«Самое сложное — сохранять рассудок»: если близкий болен шизофренией

Бабушка заболела, когда ей было сорок лет. В то время дедушка перевез всю семью в Азербайджан. Новая культура, совершенно особенная среда. Там бабушка стала домохозяйкой, а раньше работала директором детского сада. И там же, в Баку, она узнала, что дедушка ей изменяет.

Он часто уезжал и не видел, что происходит с женой. Она начала подозревать его в том, что он — немецкий шпион и соблазняет собственную дочь. В конце концов дедушка положил бабушку в больницу.

Моя мама вспоминала: когда бабушку выписали, она стала другой. Да, до этого у нее были безумные теории и подозрения — например, что родные крадут золото, чтобы передать деньги вражеским лазутчикам. Но она чувствовала, плакала и радовалась, боялась и удивлялась. После больницы ничего этого не осталось.

Я запомнила бабушку равнодушной ко всему: к внукам, к домашним делам. Ее больше беспокоили те, кто якобы пытается ее отравить, поэтому она не пила таблетки, не ходила к врачам, не лечила диабет и в итоге лишилась обеих ног.

После смерти дедушки она переехала к нам. У бабушки была своя комната, а мы с братом жили вместе в гостиной. Иногда она кричала и звала на помощь. Когда я заходила спросить, что случилось, она очень испуганно шептала, глядя мимо меня: «Машенька, не поворачивайся, за твоей спиной — они…» И мне было страшно обернуться.

Я знала, что все это бред, что никого в комнате нет, кроме нас, но все равно боялась. Самое сложное было — сохранять рассудок. Держаться за убеждение: все, что говорит бабушка, — неправда. В ее мире существовали немецкие шпионы и барабашки, живущие под кроватью. Иногда нам начинало казаться, что так оно и есть.

Бывали и светлые моменты. Бабушка была скромным человеком, очень мягким. Она не требовала, а просила. Улыбалась, рассказывала о книгах, которые читала. До последнего дня старалась ухаживать за собой. Иногда, заходя к ней, я видела, как она причесывается, подкрашивает глаза.

И все же порой нас пугали ее слова и выкрики. Она была уверена, что ее видения реальны, и старалась убедить в этом нас. Когда бабушка умерла, нам, с одной стороны, стало легче. А с другой — мы до сих пор думаем, что недостаточно сделали для нее.

«Родственникам больных очень нужна психологическая поддержка»

Юлия Безмельцева, клинический психолог

Мария, ваша история очень красочно описывает переживания родственников больных шизофренией людей: их переживания, непонимание происходящего, постоянное ожидание нелогичных реакций.

А вы, тогда еще ребенок, не могли понять, что происходит. Вы пугались, когда бабушка обвиняла маму или видела за вашей спиной шпионов, вы даже иногда думали — то, что ей видится, существует в реальности. Возможно, вы даже сомневались в себе и своем рассудке. Это страшно.

Может быть, вы мечтали о том, чтобы бабушка не жила с вами, чтобы не приходилось с ней общаться и всей этой пугающей реальности вообще не было. Но это как раз то, что испытывают многие родственники. И это не делает вас плохой или бесчувственной, а, наоборот, показывает, что вы тонкий, эмпатичный человек, который глубоко переживает то, что происходит с близкими.

Прошло, видимо, уже немало времени. Вы выросли, но и сейчас в вашем письме читаются страх, боль и непонимание, которые вы испытывали в детстве и которые вам очень тяжело было выносить. Вы до сих пор переживаете, что сделали недостаточно. Но самое главное — помните: вы дали бабушке семью, общество, принятие и заботу.

Жить с больным родственником крайне тяжело, и многие не выдерживают этого. Оставляя его одного, близкие зачастую испытывают чувство вины. Но здоровым людям необходимо сохранять свой жизненный ресурс, чтобы помогать больным вне зависимости от их заболевания.

К огромному сожалению, работа специалистов у нас ведется только непосредственно с самими пациентами. А ведь их родственникам психологическая поддержка нужна значительно больше. Проводятся редкие психотерапевтические группы для родственников больных шизофренией, но их ничтожно мало и в Москве, что уж говорить о регионах.

У членов семьи не нарушена критика, они прекрасно осознают происходящее, постоянно озабочены будущим своего близкого и любимого человека. Они в постоянной тревоге за него.

И, если речь идет про шизофрению, например параноидную (именно этот вариант и описан в письме Марии), то родственники подвержены давлению, критике, придиркам и попыткам больного родственника вплести их в канву своего бреда. Это ежедневное испытание. А ведь есть и другие члены семьи, работа и прочие дела и заботы.

Поэтому нужно использовать любые возможности для восстановления себя: посещать группы поддержки, при необходимости — психолога, заниматься собой, своим здоровьем, любимыми вещами. Надо выходить в мир и общаться со здоровыми людьми, получать положительные эмоции и новые впечатления.

Как бы то ни было, живя рядом с больным шизофренией, нужно помнить очень важное «самолетное» правило безопасности: «Обеспечьте маской сначала себя, а затем ребенка». Для того чтобы не выгореть, не срываться, не впадать в отрицание или ненависть, нужно заботиться о себе, своем ресурсе, душевном покое, чтобы иметь силы давать любовь и понимание.

Согласитесь, у нас не возникает вопроса, как любить сестру с панкреатитом или дядю с подагрой. Мы их просто любим, потому что они есть. То же самое и с больными шизофренией — они есть. А наша задача — найти с ними контакт и дарить любовь.