История
Они поженились, когда Фриде Кало было двадцать два года, а Диего Ривере — сорок два, и оставались вместе до самой смерти художницы двадцать пять лет спустя. У обоих были многочисленные романы: у Диего Риверы — с женщинами, у Фриды Кало — с женщинами и мужчинами, самые яркие — с певицей, актрисой и танцовщицей Жозефин Бейкер и российским революционером Львом Троцким. В то же время оба настаивали, что их любовь друг к другу — главная в их жизни.
Но, возможно, нигде их нестандартные отношения не предстают в таком ярком свете, как в словесном портрете, который вошел в предисловие книги Диего Риверы «Мое искусство, моя жизнь: автобиография».
Всего в нескольких абзацах, описывающих ее мужа, Фрида Кало смогла выразить все величие их любви, способной преображать реальность
В глазах влюбленной художницы Диего Ривера — мужчина, непривлекательный с точки зрения общепринятых стандартов, — трансформируется в утонченное, магическое, практически сверхъестественное существо. В итоге мы видим не столько портрет художника, сколько отражение изумительной способности самого автора любить и воспринимать красоту.
В самом конце этого отрывка она упоминает о некрасивой и все же такой распространенной тенденции судить о любви других со стороны — насильственном уплощении нюансов, масштаба и богатства чувств, существующих между двумя людьми и доступных только им одним.
Письмо
Фрида Кало
Я предупреждаю вас, что на этом портрете Диего будут краски, с которыми даже я сама еще не слишком знакома. Кроме того, я люблю Диего так сильно, что не могу объективно воспринимать его или его жизнь…
Я не могу говорить о Диего как о своем муже, потому что этот термин по отношению к нему — нелепость. Он никогда не был и никогда не будет чьим-то мужем. Я не могу говорить о нем как о своем любовнике, потому что для меня его личность простирается далеко за пределы царства секса.
И если я попытаюсь говорить о нем просто, от души, все сведется к описанию моих собственных эмоций. И все же, учитывая препятствия, которые накладывает чувство, я попробую набросать эскиз его образа настолько хорошо, насколько умею.
На его азиатской голове растут тонкие, редкие волосы, создающие впечатление, что они как будто парят в воздухе. Он выглядит как огромный младенец с дружелюбным, но печальным лицом.
Его широко раскрытые, темные и умные глаза сильно выпучены, и кажется, их едва удерживают распухшие веки. Они выступают, как глаза лягушки, отделенные друг от друга самым необычным образом. Так что, кажется, что его поле зрения простирается дальше, чем у большинства людей. Словно они были созданы исключительно для художника бескрайних пространств и толп. Эффект, произведенный этими необычными глазами, так широко расставленными, наводит на мысли о вековом восточном знании, скрывающемся за ними.
В редких случаях ироническая и в то же время нежная улыбка играет на его губах Будды
Обнаженный, он немедленно напоминает юного лягушонка, стоящего на задних ногах. Его кожа зеленовато-белая, как у амфибии. Единственные смуглые части на всем его теле — его руки и лицо, обожженные солнцем. Его плечи — как у ребенка, узкие и округлые. Они лишены каких-либо намеков на угловатость, их плавная округлость делает их почти женственными. Плечи и предплечья аккуратно переходят в маленькие, чувствительные руки… Невозможно представить, чтобы эти руки могли сотворить такое экстраординарное количество картин. Еще одно волшебство — то, что они все еще способны работать без устали.
Грудь Диего — о ней мы должны сказать, что попади он на остров, управляемый Сафо, где мужчин-чужаков предавали казни, Диего был бы в безопасности. Чувствительность его прекрасной груди обеспечила бы ему теплый прием, хотя его мужская сила, особенная и странная, сделала бы его также объектом страсти в землях, чьи королевы жадно взывают о мужской любви.
Его огромный живот, гладкий, подтянутый и сферический, поддерживают две крепкие конечности, мощные и прекрасные, как классические колонны. Они заканчиваются стопами, которые посажены под тупым углом и как будто бы вылеплены для того, чтобы расставить их настолько широко, чтобы под ними оказался весь мир.
Возможно, от меня ожидают услышать жалобы на те страдания, которые я пережила рядом с Диего. Но я не думаю, что берега реки страдают из-за того, что меж ними протекает река, или что земля страдает из-за дождей, или что атом страдает, когда теряет энергию. На мой взгляд, на все дана естественная компенсация.
