Однажды я гостила у друзей в Минске. Их дом стоит у озера. И я вдруг предложила: «Не пойти ли нам искупаться?» Они удивились: октябрь, вода +12 °С. А у меня больные почки – пиелонефрит. Так что я, хоть и была уже дважды чемпионкой мира по фридайвингу (подводное плавание на задержке дыхания. – Прим. ред.), в холодной воде никогда не плавала. Другие инструкторы вывозили учеников на полярный круг, а я не могла и поэтому считала себя не вполне профпригодной. Но неужели я не могу избавиться от этого ограничителя?
Честный путь
Я из семьи пловцов. Папа выступал за «Динамо», тетя была чемпионкой Москвы. Так что детей у нас рано приобщали к плаванию. Я плавала брассом, занималась в детской секции, потом была сборная Москвы, сборная СССР. Когда мне исполнилось 15 лет, мои результаты встали.
Мне намекнули, что для высоких достижений одного здоровья маловато, нужно пойти на жертвы. Мы с тренером были за чистый спорт, поэтому моя карьера пловчихи закончилась. Еще долго мне было неприятно заходить в бассейн – сказывался тот перегруз.
Но уже на первом курсе я попробовала нырять с аквалангом. Произошло это в Эйлате, куда мы поехали с супругом (я рано вышла замуж, в 19 лет). Первый вдох под водой, ощущение невесомости, парения – это воспринималось как что-то космическое. Мы страшно увлеклись, получили сертификаты дайверов и потом где только не ныряли, объездили полсвета.
А через 10 лет случился семейный кризис, разводились мы очень тяжело, потому что брак был по большой любви. И тут мироздание решило показать мне новый путь. Сначала я осталась без снаряжения: все, что собиралось годами, у меня украли. Достать его тогда было сложно, да и стоило оно дорого.
Случайно я увидела по телевизору передачу одного из первых российских фридайверов Юлии Петрик с невероятно красивыми подводными съемками. Мелькнула мысль: может, попробовать? И как раз в это время в нашем дайв-центре открылась секция фридайвинга, которую вела легендарная Наташа Молчанова. Конечно же, я туда пришла. И осталась.
Когда человек спокоен, когда он поддерживает ценности, существующие в водном мире, никто из обитателей глубин не принесет ему вреда
Но мне понадобился еще целый год, чтобы переформатировать «спортивную» голову. В большом спорте обычно тобой движет идея достижения результатов. Во фридайвинге если ты сосредотачиваешься на результате, то вряд ли его достигнешь. Здесь нужно концентрироваться на другом: на технике, на внутреннем состоянии.
Вода живая, это первоэлемент, в котором уже заложен истинный смысл жизни. Ты ложишься в нее, и она тебя считывает, показывая, что нужно проработать внутри себя.
Например, я приезжаю в какое-то место, и в голове у меня звучит цифра, какую глубину я хотела бы пройти. В первые день-два прислушиваюсь, что вода скажет: да или нет?
Она как будто дает домашнее задание: если ты хочешь туда попасть, девочка, тебе надо то-то проработать, от того-то освободиться. Если ты открыт, если хватает интеллекта и смелости и ты выполняешь задание, то тебе эта глубина вдруг – бабах! – и открывается. Выныриваешь уже другим человеком.
Меня иногда спрашивают, не страшно ли на глубине. Страх, скорей, может быть перед неопределенностью. С этим легко справиться с помощью дыхательных техник, работы с вниманием. Когда человек спокоен, когда он поддерживает ценности, существующие в водном мире, – расслабленность, отсутствие агрессии, внутренняя тишина, открытость, – никто из обитателей глубин не принесет ему вреда. Я убеждалась в этом, встречаясь, например, с акулой. Она с любопытством сопровождала нас, но никого не трогала.
Все шло прекрасно, в 2006 году я стала чемпионкой мира, в 2008-м поставила рекорд мира. Но живя от турнира к турниру, я переставала ощущать те возможности для внутреннего роста, ради которых занялась фридайвингом. А еще чувствовала, что у меня начинает раздуваться эго, что достижения питают мою гордыню.
Встал вопрос, каким путем я иду, честным или нечестным. Если честным, надо было сказать «стоп», уйти в тень, начать все с нуля. Никаких соревнований, никакого признания. Тишина и учеба. Наработала опыт – передавай его другим.
Истинное намерение
Единственное, чему я не могла научить своих учеников, это плаванию подо льдом. Пиелонефрит и холодная вода, по идее, несовместимы. Но опять я начала получать подсказки от мироздания. Мне попались публикации о «Ледяном человеке», голландце по имени Вим Хоф, который принимает ледяные ванны, ныряет под лед, бегает марафоны за полярным кругом, демонстрируя всем нам, что невозможное возможно. Какой уровень раскрепощенности, контроля, умения управлять эмоциями должен быть у такого человека?
И на озере под Минском, в гостях у друзей, я попробовала в этом разобраться. Начала с минуты, не опуская лицо в воду, на другой день погрузилась уже с головой. Через неделю уже могла плавать 20 минут, а потом и 30. При этом никаких проблем с почками не возникало. Как говорит Пауло Коэльо, если твое намерение истинно, то все силы природы будут способствовать достижению того, чего ты хочешь.
Я сразу поняла, что если заходить в воду, выдыхая, а потом концентрироваться на дыхании, на определенных зонах тела или вне тела, то я этого холода не чувствую. Дальше мне стало интересно: а могу ли я в такой воде генерировать тепло? Вернувшись в Москву, я продолжила эксперименты. Хотя стояли жуткие морозы, мы с учениками каждый вечер отправлялись купаться в прорубь. Я начала погружаться в воду на задержке дыхания, потом попробовала засунуть голову под лед.
Проект откровений
Как-то раз мы встретились с фотографом Витей Лягушкиным, это известный мастер подводной съемки, амбассадор Nikon. Мы с его командой уже делали вместе один проект, где известные артисты снимались под водой. Рассказываю ему, что купаюсь в проруби.
— Хорошо, закаляешься, – ответил Витя.
— Хочу поехать на полярный круг – с белухами поплавать.
— Ну, молодец.
— Собираюсь без термозащиты к ним зайти, – добавила я.
— Я еду с тобой!
Как он потом объяснил, фридайверов в Белом море много снимали, в том числе и с белухами. Но чтобы без термозащиты и без маски – такого не делал никто.
Идея поехать на биостанцию, где изучают белух, созрела у меня незадолго до этого разговора. С одной стороны, я бы поучила студентов нырять под лед, наработала тот опыт, которого мне не хватало. А с другой – поплавала бы с белухами. Я в детстве обожала книги про дельфинообразных и китов, и особенно мне нравились белухи, огромные и, как мне казалось, добрые.
Витя рассказал о моей затее режиссеру Наталье Углицких, она загорелась снимать об этом фильм и сразу сказала: «Ты должна быть обнаженной». Плохо бы смотрелось в кадре: чистые, белые белухи – и человек в купальнике, не говоря уж о том, что на холоде купальник тут же примерзает к телу.
Но я увидела здесь более глубокий смысл. Ведь я шла к белухам как к друзьям. Значит, сама должна была стать «белухой». Они хоть и мощные создания – до шести с половиной метров в длину и порядка полутора тонн весом, но очень уязвимы перед человеком. Я тоже должна была стать уязвимой. Перед суровыми климатическими условиями. Перед взглядами других людей, что для меня было очень тяжело психологически. Только тогда это была бы честная игра. Они открыты – и я открыта.
Мы не смогли найти денег на этот проект, как надеялись. Зато со всех сторон пошла помощь: нас поддерживали, предоставили оборудование, нашли карьер под Нижним Тагилом, где мы предварительно все отработали. Это была просто фантастика!
Снимали в Белом море 10 дней подряд. Выглядело это так: я захожу в майну, погружаюсь, меня отводят от нее на какое-то расстояние, и я работаю под полутораметровым льдом. Иногда дайверы с баллонами, обеспечивающие мою безопасность, дают мне подышать. Это был вызов для всех участников: фотографа, съемочной группы, дайверов.
Самым экстремальным было погружение, когда я метров 30 плыла вперед на задержке дыхания без страхующего, без веревки, и все это панорамно снимали. Врачи, с которыми я заранее консультировалась, почему-то не предупредили, что холодная вода угрожает незащищенным глазам. Я случайно узнала уже на станции: при температуре –2 °С через минуту глаз замерзает. Пришлось надеть маску и снимать ее, когда требовалось сделать кадр с открытым лицом. И так во всем: нужно было быть предельно осторожной, концентрированной, внимательно отслеживать все ощущения.
Белухи, вообще-то, тоже представляли опасность. Белуха может, скажем, ухватить тебя зубами за руку, унести на глубину, и никто уже не поможет. И здесь очень важно быть в состоянии открытости, внутренней гармонии, комфорта, потому что белухи сканируют тебя ультразвуком и очень тонко улавливают, что с тобой происходит.
На десятый день, сделав попытку уйти в воду, я поняла, что больше не могу. Ну не могу! Надо прекратить, иначе случится непоправимое
Первый раз они ко мне отнеслись с большим интересом. Я сначала покормила их рыбой, потом спустилась к ним в гидрокостюме. И эти две девочки начали со мной играть, даже сражались за то, кто будет плыть у меня под рукой, пока не поняли, что рук у меня две и они могут меня таскать под водой с двух сторон.
На следующий день я уже была без костюма. Приготовилась спускаться, белухи меня узнали и оживились. А тут есть один сложный момент: когда вода доходит до уровня сердца, от холода может произойти сердечный спазм. И я на долю секунды утратила состояние открытости. Белухи это мгновенно считали, насторожились и на всякий случай решили не приближаться. Чуть не сорвали нам работу, но потом, к счастью, вернулись.
Я знала, что по мере съемок мои внутренние резервы будут уменьшаться. У нас есть понятие – усталость от воды. И на десятый день, сделав попытку уйти в воду, я поняла, что больше не могу. Ну не могу! Вода меня не принимает сегодня. Надо прекратить, иначе случится непоправимое.
Я вышла на берег, переживая, что упускаю последний съемочный день. Сижу и разговариваю с пространством. И вдруг в голове возникает мысль: «Иди! Сейчас все получится!» Когда я нырнула, то не чувствовала ни плотности, ни холода. Я как будто была в теплой капсуле и не заметила, как проплыла дистанцию.
...Что мне дал этот проект? Осознание догоняет тебя еще долго, годами. Там было много откровений. Я обрела Живую веру. Я увидела, что такое гордыня, смирение, любовь, сострадание, поняла наконец смысл много раз слышанной фразы, что каждый человек, которого ты встречаешь, – это твой Учитель.
После «Принцессы китов» мы с этой командой сделали еще несколько уникальных арт-проектов: «Волшебный мир Голубого озера», «Ординская пещера», «Чайка». Мы хотим показать красоту подводного мира России: либо то, что никто не показывал, либо так, как никто не показывал. Это всегда послание, хотя каждый волен прочитать его по-своему. Например, в «Принцессе китов» один видит историю о расширении человеческих возможностей, другой – свет, а третий просто обнаженное тело.
Я знаю, что кому-то этот проект помог победить болезнь, преодолеть депрессию, алкоголизм, изменить жизнь. А для меня каждый такой проект – профессиональный, человеческий, духовный апгрейд. Подводный мир – замечательное зеркало для нас самих.
