«Карантин подготовил мир к коучингу»: какие перемены ждут нас в новом мире

Psychologies: Сейчас кажется, что мы постепенно возвращаемся к привычной жизни. Но, как известно, кризис — всегда трансформация. На ваш взгляд, что-то изменилось с этим кризисом в нас?

Анна Лебедева: Странно было бы думать, что три месяца в самоизоляции никак на нас не повлияли. Они ускорили процессы, которые, по моим наблюдениям, как человека системного, начались еще три года назад. Например, об осознанном потреблении мы задумывались и прежде, но только за время карантина удалось переварить послание Греты Тунберг. Мы оглянулись вокруг и заметили, сколько нас окружает ненужных вещей. Причем не самого лучшего качества — ведь раньше мы могли покупать чаще и больше. Сейчас люди наконец «включают голову» и начинают более осознанно тратить деньги. Не потому, что денег стало меньше, а потому, что начало меняться мышление. Люди начинают уделять внимание качеству товаров и услуг. И эта тенденция, на мой взгляд, сохранится.

Второе изменение касается осознанного отношения к себе. Люди станут больше вкладывать в себя. Вот раньше с топ-менеджерами что было? Они работали по двадцать часов в день, потом ехали в отпуск, оплачивали пятизвездочный отель со спа-центром и две недели перезагружались, восстанавливали силы. А сейчас такой возможности не стало. Люди понимают, что важно жить здесь и сейчас, вкладывать в себя и в своих близких сегодня. И делать это экологично — системно, постоянно, а не наскоками.

И третья тенденция — переход в онлайн. Даже те, кто не представлял работы в таком режиме, были вынуждены искать новые подходы. И мы поняли, что это реально.

Я знаю, что ваш университет перевел в онлайн все программы, сделали вы это буквально через два дня после начала изоляции...

Мы в «Эриксоне» действительно вложили в это много сил. Я бы не сказала, что переход в онлайн — это простая история. Мне муж всякие гаджеты подарил для работы в Сети, чему-то пришлось учиться с нуля. Но адаптироваться под новые обстоятельства, учиться жить в новых реалиях — необходимый навык XXI века. Мы не знаем, как еще изменится этот мир.

За время изоляции я наблюдала два подхода к онлайну. Были те, для которых онлайн стал фетишем: людям казалось, что волшебная таблетка спасет жизнь, доход и бизнес. Достаточно перебазироваться в интернет, и все само наладится, без титанических усилий. Это, к сожалению, похоже на веру, что театр умрет с приходом телевидения.

Были другие, которые думали, что можно отложить все дела, например корпоративные тренинги, до осени, затаиться, и все исправится само. Допустим, перенесли дела на осень. А то, что уже было запланировано, куда делось? У меня, например, как у коуча осень уже загружена. Поэтому я не могу сдвигать дела на осень, мне надо сейчас. А у многих получалось: не сейчас, а потом будем жить? Нет, так не бывает. И первый и второй подходы — крайности.

То есть вы считаете, что офлайн все равно останется?

Конечно. У нас треть студентов оплатили обучение, но ждали, когда начнутся занятия в зале. Им так комфортнее. Мне кажется, в ближайшее время офлайн ждет всплеск популярности, ведь мы по этому соскучились. Но при этом самоизоляция показала, что дистанционный формат дешевле и сильно экономит время. К примеру, моя семья сейчас тратит гораздо меньше денег на развитие детей. А самоизоляция показала, что дети прекрасно могут из дома заниматься английским, рисованием, делать уроки всего за два часа. Оказалось, не нужно, чтобы кто-то из родителей или няня всех развозил целый день по кружкам — это же безумное количество человеко-часов.

Но главный сдвиг произойдет не в сторону офлайна или онлайна. Большинство людей уже начали задумываться, какие навыки им требуется освоить прямо сейчас, какие сильные стороны помогут им выжить в этой нестабильности и подготовиться к будущему. А это как раз прямая задача коучинга.

Большинство людей до сих пор не до конца понимает, что же такое коучинг...

Это действительно так. Коучинг — «новый парень на деревне». Этой науке нет еще и 20 лет. PricewaterhouseCoopers (сеть компаний, предлагающих услуги в области консалтинга и аудита) и ICF (Международная федерация коучинга) каждые три года делают исследования того, насколько рынок осознает, что такое коучинг. Сейчас только 60% читателей самых продвинутых изданий знают, что это такое, да и то в общих чертах. Люди думают, что коучинг — легкая форма психотерапии. Но психотерапия работает с избавлением от проблем, слабостями и недостатками, а коуч работает с сильными сторонами, помогает понять, чего человек хочет на самом деле. Это сдвиг парадигмы: когда не натаскивают на результат, а помогают обнаружить таланты и дать человеку возможность себя реализовать.

Что легло в основу этой науки?

У коучинга есть четыре важных составляющих. Первая — конечно, бизнес. Первые коучи — Тимоти Голви, сэр Джон Уитмор — работали больше с бизнес-командами, с бизнес-подходами. Неудивительно, что технологии бизнес-консультирования впитались в коучинговый формат и вошли во многие техники коучинга.

Вторая область — методы психологической помощи, ориентированные на решения (Solution Focused technologies). Отсюда коучинг взял построение доверительных отношений, различные поведенческие привычки людей и все, что может помочь клиенту осознать свои истинные потребности.

Третья область — нейрофизиология. Технологии нейрофизиологии помогают нам сделать так, чтобы изменения, которые человек получает на сессии, трансформировались в навык, привычку, новый подход к жизни.

И четвертое — спорт высоких достижений. Именно в олимпийском спорте используются все новейшие технологии, от философии восточных единоборств и медитации до направленной визуализации и формулировки целей, которые помогают ориентироваться на результат. Эти методики помогает человеку визуализировать желаемый результат, ощутить себя успешным, срастись с ним и двигаться вперед увереннее и смелее.

Если коучинг — наука с единой базой, то чем отличается эриксоновский коучинг от других школ? И какие вообще есть направления?

В международной организации коучинга больше 400 разных школ. Все они основываются на разных модальностях психологии и бизнеса. У разных школ разный подход, разная философия. Кто-то работает на базе гештальта, кто-то на базе бизнес-консультирования. Мы базируемся на solution focus technologies — краткосрочных методах психологической помощи, ориентированной на решения. Но главный вопрос, как мне кажется, не какую школу выбрать, а как определить, что перед тобой действительно достойный доверия специалист. В России квалифицированных коучей пока мало — всего тысячи две.

Действительно, сейчас коучами себя называют многие. Вроде написано «нейл-коуч», а это всего лишь мастер по маникюру. Как вообще в коучинге определить качество специалиста?

Мы в «Эриксоне» как раз работаем над этой задачей. Мы же сами обучаем и выпускаем коучей. У нас есть лицензия на дополнительное образование в Российской Федерации и лицензия Международной федерации коучинга ICF. Квалификацию коучей можно проверить по сертификатам или членствам Международной федерации коучей, но такие специалисты в России редкость.

Поэтому еще в 2012 г. совместно с Агентством стратегических инициатив мы, русские коучи, начали проект государственного стандарта «коуч», который хотели предложить нашим законодателям от имени практиков. Мы большой группой русскоязычных коучей пишем соответствующие документы и подаем их в комитет Думы. Мы хотим, чтобы был такой стандарт, в который мы верим, в который вкладываемся и которому хотим соответствовать.

Если все узаконить, можно будет выдавать лицензии государственного образца, создать образовательные стандарты и сверяться с ними. Надеюсь, в какой-то момент мы этого добьемся, и человеку достаточно будет попросить у коуча сертификацию и диплом, чтобы понять, что вот ему можно довериться.

Это было бы здорово, ведь побывать на коуч-сессии дороже, чем посетить психотерапевта…

Стоимость коучинга формируется из нескольких факторов. Во-первых, спрос: хороших психологов с качественным образованием гораздо больше, а хорошие коучи малочисленны, на вес золота. Во-вторых, психотерапия может быть растянута по времени: понадобится ни один месяц встреч, чтобы попрощаться со своими проблемами. Коучинг же — очень скоростная технология. Ты проходишь 10-15 сессий длительностью час или два, а результат работает на тебя десять или пятнадцать лет.

В-третьих, если ты покупаешь коуч-сопровождение, специалист подстраивается под твой график, коуч работает с 3-4 клиентами в день. Я сама не могу брать по пять-шесть клиентов в день, как делают мои знакомые психотерапевты, хотя я коуч высокого уровня.

Ну и в-четвертых, это сам процесс. Во время сеанса с психологом ты будешь разбираться со старыми травмами, отпускать боль, слезы, преодоление себя. А мастерство коуча — легкость перемен и создание будущего. Кажется, что клиент все сделал сам, хотя на самом деле его умело спрашивали и помогали поймать собственную волну. Чем выше мастерство, тем незаметнее работа коуча.

Получается, пока нет солидной суммы, нет никаких шансов на коуч-поддержку?

Конечно, это не так. Если нет средств на более опытного специалиста, можно воспользоваться, например, услугами студента программы или выпускника. У меня есть опытные клиенты, которые мне пишут после каждого выпуска группы: «Ну что, новые у вас выпустились коучи? Дай мне, пожалуйста, контакты двух-трех, которые лучше всех проявили себя на экзамене». Этим людям не нужен самый опытный коуч, они уже сами понимают, куда им двигаться. Но им нужен импульс, и для этого требуется, чтобы кто-то в эриксоновской системе задавал им правильные вопросы. А ответы они реализуют сами.

Свежий коуч без обширного опыта берет гонорар в десять раз меньше, чем коуч-мастер (МСС ICF), но ответственность за результат коучинга в любом случае ложится на клиента. Если кризис сократил финансы, но вы хотите добиться результатов и готовы работать, стоит попробовать такой вариант.

А есть какие-то тенденции, которые появились в коучинге благодаря нынешнему кризису?

Как люди на карантине задумались о саморазвитии, так и компании, посадив сотрудников по домам, стали пересматривать свои системы. Коучинговая культура — это культура, которая стимулирует инновационное мышление. То есть то, что мы проповедуем более 15 лет,— это лидерство без погон, servant leadership («служащий-лидер» — философия лидерства, в которой главная цель лидера — служить людям. Это отличается от традиционного лидерства, где основной целью лидера является успех их компании или организаций. — Прим. ред).

Компании сейчас думают о том, как добиться устойчивых изменений (sustainable change), повысить социальную ответственность. Сейчас мы не знаем, какие потрясения нас ждут, будет ли вторая, третья, пятая волна вируса и карантина. Поэтому и команды должны стать более горизонтальными и подвижными, а это можно сделать только с помощью коучинга. Мои клиенты заметили, что когда топ-менеджер работает с коучем, он влияет не просто на одну команду, а на несколько уровней подчинения, на сотни человек.

Получается, в этом нестабильном мире, где нельзя делать ставку на нефть и доллар, стоит сделать ставку на коучинг?

Мне кажется, надо ставить на новый коучинговый стиль мышления. Речь идет уже даже не о том, чтобы позвать коуча для сопровождения, а о том, чтобы перезагрузить образ мышления о себе, своих возможностях, о других, о мире. Я потеряю 95% читателей на этой фразе, потому что меня половина не поймет, половина нахмурится — меняться неприятно. Нашему «внутреннему котику» хочется на диван, закутаться в свой теплый хвост, чтобы не трогали с этими переменами.

Но в мире, где кажется, что ты ни на что не можешь повлиять, надо менять точку сборки, получать удовольствие от того, что ты делаешь, во что ты веришь, и не обращать внимания на оценки. Наше обучение в «Эриксоне» и построено так, чтобы этот коучинговый стиль мышления привить. Не все наши выпускники идут дальше работать коучами, 70% людей приходят за тем, чтобы пройти качественное обучение и внедрить коучинговые навыки во все то, что их окружает: лидерство, карьеру, жизнь. Они приходят за коучинговым стилем мышления, который помогает чувствовать себя увереннее и быть смелее, ярче в неопределенном будущем.