Как-то мне довелось услышать совет, который мать троих детей давала молодой маме, у которой только что родился ребенок. Он плакал, хотя был накормлен, а мама не могла понять причин его плача. Проблема была, вероятно, в том, что после еды он не мог сразу уснуть, хотя очень хотел.
Такое случается нередко, и тогда какие-то спокойные действия родителей — поглаживание, качание — способствуют засыпанию. Но мама очень нервничала, и ее волнение передавалось ребенку.
И вот ее опытная подруга посоветовала ей не просто успокоиться, а вообще прекратить обращать внимание на плач ребенка и заняться какими-то своими делами. «Тогда он некоторое время еще покричит и поплачет, а потом уснет», — сказала она.
Это правда, в конце концов в этой ситуации ребенок очень устанет и уснет. Но он уснет с обостренным чувством беспомощности и безнадежности, с ощущением покинутости. И если этот опыт будет повторяться (а при таком «удачном» достижении цели — ребенок перестал плакать! — он может повторяться регулярно), это может сказаться и на развитии личности, и на здоровье уже взрослого человека.
Почему я в этом уверен?
Маленький ребенок целиком зависит от ухода за ним и от отношения к нему родителей. Никакие свои естественные потребности он не может удовлетворить самостоятельно. Из-за этой беспомощности ребенок очень чувствителен ко всем, даже мелким событиям его жизни, и особенно — к эмоциональным отношениям с родителями.
Именно родители могут дать ему на самых ранних этапах его развития чувство надежной защищенности и постоянной заботы, позволяющее преодолевать чувство беспомощности и начать первые, самые примитивные активные действия.
Но для этого родители должны быть очень внимательны к его состоянию, понимать, в чем проявляются его потребности, и быстро удовлетворять их, ибо любая отсрочка удовлетворения усиливает у ребенка ощущение беспомощности.
Родители должны знать, что на этом этапе развития плач ребенка не только отражает его эмоциональное состояние, когда он голоден, ему больно или он не может уснуть, но и является единственным доступным ему способом активного привлечения внимания к своему состоянию.
Эмоциональная связь с ребенком остается решающим фактором его развития
Плач в состоянии дискомфорта — первая активная реакция ребенка, попытка что-то изменить, и поэтому внимание родителей к этой реакции, поиск ее причин, попытка чем-то помочь дают ребенку первый опыт того, что эта активная реакция может быть успешной, что он не один в мире, что ему помогут, что нет ничего фатально неисправимого.
Этот первый шаг к преодолению беспомощности — важнейший этап раннего развития, нередко определяющий в дальнейшем скорость и успешность формирования поискового поведения, а следовательно — и всю будущую жизнь и сохранение здоровья.
А в два-три года механизмы этого поведения уже начинают формироваться, и тогда родители должны не подменять ребенка в его попытках с чем-то справиться и чего-то добиться самому, а помогать ему в этих его усилиях и поощрять его своей помощью, а главное — верой в него, своим вниманием и любовью. Эмоциональная связь с ребенком остается решающим фактором его развития.
Отвержение и болезнь
Вспоминаю один случай из своей практики. Одна супружеская пара попросила меня о консультации в связи с очередным обострением психического состояния их взрослого сына, больного шизофренией.
Это были интеллигентные люди, отец был профессор. Они подробно рассказали мне об истории болезни сына, начавшейся в подростковом возрасте. В их семье во всех известных им поколениях не было психических заболеваний, и они были шокированы его болезнью.
Но когда они рассказывали мне об этом, мне показалось, что они, и особенно мама, говорят об этом с какой-то эмоциональной отстраненностью, как будто речь шла не о сыне, а о дальнем знакомом.
Они привели меня в больницу, чтобы я видел его в состоянии обострения. Он полулежал на кушетке с застывшим без всякого выражения лицом, с остановившимся взором, не вступал в контакт, не отвечал на вопросы. Из его полуоткрытого рта потоком текла слюна.
Он должен был с раннего детства соответствовать их амбициям и ожиданиям
Я обернулся к маме, предполагая, что она нуждается в моей поддержке. Но увидел на ее лице не страдание и сочувствие, а выражение острой брезгливости. Она попросила мужа: «Вытри ему рот, я не могу на это смотреть и даже не могу к нему прикоснуться». К своему несчастному сыну!
И я вдруг представил эту женщину рядом с младенцем, испачкавшим свой подгузник, и представил такое же выражение брезгливости на ее лице.
Конечно, это мое представление могло быть ошибочным. Но из того, что они мне потом рассказали об отношениях с сыном в детстве, было очевидно отсутствие эмоциональной связи с ним. Он должен был с раннего детства соответствовать их амбициям и ожиданиям, и любое несоответствие этим ожиданиям вызывало у матери реакцию его отвержения.
Такое отношение могло сыграть определенную роль в развитии его заболевания, подтолкнуть его.
