«Сын совсем перестал учиться, ночи напролет играет в игры»

Ирина: Я мать-одиночка. Отец Миши из Египта, мы какое-то время встречались, но когда родился сын, наш папа испарился. Миша — моя жизнь. Я постаралась дать ему хорошее образование — он учится в престижной школе в центре Москвы, посещает музыкальную и художественную школы. Но в последнее время с головой стал уходить в компьютерные игры — возвращается с занятий и всю ночь пропадает в телефоне. Я просыпаюсь в 7 утра, а он еще не ложился! Естественно, после этого у него нет сил идти в школу. Он или прогуливает, или приходит к третьему уроку. Успеваемость тоже оставляет желать лучшего — за последнюю четверть почти все тройки!

Миша: А ничего, что мы все это пишем на диктофон? Неудобно как-то.

Владимир: Не беспокойся, пожалуйста, некоторые подробности вашей биографии будут изменены, а фотографии — отретушированы… Миша, а тебе как кажется, почему ты здесь?

Миша: Потому что мама сказала: «Иди к психологу».

Ирина: Мы очень плохо общаемся, и меня это ранит, тревожит, я с этим жить не могу.

Владимир: Миша, если бы у тебя была возможность прийти сюда добровольно и ты бы знал, что это поможет наладить ваши взаимоотношения с мамой, что бы ты рассказал? Что тебя беспокоит сейчас?

Миша: Да ничего не беспокоит. Мама хорошая, с ней нормально. Пусть сама расскажет, что во мне плохо.

Владимир: Миша, здесь нет плохих и хороших. Наша задача сейчас — сделать так, чтобы вам было легче общаться.

Миша: Ну хорошо. Мама говорит, что я много играю. Но я не играю. Мне нужно сделать большой проект для художественной школы, а для него надо кое-что найти в интернете. А поскольку мама интернет в доме вырубила, мне приходится искать в смартфоне. Еще я люблю фильмы. Иногда могу просмотреть сериал всю ночь. Это же интересно!

Владимир: А отключение интернета — это какая-то санкция?

Миша: Да. Я раньше действительно играл в игры всякие. Но потом сказал: «Мам, я больше не буду». Хотел исправиться. Но мама не верит.

Владимир: Ирина, а почему вы отключили интернет?

Ирина: Учителя мне сказали, что у Миши зависимость от компьютерных игр, от телефона. А я... я боюсь идти домой.

Владимир: Почему?

Ирина: Потому что сын играет все время. В доме страшный бардак, а ему ни до чего нет дела. Я много работаю, устаю. И вот прихожу домой — а там такой ужас. Он врет. Ничего он ни для какого проекта не ищет. Сегодня в его телефоне закончился интернет, так он вытащил сим-карту из моего и продолжил играть! А если я прячу мобильники, он звереет и перерывает весь дом.

Миша (плачет): Ты у меня все отнимала. Все всегда отнимала. И я теперь отыгрываюсь за эти годы.

Владимир: О чем идет речь, Миша?

Миша: Допустим, я раньше хотел поиграть в конструктор. Но мама забирала его и говорила: «Иди делай уроки». Или: «Разучивай гаммы». Меня всегда заставляли, я делал не то, что хотел, а то, что надо было.

Ирина: Сын, я тебе когда-то запрещала играть и рисовать?

Миша: Да. Ты ломала башни, которые я построил, и говорила: «Иди делай то, что я сказала».

Владимир: Ирина, как бы вы могли это прокомментировать?

Ирина: У Миши сейчас одна цель — чтобы я побыстрее включила интернет.

Владимир: Миша сейчас дал понять, что вы оказывали (и оказываете) на него давление. Например, когда определяете, что ему делать.

Ирина: Миша, тебе кажется, что я давлю на тебя?

Владимир: Ирина, а почему вы сейчас спрашиваете Мишу, а не меня? Вам кажется, что он ответственен за мои слова?

Ирина: Я просто переспрашиваю.

Владимир: Да, но переспрашиваете не у меня, а у Миши. Почему?

Миша: Мам, вообще-то психолог — Владимир, а не мы. Врач ставит пациенту диагноз, а другой пациент переспрашивает: «Что, правда? Бред какой».

Владимир: Это говорит о нарушенной коммуникации между вами. Миша пытается уйти от давления, которое вы оказываете. И у вас остается единственный способ воздействовать на него — контролировать.

Ирина: Ну, в каком-то смысле да.

Миша: А зачем так делать? Давай устроим испытательный день, и ты увидишь, что я не буду зависать в телефоне. У нас есть расписание: в 7 я встаю, в 7:30 собираюсь в школу…

Владимир: Миша, вы так много раз пробовали, но это почему-то не работает. Как тебе кажется, почему мама тебе не верит?

Миша: Наверное, потому, что я обе­щал и не делал.

Владимир: Ты потерял доверие, я правильно понимаю?

Ирина: В каких-то областях да.

Владимир: А в каких областях доверие сохранено?

Ирина: Мы можем говорить обо всем на свете. О девочках, мальчиках, жизни. Об эрекции…

Миша: Что?! Мам, как у тебя вообще хватает совести такое произносить? Мне стыдно за тебя.

Владимир: Миша, ты мог бы подождать в коридоре минут пятнадцать? Я потом тебя позову.

Миша: Да, конечно. (Уходит.)

Владимир: Ирина, вы считаете, что вам достался бракованный мальчик?

Ирина: Ну, он не такой, как все, и я не знаю, что с этим делать.

Владимир: Что для вас важно?

Ирина: Чтобы он ходил в школу, делал уроки. Убирал за собой.

Владимир: То есть художественную и музыкальную школы вычеркиваем?

Ирина: Нет, почему же. Они много чего ему дают. Но для меня сейчас важно, чтобы с сыном можно было договориться. И чтобы он не просиживал всю ночь за какой-нибудь тупой игрой, а учился и развивался.

Владимир: Ирина, для того, чтобы ваш сын научился завязывать шнурки на ботинках, что вы делали?

Ирина: Я просто завязывала узлы, чтобы шнурки не развязывались.

Владимир: А как вы приучали его к горшку?

Ирина: Просто сняла подгузники, и он сам как-то приучился.

Владимир: То есть вы ему передали полномочия, ответственность. Сначала показали, как правильно, а потом разрешили это сделать, верно?

Ирина: Ну да.

Владимир: А с интернетом как можно сделать то же самое, что и с горшком?

Ирина: Знаю, что вы сейчас скажете. «Дайте человеку столько водки и нар­котиков, чтобы он сам остановился». Но я не дам. Потому что и наркотики, и интернет уничтожают.

Владимир: Сейчас вы делаете все, чтобы ваш сын рвался к интернету. Он ходит в школу, общается с людьми. У него есть возможность найти его везде, бороться с интернетом бессмысленно. Возможно, задача родителей — сделать так, чтобы ребенок к 18 годам научился выбирать, пить ему или не пить. Сидеть в интернете или не сидеть. Проводя аналогию с горшком — вам не нужно сейчас это контролировать, он ходит в туалет сам. Когда вы обрубаете интернет, чему вы учите сына?

Ирина: Для него это детокс. Он месяц играет, на улицу не выходит, а потом хотя бы пару дней отдыхает от гаджетов.

Владимир: Ваши мотивы понятны. Но чему в этот момент вы учите Мишу? Вот когда вы зашнуровываете ему ботинки, вы чему его учите?

Ирина: Что все ему должны завязывать шнурки.

Владимир: Верно. Другими словами: «От тебя ничего не зависит. Ты слабый, я лучше знаю, как завязывать ботинки, я сильнее тебя».

Ирина (перебивает): Но я никогда ему так не говорила. Я, наоборот, все время повторяю: «Миша, если ты встанешь и начнешь что-то делать, у тебя будет здорово получаться. И я всегда тебя поддержу».

Владимир: Я понимаю, что вы действительно в это верите, но я говорю о том, чему вы учите сына своими действиями, — несамостоятельности. Миша не умеет распределять свое время, ограничивать себя. Потому что вы за него решаете…

Ирина: Нет, художественную школу он выбрал сам — я рисовать не умею. И вообще я никогда его не заставляла...

Владимир: Ирина, вы сейчас что делаете?

Ирина: Чуть-чуть защищаюсь, потому что вы меня обвиняете.

Владимир: Я говорю то, что вижу. Я задаю вопрос Мише, он сначала смотрит на вас, видит ваше лицо. И потом оборачивается ко мне и говорит: «У нас все нормально». Вы понимаете, про что это?

Ирина: Он меня боится?

Владимир: Возможно.

Ирина: Да неправда. Он ни во что меня не ставит! А в случае с интернетом — должно же быть у человека какое-то самоограничение.

Владимир: Ключевое слово — «само». Сейчас вы искусственно создаете ему препятствия. Но они его не остановят.

Ирина: Тогда скажите мне, что делать.

Владимир: Вы не доверяете Мише, а он — вам. Наверное, можно научиться разговаривать друг с другом. (Приглашает Михаила).

Владимир: Я хочу поиграть с вами в игру. У меня есть несколько фраз, для которых каждый из вас, глядя друг на друга, должен придумать продолжение. Начнем? Сначала вы, Ирина. «Мне нравится, что ты, Миша…»

Ирина: … что ты есть вообще.

Владимир: Нет, пожалуйста, поконкретнее.

Ирина: … что ты, Миша, скептично смотришь на вещи.

Владимир: «Миша, я расстраиваюсь…»

Ирина: … когда ты не делаешь уроки. Я бешусь, когда ты их не делаешь! Когда не развиваешь себя! Ленишься, разгильдяйничаешь!

Владимир: Достаточно. «Я благодарна тебе за…»

Ирина: … за каждый урок, который ты мне преподносишь. Я стала взрослее благодаря тебе.

Владимир: «Я расстраиваюсь из-за того, что…»

Ирина: … что мы могли бы по-другому проводить вечера. Ходить в кино, гулять, читать книги…

Владимир: Миша, теперь ты.

Миша: Мама, мне нравится, что ты трудолюбивая. Я расстраиваюсь, когда ты не хочешь выслушать меня. Я благодарен тебе за то, что ты можешь подсказать, как мне себя вести в той или иной ситуации. И — да, мы могли бы по-другому проводить вечера. Я могу приходить, делать уроки, готовить ужин — например, креветки сварю. Ты вернешься, поешь и потом мы вместе фильм посмотрим.

Владимир: Теперь я попрошу еще раз продолжить эти фразы маму.

Ирина: Миша, мне нравится, что ты хорошенький. Физически здоровый. Что в тебе много жизненной силы. Я расстраиваюсь, когда ты ее тратишь впустую. Я злюсь, когда ты все пачкаешь: Миша наливает молоко и обязательно его проливает. Никогда не моет за собой посуду.

Миша: Мне нравится, что ты заботишься обо мне. (Когда я болею, мама за мной ухаживает.) Я расстраиваюсь, когда ты грустишь.

Ирина (плачет): Спасибо.

Миша: Я злюсь, когда ты отключаешь интернет. Я благодарен за то, что тебе можно сказать все, что есть на душе.

Владимир: Хорошо. На сегодня достаточно. Скажите, на какие вопросы вам было ответить сложнее?

Ирина: На вопросы со знаком «плюс». Я никогда не задумывалась, за что благодарна и что мне нравится в Мише.

Миша: А мне, наоборот, было сложнее сказать о том, что меня злит или расстраивает. Потому что мама не так часто делает плохие вещи, как я. Мама старше меня и умнее.

Владимир: То, что вы сегодня сделали, очень важно. Вы смогли открыто и в безопасной обстановке поделиться своими эмоциями. И условно положительными, и условно отрицательными. И я вам благодарен за то, что вы смогли быть искренними.