Первая история началась с телефонного звонка. Любимый человек оказался проездом в Москве, звонил из отеля, утром снова на самолет, они не виделись больше года. Как назло, в ту ночь свою машину она поставила в автосервис, времени на сбор ноль. Одевшись, она – внимание! – взяла косметичку и поймала машину в двух шагах от подъезда, чего обычно не делала никогда. Назвала адрес и, усевшись на заднем сиденье, принялась увлеченно наводить макияж.
Она мельком отметила про себя, что водитель – молодой кавказец, но опасно игнорировала его присутствие: глядя в зеркальце, прошлась щеточкой по ресницам, отшлифовала кисточкой скулы, накрасила сочным алым цветом помады крупные губы (парень впился глазами в узкое зеркало), сделала окантовку рта гримировочным карандашом и наконец обрызгала волосы ароматом обольстительных духов «Or Noir»...
На этом у шофера окончательно снесло крышу и, свернув на пустырь стройплощадки, он потребовал секса. При всем отвращении к насилию, приходится все же признать, что с точки зрения горца поведение москвички было крайне провокационным: полночь, между тем она назвала ему адрес отеля, затем бесстыдно на глазах постороннего мужчины принялась наводить «марафет», и, хотя он понимал, что перед ним никакая не «девка», а, наоборот, элитная бизнес-леди, он повел себя как самец. Жертва растерялась от шока.
Пытаясь удержать сексуальный напор шофера, жертва пыталась взывать к его разуму, но тщетно. Парень зверел на глазах. После она вспоминала, что от отчаяния вдруг впала в ступор, в состояние какой-то гипнотической прострации, внезапно ей стало без разницы, что сейчас произойдет…
Ее спас паспорт, который она захватила с собой, чтобы пройти в отель. Там был указан ее год рождения. «Молодой человек, я старуха», – сказала она водиле, хотя ей нет сорока. И вдруг этот фактор сработал. Парень опешил, вытолкал ее из машины и пропал в ночном лабиринте.
Вторая история началась после ссоры с кавалером за столиком ресторана, когда наша приятельница в слезах кинулась в гардероб, накинула шубку из волчьего меха и бегом спустилась в полуночное метро. Одетая для машины и ресторана, она влетела в вагон подземки тропической бабочкой.
Метро психологически принадлежит социопатам. Последствия не заставили себя ждать. В состоянии стресса она не заметила, что магнитом притянула к себе внимание мерзавца, который вышел следом за ней из вагона и догнал у подъезда, в маленьком скверике.
Меня спасла шапка, рассказывала она.
Подонок не вожделел ни тела, ни денег, он просто хотел убить и нанес несколько страшных ударов по голове молотком, который таскал с собой. Этот психопат вскоре был пойман и оказался невменяемым.
Упав на колени в снег, она уже прощалась с жизнью, как вдруг из подъезда вывалилась шумная компания молодежи – убийца кинулся в темноту.
Месяца через три я по привычке писателя выпытывать все до конца спросил ее о той последней минуте… Ты знаешь, сказала она, я испытала странное чувство близости с этим мерзавцем, впала в состояние какой-то глубокой прострации, которая примирила меня с концом, в моей душе возникло чувство типа: ведь это же последний человек в моей жизни…
Мда... Нечто подобное описал натуралист Ливингстон в своей книге об Африке. Однажды в высокой траве саванны на него напал лев. Вонзив зубы в плечо, он, вспоминает автор, «вдруг встряхнул меня так, как кошка встряхивает пойманную мышь».
От этого встряхивания жертва внезапно погрузилась в состояние гипнотической прострации, человеку стало все равно, что с ним будет, а мысль о том, что зверь начнет живьем пожирать его тело, показалась естественной… Тут выстрел проводника ранил льва, и, выпустив пленника, хищник скрылся в зарослях. Страшная боль от зубов сразу вернулась в плечо.
Оказывается, в живую плоть встроено защитное устройство, одинаковое для любой жертвы, будь то человек, или лев, или мышь в зубах кошки… Страшный опыт показывает, что боль и ужас уходят, а жертву начинает гипнотически укачивать, словно она – дитя в колыбели.
Но вернемся в ночной мегаполис. Ошибка двух женщин – итог нарушения двух пространств, интимного и общественного, и оба насильника сразу отреагировали на переход незримой границы: жертвы вели себя так, словно находились в интимном пространстве комнаты или ресторанного ужина. Ночь слишком глазаста!
