что сейчас, на фоне увлечения сверхженственным стилем 50-х годов, к нам неявно возвращается отношение к женщине как к сексуальному объекту? Вряд ли, ведь сегодняшняя мода уже не так прямолинейна, как раньше: она не диктует обязательный для всех стиль, она позволяет выбирать.
Нынешняя подчеркнутая женственность — это способ сказать: «Я — женщина», но в игровой, опосредованной манере. «Стиль унисекс в свое время был необходим женщинам для того, чтобы уйти от неравенства прошлого, заявить о себе как о полноправных членах общества, добиться уважения со стороны мужчины, — говорит гештальт-терапевт Мария Андреева. — Теперь же, когда женщина подчеркивает одеждой свою гендерную принадлежность, она не перестает быть равноценным деловым партнером, к которому относятся серьезно и с уважением. Такой стиль — знак уверенности в себе, в том, что она может себе его позволить без риска пошатнуть свою репутацию и показаться «несерьезной». Ей уже не нужно доказывать, что она не хуже мужчин, одеваясь для этого в «их» одежду».
Женщина вместе с короткой юбкой и каблуками примеряет на себя новую роль, которая позволяет ослабить внутренние барьеры
«С недавних пор я стала время от времени носить облегающую юбку и красить губы ярко-красной помадой, — с улыбкой рассказывает 34-летняя Алла. — Первый раз мне было очень не по себе, ощущения были непривычными. Я опасалась, что в офисе коллеги отнесутся ко мне насмешливо, ведь до этого мой стиль был довольно-таки невыразительным. Однако никто не иронизировал в мой адрес. Напротив, мой жест оценили, и с тех пор я уже не чувствую себя неловко, когда вместо брючного костюма надеваю иногда вот такой, чуть провокативный, наряд. В нем я выгляжу настоящей «вамп», хотя я совсем не роковая женщина».
Именно в этом оттенке здоровой самоиронии и состоит разница между нашими современницами и поколениями наших бабушек и матерей. То, что для них было следованием диктату моды, которая тогда не предполагала отступлений от «генеральной линии», для нас становится собственным выбором и возможностью выразить себя.
«Женщина вместе с короткой юбкой и каблуками примеряет на себя новую роль, которая позволяет ослабить внутренние барьеры, состоящие из представлений «можно — нельзя», «допустимо — недопустимо», «приемлемо — неприемлемо», — говорит психолог Ольга Лови. — И получает возможность укрыться в этой роли от возможных болезненных разочарований нового опыта. Неоднократно был описан этот феномен: когда человек играет роль, ему не так страшно и стыдно потерпеть неудачу, как если бы он действовал «по-настоящему». Так он охотнее готов пробовать новое, расширять свой опыт».
«Мы заявляем о себе как о свободных людях»
Почему подчеркнуто женственный, сексуальный стиль одежды сегодня мы все чаще видим как тренд не только в haute couture, но и в уличной моде?
Раньше сочетание красного и черного, подчеркивающий фигуру силуэт, бархат, шелк и другие тактильно приятные материалы — все это вызывало у окружающих настороженную реакцию. Одетая так женщина воспринималась как «дама с определенными намерениями». Сейчас этот стиль потерял свой однозначный посыл, и даже деловая женщина может надеть на работу обтягивающую юбку и сделать яркий макияж.
Феминистки первой и второй волны считали, что подобный стиль одежды превращает женщину в сексуальный объект. Однако у сегодняшнего постфеминизма реакция на этот откровенно эротический стиль гораздо мягче. В 1997 году известный литературный критик и феминистка Элейн Шоуолтер опубликовала в американском Vogue получившую широкий резонанс статью, где высмеивалось критическое и лицемерное отношение к моде, бытующее в университетской среде США (где традиционно популярны левые политические взгляды).
Теперь уже ясно, что женщина должна иметь свободу выбора, и если у нее возникает желание в одежде подчеркнуть свой пол, то это говорит о ее женской силе, а вовсе не о намерении выступить в роли соблазнительницы. Сейчас уже не требуется носить мешковатый комбинезон для того, чтобы заявить окружающим: «Я не сексуальный объект, а личность». Тем более что нынешний женственный стиль воспринимается несколько в кавычках. Мы видим иронию в сложносочиненных нарядах, «умный» эротизм с рефлексией, который реализуется в тенденции «сочетать и смешивать».
Эротический стиль присутствует в одежде фрагментами, цитатами, репликами, в самых неожиданных комбинациях. Женщина демонстрирует свою свободу, свое право на то, чтобы действовать по настроению. Постмодернизм пришел и в моду. В постмодернистской литературе автор не оглашает свою позицию, предоставляя тексту возможность выражать сразу несколько точек зрения одновременно. То же самое происходит и в моде, которая допускает сочетание в одном наряде элементов разного стиля. Мы заявляем о себе как о свободных людях. И феминизм преодолел свой категоричный подход: теперь признается, что люди не должны играть по навязанным им правилам.
Основная задача — нравиться себе
«В старших классах школы нам объясняли: та, кто красится и носит мини, — плохая девочка, она не сможет получить образования и окажется в итоге проигравшей, — вспоминает 36-летняя Татьяна. — В подростковом возрасте я не особенно переживала о том, как я одеваюсь: было важно поступить в институт сразу после школы, и это занимало все мои мысли, как сейчас все мысли занимает работа. Но год назад я увлеклась танцами. Вместе с желанием красиво двигаться пришла и смелость одеваться ярче. Теперь мне хочется надеть платье или яркую юбку, туфли на каблуке, сделать макияж и прическу — я знаю, что этим я никак не поставлю под угрозу свою профессиональную состоятельность».
В отличие от журнальных красоток 1950-х, современные женственные женщины не собираются отказываться от своих достижений и независимости. Для многих из них подчеркнутая женственность — это прежде всего способ нравиться самим себе, напоминая себе и окружающим о том, что они остаются женщинами, хотя уже давно наравне с мужчинами добиваются карьерных высот и самостоятельно устраивают жизнь.
Осознанная игра с разными ролями — один из лучших способов выработать новую идентичность
Впрочем, тех, кто одевается откровенно женственно — носит юбки и каблуки, подчеркивает фигуру, пользуется яркими цветовыми контрастами, делает заметный макияж, — зачастую подозревают в том, что они манипулируют окружающими, провоцируя в мужчинах присущее им стремление доминировать и низводя себя до уровня сексуального объекта.
Между тем, стремясь «выглядеть как женщина» и быть желанной, такая женщина вовсе не позиционирует себя как добычу или как пассивное приложение к мужчине-завоевателю. Потому что она знает — этот подчеркнуто (иногда даже чересчур) женственный образ, который она примеряет на себя, — всего лишь образ, с которым можно играть. «Мы живем в эпоху непрерывных культурных и социальных перемен, — говорит Ольга Лови. — Прежние образы устарели, прежние нормы не отвечают нынешнему моменту. Осознанная игра с разными ролями — один из лучших способов выработать новую идентичность».
Найти свой индивидуальный стиль
«Я всю жизнь носила джинсы с пуловерами и пиджаками, а теперь мне хочется надеть легкое платье, туфли, изящный жакет, — признается 46-летняя Екатерина. — Раньше я красилась едва-едва, стараясь выглядеть натурально, сейчас же я больше не выхожу на улицу без помады. Я считаю, что с возрастом «естественный» вид выдает недостаток юной свежести, а образ «элегантной дамы» снова делает меня привлекательной. Кроме того, женственная одежда подчеркивает достоинства женского тела».
В этой новой сверхженственной тенденции, считает философ Изабель Кеваль, звучит протест против идеала безупречного, «диетического» тела, который властвовал над умами в последние десятки лет. А также наше желание принимать свое тело таким, как есть: ведь новый стиль его лишь оформляет, но не пытается изменить.
«Эта мода не оставляет равнодушными и молодых женщин тоже, — пишет она. — В том числе и потому, что они не хотят идти по стопам своих матерей, вечно обеспокоенных своим весом».
Но если женщина живет в гармонии со своей женственностью, то нуждается ли она в переодеваниях? Психоаналитик Изабель Королицки видит в стремлении выставить напоказ знаки своей половой принадлежности некоторую неадекватность человека собственному «Я». «В этом звучит достаточно инфантильный мотив переодевания, оно скорее призвано показать миру «ненастоящего себя», а не продемонстрировать свои истинные желания, — выражает сомнение психоаналитик. — Следуя готовым кодам, мы лишаемся возможности искать и выражать свою индивидуальность».
В поисках гендерных различий
Явление, которое американцы называют «regendering» — новое определение гендерных ролей, — возможно, знаменует собой и появление новых способов выстраивания отношений между мужчиной и женщиной.
«Ко мне приходит множество женщин старше 30 лет, которые стремятся найти по-настоящему мужественных мужчин, — рассказывает Изабель Королицки. — Они ожидают, что эти мужчины будут нести в жизнь свою мужественность, как сами они активно воплощают свою женственность — уважая и различия, и равенство полов. Они словно заявляют: «Я хочу видеть рядом с собой настоящего мужчину, ведь я — настоящая женщина!»
Новые черты и женственности, и мужественности мы заново определяем, осознавая желания, всегда далекие от упрощенных схем
Этим новым представлениям о женственности отвечают, словно в зеркальном отображении, и некоторые мужчины, которые по-новому осознают и демонстрируют собственную мужественность. Две знаменитые пары — Моника Беллуччи и Венсан Кассель, Анджелина Джоли и Брэд Питт, которые, увы, больше не вместе. Две в высшей степени женственные женщины, в которых ясно чувствуется сила, и двое в высшей степени мужественных мужчин, в которых угадывается чувствительность.
Это, конечно, красивый образ. Однако реальность всегда — и к счастью — не так однозначна. Ведь новые, современные черты и женственности, и мужественности мы заново определяем вновь и вновь — непрерывно меняя наши роли, осознавая желания, всегда далекие от упрощенных схем и карикатур.
Подростковый период — возраст экспериментов с собственным стилем
17-летняя Аня, поклонница Диты фон Тиз, носит перешитое бабушкино пальто «под леопарда» и каракулевый ридикюль. Аня говорит, что не хочет выглядеть как ее мать, то есть «слишком нейтрально», слишком невыразительно и в конечном счете «бесполо».
«Для подростка важно заявить свою «инаковость», свой протест против существующих канонов, — комментирует гештальттерапевт Мария Андреева. — Подросткам важно выйти из положения послушного ребенка, строить свою жизнь по-своему, а не по образцам родителей. В этом возрасте девочка становится женщиной — и она еще не знает, какая она. А потому это время экспериментов со своим стилем». Молодые женщины в поиске своей женственности подыскивают себе целую палитру образцов — не столько для того, чтобы их копировать, сколько для того, чтобы играть их разными гранями.
