Дженнифер Лоуренс: «Мне повезло, что я умею играть»

Решимость

Но ведь наверняка бывали и неудачи?

Д. Л.: Конечно, бывали – но трудности меня только еще больше раззадоривают. На первых пробах фильма «Зимняя кость» мне сказали, что я слишком хорошенькая для этой роли. Но я твердо вознамерилась их переубедить и поехала за режиссером, Деброй Граник, в Нью-Йорк. Заявилась к ней прямо после ночного перелета, с красными глазами, грязными волосами – и она, видимо, решила, что я от нее не отстану. Поступок как раз в духе моей героини.

А как вообще у вас складываются отношения с режиссерами? Говорят, Дэвид О. Рассел, например, может довести актеров до белого каления своей требовательностью.

Д. Л.: Ну, во-первых, врут. Дэвид – милейший человек, и работать с ним одно удовольствие. А во-вторых, режиссер и должен быть требовательным, он же начальник! Мне не нравится, когда вокруг актеров ходят на цыпочках, опасаясь эмоционального срыва. Я в детстве занималась спортом и привыкла, чтобы мне прямо говорили, когда у меня что-то не получается. К тому же актеры иногда становятся слишком капризными, забывая, что их работа не важнее, чем у остальных членов съемочной группы. Вся разница в том, что твое лицо на экране.

Сила воображения

Вы как-то упоминали, что никогда не учились актерскому мастерству. Это было сознательное решение?

Д. Л.: Да нет, не то чтобы я была принципиально против учебы. Просто родители с самого начала заявили, что не собираются оплачивать никакие курсы. Теперь я думаю, что это даже хорошо – работать на уровне инстинктов. Никогда не готовлюсь к роли, заучиваю текст сегодняшней сцены и все. Мне кажется, лучшая школа для актера – это наблюдение за окружающими. Однажды ко мне пришла расстроенная подруга. Так вот, помню, я ее утешала, а сама все старалась запомнить, как она двигает руками. Потом копировала ее движения в одном из фильмов.

А как же быть, если приходится играть то, с чем в реальной жизни вы никогда не сталкивались? Вы, простите, так еще молоды, а у большинства ваших героинь такая трудная и необычная судьба...

Д. Л.: А у меня есть воображение! Конечно, мне не близка ситуация, когда тебя насилует сутенер твоей матери («Дом покера»), но я могу себе живо представить, каково это. Я и не выбираю героинь, похожих на меня. Мне бы не хотелось смотреть фильм про себя саму – я же дико скучная.

Перемены

При этом в своих интервью вы рассказывали, что сомневались, браться ли за роль Китнисс Эвердин в «Голодных играх». А уж ее-то никак не назовешь скучной – эдакая футуристическая Жанна д’Арк. Так в чем причина? Пугала ответственность, связанная со статусом кумира молодежи?

Д. Л.: Ну, у меня, к счастью, нет никаких тайных пороков, так что здесь бояться нечего. Просто ясно было, что это решение резко изменит мою жизнь. А мне-то она нравилась как есть! Я всегда мечтала стать мамашей-наседкой на минивэне, с нормальной семьей. Это как-то плохо сочетается со съемками в крупнобюджетной эпопее. Я никак не могла решиться, но неожиданно меня пристыдила мама: «Ты всегда говоришь, что снимаешься в независимом кино, потому что тебя не волнует размах проекта. А в этом фильме тебе нравится все, кроме масштаба. Выходит, лицемеришь?» В итоге я согласилась и пока, как ни странно, не жалею.

И все-таки после этой роли на вас обрушилась всемирная слава. Как вы это ощутили, каково это – быть в центре всеобщего внимания?

Д. Л.: Тяжело – не то слово. С того самого момента я столько общаюсь с прессой, что боюсь превратиться в человека, который говорит только о себе. В Голливуде для таких случаев уже пора бы открыть «клуб анонимных знаменитостей». С другой стороны, у каждой профессии свои недостатки. Ну например, врачам приходится работать допоздна. А актерам – жертвовать правом на частную жизнь. На самом деле я все-таки стараюсь это компенсировать – теперь просто больше сижу дома. И если честно, такое времяпрепровождение меня вполне устраивает – валяешься себе весь день в пижаме перед телевизором, кайф! На вечеринках я всегда начинаю скучать по своему дивану и жалеть о пропущенных сериалах. А в 11 вечера уже ворчу, как старушка: когда же эти дети наконец угомонятся?!

Вы получили «Оскар» в 22 года. Не смущает, что пик карьеры наступил так рано?

Д. Л.: Меня почему-то все время об этом спрашивают. Но ведь в конце концов «Оскар» – это как повышение по службе. Вот представьте себе, когда повышают, скажем, менеджера, он же не думает: «Ой, это слишком быстро, я бы лучше еще побыл на побегушках». Ну да, быстро, но я все равно благодарна. Со всем этим бурным развитием событий я просто не успела засомневаться в себе, а ведь через это проходит большинство молодых людей, и я в курсе, что это редко бывает приятно. Я не чувствую, что мне надо что-то кому-то доказывать – просто занимаюсь своим делом и получаю от этого удовольствие. Многие мои друзья сейчас заканчивают университет и понятия не имеют, чем хотят заниматься и удастся ли им вообще найти работу. Мне повезло, что я умею играть. Кроме этого-то я ничего не умею. Ну разве что стрелять из лука и свежевать белок, но это мне вряд ли пригодилось бы где-то помимо кино.

В запале

И где же это вы научились свежевать белок?

Д. Л.: Ну как, в специальной американской академии свежевания дичи. Шучу, на самом деле меня научил охотник, для роли в «Зимней кости». А еще в этом фильме я должна была колоть дрова. Я, конечно, заявила, что умею, но это оказалось не так-то просто. Режиссер сказала: «Ничего, пригласим дублершу». Что на моем языке прозвучало как «Детка, ты провалилась». У меня, стыдно признаться, ужасно сильный соревновательный инстинкт – это прямо одержимость какая-то. Так что я тут же схватила топор – и давай рубить. Они решили, что надо срочно снимать, пока у меня не кончился запал.

Ну а в «Голодных играх» эта соревновательность как черта характера вам, наверное, здорово пригодилась? Я слышала, вам пришлось пройти серьезную физическую подготовку.

Д. Л.: О да, я несколько месяцев как оголтелая занималась бегом, скалолазанием, борьбой, йогой, стрельбой из лука… Мне казалось, что я уже настоящий крутой боец, и не терпелось самой делать всякие сложные штуки. Не тут-то было: большую часть все равно оставили дублершам! А для меня самым выматывающим оказался обычный бег. Я и так-то по жизни неуклюжая, а тут, представляете, надо взбегать на гору по жаре десяток дублей подряд, да еще при этом умудриться не заехать себе в глаз стрелой! Хотя, знаете, ходить по красной дорожке в этих неудобных вечерних платьях и на высоченных каблуках – задача почище любого каскадерского трюка. Кое-кто утверждает, что на «Оскаре» я споткнулась нарочно, чтобы привлечь внимание. Ха, вы видели мое платье? Попробовали бы сами в нем подняться по скользким ступенькам и не упасть.

Зато ваша оскаровская речь получилась весьма трогательной. И вообще, выступления на церемониях и ток-шоу создали вам репутацию одной из самых непосредственных личностей в Голливуде.

Д. Л.: Да какая там непосредственность, просто я никак не научусь вовремя заткнуться. Я, когда нервничаю, похожа на запуганную чихуахуа, которая вся аж трясется и вот-вот описается. Да еще тут же об этом во всеуслышание сообщаю. А уж когда на вечеринках встречаю кого-нибудь, кем всегда восхищалась, вообще теряю остаток здравого смысла. Как-то я сидела за одним столом с Тильдой Суинтон – она была очень мила и пыталась со мной вести беседу, а я только и бубнила: «Я вас так люблю, так люблю». Как дура, честное слово.

А вот интересно, кто из знаменитостей при встрече произвел на вас самое сильное впечатление?

Д. Л.: Сама не ожидала, но это были Брэд Питт и Анджелина Джоли. Я оказалась прямо рядом с ними на церемонии вручения «Золотых глобусов» – и знаете, это меня реально потрясло. Их надо назначить королем и королевой Америки. Я лично охотно платила бы им налоги.