Вам удалось привыкнуть к ношению масок? Мне — нет: они по-прежнему кажутся мне неудобными, особенно в сочетании с очками. Мне не нравится, что из-за маски сложнее стало прочесть выражение лица собеседника.
И все же, когда они полностью исчезнут из обихода (а рано или поздно, надеюсь, так и будет), я буду по ним скучать. Маски стали моим «прикрытием», оправданием тому, что я не узнаю никого вокруг. Просто потому, что у меня прозопагнозия — «лицевая слепота».
Возможно, вы читали об этом состоянии у невролога Оливера Сакса в книге «Человек, который принял жену за шляпу» и сочли его немыслимым, удивительным. Я же живу с ним всю жизнь — не узнаю и не запоминаю лица.
И дело не в зрении: я буду прекрасно видеть вас, пока мы рядом, но забуду ваше лицо, стоит нам попрощаться. Возможно, если у вас есть одна наиболее примечательная черта, она и отложится в моей памяти, но мой мозг просто не способен нарисовать всю «картину» вашего лица целиком.
О том, что этим я отличаюсь от остальных, я начала смутно догадываться, лишь когда мне исполнилось 16 лет
Мы с подругой смотрели телешоу, и она узнала актрису, которую мы уже видели в другом сериале несколькими годами ранее. Я поразилась тому, что ей удалось запомнить лицо девушки, в ответ на что она удивилась: «Ну, мы же не запоминаем лица специально, так ведь? Они просто остаются в нашей голове…»
В те времена о прозопагнозии я даже не слышала, так что предположила, что у моей подруги просто какая-то феноменальная фотографическая память — обычный человек же не может вот так взять и запомнить знаменитость? Или узнать актера в другой роли? Или своих учителей и одноклассников — вне пределов школы?..
Я была уверена, что такое бывает только в книгах. Повторюсь — так я считала до 16 лет. Проблема вскрылась в институте: вокруг меня оказалась уйма новых людей, запомнить лица которых я оказалась не способна, тогда как они, похоже, не испытывали подобных проблем и свободно общались друг с другом. Более того: когда две мои близкие подруги перекрасили волосы, я перестала узнавать и их тоже.
А однажды, указав на девушку на групповой фотографии, я спросила: «А это кто?» Оказалось, что это я...
Несмотря на все эти тревожные звоночки, я не задумывалась всерьез о своем состоянии. Помимо него, у меня были сложности с навигацией, я постоянно терялась: не могла определить возраст человека (могла ошибиться лет на 10 или даже больше), не различала марки машин. Словом, проблема с распознаванием лиц казалась частью этих моих особенностей.
Однако ближе к последнему курсу я наконец узнала, что со мной: услышала по радио передачу о мужчине с прозопагнозией. Он рассказывал, что не смог узнать свою дочь на выпускном вечере, поскольку она, как и другие выпускники, была одета в мантию и шапочку, а еще — что обожает фильмы с Вином Дизелем, поскольку его легко запомнить — крупный и лысый.
Хоть я и не любила фильмы с Вином Дизелем, все остальное показалось мне очень знакомым. Различные социальные ситуации также вызывали у меня смущение и тревогу. Мне часто приходилось импровизировать, когда со мной заговаривали незнакомцы, которые, как оказывалось в ходе беседы, прекрасно меня знали. Я старалась лишний раз не обращаться к людям по имени, боясь попасть впросак.
По сравнению с героем той радиопередачи мне повезло: я в целом узнаю членов своей семьи и близких друзей, но совершенно неспособна запоминать знакомых и приятелей — разве что тех из них, у кого есть какие-то примечательные черты.
Вся в отца
Оглядываясь назад, я понимаю, что всю мою жизнь прозопагнозия сильно меня дезориентировала. Будучи ребенком, я часто путала одноклассников и не сразу узнавала отца, который забирал меня из школы, а в своем подростковом дневнике задавалась вопросом, как выживать в этом мире среди людей, которых, кажется, не беспокоят те же проблемы, что и меня.
Услышав о прозопагнозии, я прошла онлайн-тест, в котором нужно было опознавать знаменитостей, вернее, с треском его провалила. После этого я позвонила маме и рассказала о том, что мои «странности», скорее всего, не что иное как неврологическое заболевание. А она ответила, как ни в чем не бывало: «Ну да, вполне возможно. Твой отец тоже не различает лица. Ты разве не знала?»
Звучит шокирующе, но и обычные люди, и даже ученые до сих пор мало знают о прозопагнозии. Диагностировать ее начали лишь после Второй мировой войны, когда оказалось, что некоторые раненые в голову солдаты перестали узнавать своих родных. На официальное признание проблемы медицинским сообществом ушло много лет.
И по сей день многие люди с лицевой слепотой годами не понимают, что с ними
Тот же Оливер Сакс, которого я упоминала ранее, долго не мог поставить себе диагноз, хотя неоднократно работал с такими пациентами.
От лицевой слепоты до сих пор нет лекарства: есть несколько тренажеров, специальных программ. Но результаты пока весьма скромные, особенно у тех, кто «приобрел» это заболевание в результате повреждения мозга — например, удара или черепно-мозговой травмы. У таких же, как я, кто родился с этой особенностью, больше шансов адаптироваться: можно научиться оценивать расположение черт лица человека относительно друг друга. Правда, эффект теряется, стоит нам увидеть то же лицо в другом ракурсе, под другим углом.
Тем не менее, когда я поняла, что со мной, моя жизнь изменилась к лучшему. Теперь я специально стараюсь запомнить какую-нибудь отличительную особенность человека, с которым знакомлюсь: как правило, это помогает мне быстрее его узнать при следующей встрече.
Мне кажется важным говорить о своем состоянии хотя бы потому, что так другие люди могут понять, что с ними самими. Или что кто-то из их знакомых вовсе не отпетый грубиян (так, например, многие думали про Брэда Питта, что он зазнавшаяся звезда, а оказалось, что у него прозопагнозия).
Лицевая слепота, конечно, сильно усложняет жизнь. Но, с другой стороны, лично меня она заставляет быть более внимательной к деталям, все перепроверять и при этом легче переносить состояние неопределенности, в котором большинству из нас приходится существовать последние полтора года. И, кстати, сейчас, во время пандемии, у окружающих появился шанс лучше понять, каким выглядит мир для нас — людей, не способных различать ваши лица.
