Алина и Александр Лазаревы: «Мы разные. И очень похожи!»

Вы помните этот момент?

Она: Несколько лет спустя мы встретились у Саши дома... Хотя для меня, наверное, и до этого были какие-то знаки. Не то чтобы серьезные... Ну во-первых, я давно завидовала своей подружке, у которой была фамилия Лазарева, — мне почему-то тоже хотелось такую фамилию. Во-вторых, мне очень нравился дом, в котором жил Сашка, я еще в пятом классе заявила маме, что буду в нем жить. В-третьих, когда я позвонила в его квартиру и Саша открыл дверь, первое, что я увидела, — надпись на его майке: «15 мая», а это мой день рождения. Разве это не судьба? Такие совпадения, конечно, озадачивают.

Он: Я не думаю, что мы вообще способны четко осознать в какой-то конкретный момент, судьба он или нет. Просто между нами проскочила искра. Я помню, в тот же вечер сказал другу: «На этой девочке я женюсь». Думал я тогда о судьбе? Вряд ли. Понимаете, в молодые годы все решается на раз — быстро, легко. Потом уже выяснилось, что это было самое мое правильное, самое главное решение. Мне даже кажется, если бы я начал усиленно размышлять в тот момент — с кем, зачем, почему, — еще неизвестно, что бы было дальше. Так же и с собственно женитьбой получилось: мы планировали окончить институты, найти работу, заработать денег и сыграть свадьбу года через четыре. А оказалось так, что уже через полгода я пришел к Алине домой и сказал: «Давай поженимся». Я просто не видел смысла больше ждать.

Что же сыграло главную роль?

Она: Лично для меня определяющим стало то, что Саше было можно довериться целиком — никогда не ждать от него ничего плохого. Он очень надежный, порядочный, как ни банально это может звучать. Не предатель. В принципе для меня это все, что нужно.

Он: Я могу сказать то же самое. Только если Алина поняла это про меня спустя какое-то время, я про нее ощутил это сразу, в первую же секунду. Она очень надежный и сильный человек. (Смеется.) Что при Алинином росте может показаться странным.

То есть в паре вы друг для друга прежде всего защита и опора?

Он: Я думаю, она меня защищает больше. Просто у меня с внешним миром более сложные отношения.

Она: А он меня скорее удивляет. Помню, как я узнала, что жду ребенка. В тот момент это казалось крахом всех моих планов: у меня была свободная жизнь, деньги, интересная работа... Все складывалось как нельзя лучше, и я совсем не была готова рожать в 23 года! Но меня поразила Сашина невероятная радость по поводу будущего ребенка. Это, наверное, проявилась его наследственная тяга к семейной жизни. У меня такого нет — мои родители много лет в разводе, а у Саши очень патриархальная семья. Видимо, это тоже меня в нем бессознательно притягивало. И еще... он симпатичный очень! (Смеется.) Кстати, он оказался действительно гениальным отцом.

Многим влюбленным приходится открывать друг друга заново, когда они начинают жить вместе. У вас были сюрпризы?

Он: Конечно! Я — «жаворонок», Алина — «сова», я аккуратист и педант, для Алины порядок... не так важен. Поначалу я пытался ее воспитывать. Пару лет, наверное. Мы ругались, конфликтовали. А потом я понял, что давить на нее бессмысленно. Я ведь тоже понимаю, что мое стремление разложить все по полочкам — это некий «пунктик». Который Алинина любовь к беспорядку отчасти уравновешивает. Ну иногда, может быть, она закрутит колпачок на тюбике зубной пасты, чтобы меня не расстраивать... (Смеется.)

Она: Меня, конечно, жутко смешат все эти крышечки, которые должны быть закручены, и рубашки, которые должны лежать строго по цвету! А вот Сашка злится, он не может смеяться над моим бестолковым отношением ко всему. Я вообще человек очень легкий. На многое оптимистически не обращаю внимания: пронесет — ну и хорошо. Саша ко всему очень серьезно относится.

Что помогло наладить взаимопонимание?

Она: Для меня стало абсолютно ясно, что перевоспитывать других бесполезно, когда у нас появилась Полина. Потому что она сразу родилась со своим характером, жизненным ритмом, привычками. Меня это просто поразило: если уж у младенца характер так сформирован, чего можно от взрослого требовать? Мне кажется, надо просто расслабиться и перестать тянуть одеяло на себя. Потому что, если тебе комфортно с человеком, ну чего тогда его исправлять-то? Вот у Саши есть такая черта, которая меня раздражает: он часто нервничает, если что-то не получается, заводится с пол-оборота. Но с другой стороны, он не успокоится, пока не добьется своего, и меня это просто восхищает — вот эта его привычка доводить все до конца, добиваться результата. Так, если вдуматься, всегда: то, что злит, бывает связано с чем-то хорошим. И нужно об этом помнить. А еще важно обо всем разговаривать. Не сидеть по углам надувшись, не культивировать в себе обиду. К счастью, мы оба открытые люди. Если бы Саша был интровертом, вряд ли мы смогли бы прожить так долго. Если другой все таит в себе, молчит, откуда мне узнать, что у него там на душе?

Она: Особенно стало трудно, когда появилась Полина. Оказалось, что наши воспитательные методы совершенно не устраивали старшее поколение! Мы старались закаливать Полю, обливали холодной водой, а Сашины родители переживали. Александр Сергеевич в ужасе кричал, что нас надо лишить родительских прав! А с другой стороны, они очень хотели, чтобы мы жили вместе с ними. В общем, нам не хватало свободы. Хотя я невероятно благодарна Сашиной маме за то, что она меня сразу и безоговорочно приняла. За ее женскую мудрость — ведь и мне, и ему был всего 21 год!

Тот момент стал главным испытанием на прочность?

Он: Да не было никаких особых испытаний!

Она: Был еще момент, когда Саша стал известным артистом и у него появилось множество поклонниц. Иногда я думаю: будь я мужчиной, вокруг которого столько красивых девушек, я бы обязательно завела какой-нибудь роман — просто из любопытства. И даже удивлялась: ну почему же Саше это совсем неинтересно?

Он: Знаете, на каком-то фестивале папу моего встретил его давний приятель. Он спрашивает: «Ты что, все на Светке женат?» — «Да». — «Какой же ты нелюбопытный!» Вот и я какой-то нелюбопытный!

Сегодня многим парам бывает непросто выстроить отношения в связи с доходами: у одного есть работа, у другой — нет; она зарабатывает больше, он — меньше...

Он: В первое время Алина на своей работе действительно получала вдвое больше: я, в Ленкоме, зарабатывал 180 рублей, а она — 300. И я, конечно, страшно комплексовал, что живу за ее счет. Но она меня всегда только успокаивала.

Она: Если у одного в паре получается зарабатывать деньги, а у другого нет — что здесь такого? Саша ведь не сидел без дела, а старался, работал. К тому же я знала, что выхожу замуж за театрального артиста и что 110 рублей в месяц — это навсегда. Мне повезло, что в тот момент хорошее знание английского было редкостью и я была востребованна. Я говорила себе: сегодня я зарабатываю, а завтра — он. Так и получилось. Мне вообще кажется, главное в отношениях…

Он: …ничего не форсировать.

Она: Не форсировать и не вредничать! Не делать назло, не стараться поддеть и не считать: «А я столько тарелок помыл, а ты столько». Что в Сашке хорошо — он совсем не вредный. И не жадный. Конечно, ворчливый и занудный бывает, но я-то пофигист редкостный, и это меня спасает! (Смеется.)

Сегодня, Алина, вы не работаете — не ревнуете мужа к активной жизни?

Она: Нет, это он мне завидует! (Оба смеются.) Я не чувствую, что при своей жизни что-то теряю. Когда я работала, думала, что все домохозяйки примитивнейшие создания, и очень их жалела: бедные, целый день только плита и уборка, чокнуться можно в четырех стенах с двумя детьми. Но работа у меня отнимала так много сил и времени, что на семью ничего не оставалось. И однажды я поняла, что заниматься домом для меня важнее. Я не амбициозный человек, вот в чем дело! И потом, он меня не отодвигает в сторону. Если он куда-то хочет идти, мы идем вместе. Но обычно он не ходит никуда, любит на да-че, в тишине посидеть. А я город люблю!

И как вы находите компромисс?

Она: Чаще я просто делаю, как хочет он. Если я не поеду на дачу, ты ведь будешь ворчать все выходные! И я уступаю. Потому что, во-первых, я женщина. А во-вторых, я ко всему отношусь спокойнее — в отличие от него! (Хохочет.)

Он: Все-таки должно быть наоборот — чтобы мужчина чаще уступал. Но я тоже стараюсь не настаивать, если вижу, что ей чего-то очень не хочется.

Что для вас значит быть парой сегодня, 23 года спустя?

Он: Мы с Алиной до сих пор друзья, это важнее всего. Самый лучший друг по большому счету для меня — именно она. Не в обиду другим будет сказано. У нас никогда не было желания разбежаться или как-то отстаивать свою территорию. Мы всегда вместе, даже отдыхать порознь не ездим. Может быть, мы просто не дожили еще до того момента, когда нам захочется делать все порознь, и у нас еще все впереди?

Вы задумываетесь о будущем?

Он: Я не задумывался об этом и не хочу. Даже не спрашивайте!

Она: Знаете, мы недавно друг другу признались, что в будущем очень хотели бы внуков. Удивительно, я раньше и подумать об этом не могла! Но мне кажется, я буду хорошей бабкой, а Саша — хорошим дедом. Мы будем смешной парой, каждый со своими странностями. Но в целом, конечно, наше счастливое будущее зависит от счастья детей. Их дела сейчас беспокоят больше, чем собственные.

Несколько лет назад в интервью нашему журналу Александр говорил, что ощущает вас, Алина, как свое второе «я», несмотря на все различия*. У вас те же чувства?

Она: Конечно, ведь я вместе с Сашей живу уже больше, чем жила без него. За это время он стал частью меня, а я — его. Хотя я бы не стала загадывать на завтра. Мы живые люди, и никто не знает, что в жизни произойдет. Может, я крамолу сейчас скажу, но, по-моему, институт брака к нашему XXI веку во многом себя изжил. Это счастье, если ты нашел кого-то, с кем тебе долгое время хорошо. А ему — с тобой. Вот сложился где-то наверху этот пазл — и между нами до сих пор существует одно целое. И мы счастливы. Сегодня это так.

* Psychologies, 2006, # 2, февраль