Тайный сын: муж скрывал от меня рождение ребенка

«Боюсь все потерять, но не могу представить, что он бывает в другом доме»

Ирина, 36 лет:

Я долго жила в иллюзии, что мы счастливая семья, была уверена, что между нами полное понимание. Наверное, либо муж — прекрасный актер, либо я наивная дура. О том, что у него может быть роман на стороне, даже не подозревала. Мы оба очень много работаем и не привыкли друг другу отчитываться, где провели время. Возвращались поздно, и я относилась к этому спокойно.

У нас есть десятилетний сын, при этом «комплекса плохого родителя» ни у меня, ни у мужа никогда не было. Напротив, казалось, мы даем нашему сыну хороший пример того, как важно упорно трудиться и любить свое дело.

Последние полгода муж чаще, чем обычно, «пропадал на работе». Все вскрылось неожиданно: моя близкая подруга увидела, как он загрузил в нашу машину детское кресло с младенцем, и какая-то женщина села рядом с ним.

Она рассказала мне об этом между делом, не придавая истории большого значения. Я тоже лишь немного удивилась, но за ужином все же спросила мужа. Была полностью уверена, что произошедшему есть простое и понятное объяснение. Однако он замолчал и, так как за столом был сын, предложил поговорить позже.

В этот момент я на миг будто потеряла связь с уютной реальностью нашего общего мира. С трудом дождалась, пока ребенок выйдет. Муж сбивчиво рассказал, что у него была недолгая связь с женщиной, о чем он сожалеет. Она забеременела и решила оставить ребенка — сейчас сыну мужа уже четыре месяца. Супруг иногда бывает в том доме и помогает им.

При этом с матерью ребенка у него нет отношений. Он заявил, что его сердце со мной — он любит меня и нашего сына, хочет быть с нами. Я не могла ни говорить, ни кричать, ни плакать.

Пошла в комнату — там наш десятилетний сын играл на ковре. Вернулась на кухню. Муж сидел, как на скамье подсудимых, ждал моего решения. Но у меня его не было. Я чувствовала лишь отчаяние и пустоту. Я не говорила с ним не потому, что наказывала молчанием, — просто не было слов. Уехала ночевать к маме и, помню, сказала ей: «Лучше бы он умер. И я осталась вдовой».

Пожила у нее пару дней, не было сил даже на ребенка. А потом однажды проснулась и поняла, что не могу его потерять. Я верю мужу. Люблю его. Не хочу лишать сына отца.

Вернулась домой и сказала супругу, что не буду рушить семью, но мы должны решить, как нам жить дальше, ведь нельзя делать вид, что ничего не произошло. Он был счастлив, что я дала нам шанс, в его глазах были слезы. И тот вечер, после напряжения предшествующих дней, закончился для нас эйфорией. Открыли вино, говорили, плакали, обнимались.

Я предложила помогать деньгами, но не видеться с той женщиной и ребенком. В конце концов, это было не его решение, а ее шантаж. В тот вечер муж с этим согласился. Однако шло время, и стало понятно — жизнь не будет такой, как прежде. Всякий раз, когда его не было дома, я места себе не находила. Я начала отчаянно бояться его потерять. Если супруг говорил по телефону тихо, напрягалась. Когда спрашивала, бывает ли он в том доме, становился мрачным и отвечал, что нет.

Через год признался, что не может не видеться с ребенком. Да, он бывал там и не хочет от меня это скрывать. Я сорвалась, кричала, что он должен выбирать. Если хочет быть с другой — пусть убирается и оставит нас с сыном в покое. Однако он ответил, что хочет быть с нами, но не может делать вид, что второго ребенка у него нет. Уверял, что с той женщиной у него нет отношений.

Эта ситуация разрывает меня. Я не хочу потерять мужа. И одновременно не могу представить, что он бывает в том доме, берет на руки того ребенка, разговаривает с его матерью. Невыносимо от одной мысли об этом...

«Игнорировать новых действующих лиц не получится»

Дарья Петровская, гештальт-терапевт:

В первую очередь я сочувствую им обоим: и Ирине, и ее мужу. Супруг мучается не только виной по отношению к жене, но и выбором. Ведь выбирать приходится не между женщинами, а между детьми. Его ответственность как отца подкупает: не каждый мужчина способен признать внебрачного сына.

Я расскажу о шагах, которые можно предпринять в данной ситуации.

1. Ирине стоит пройти курс личной психотерапии, чтобы отгоревать утрату привычного мира и найти ресурсы для построения его новой модели или вовсе отпустить идею о том, что надо держаться за брак. Ведь пока неясно, из каких побуждений она стремится сохранить семью. Возможно, там есть большой страх перед будущим одиночеством. К тому же, когда происходит измена, пострадавшая сторона нередко испытывает невротическую вину за то, что как-то спровоцировала ее. Цикл самообвинений становится мучительным и бесконечным, в результате чего человек чувствует себя одиноким. Лишь выйдя из него, можно оценить реальность своих чувств по отношению к партнеру.
2. После личной психотерапии необходима парная работа, для того чтобы между партнерами стал возможен честный диалог не из невроза вины, а на равных. В это время важно услышать партнера, не пытаясь влиять на его чувства. Что побудило его к измене? Как он видит восстановление баланса доверия в паре? Что готов делать? Как относится к этому пострадавший партнер и что, в свою очередь, готов делать он? Это медленная работа, постепенные шаги навстречу друг другу. Результатом может быть как желание продолжать отношения, так и решение расстаться.
3. Если пара примет решение остаться вместе, то внебрачного сына в семейную систему, конечно, необходимо включить. Это очень трудно, так как семья перед лицом общества перестанет быть «идеальной». Но если этого не сделать и продолжить хранить тайну, этот стыд постепенно начнет разрушать изнутри всех — включая обоих детей. Так, один из них может расти с чувством вины, второй — с ощущением собственной неуместности. Отношения супругов тоже будут отягощены этим грузом, и близость между ними будет потеряна. Что касается матери ребенка, то чем яснее будут обозначены границы в отношениях с ней, тем меньше будет напряжения. Так или иначе, вопрос с признанием отцовства необходимо решить.

Здесь не получится просто игнорировать новых действующих лиц, как предлагает жена. Напротив: чтобы сохранить семью, их придется каким-то образом включать в жизнь.