«Нет времени и сил на себя»

Светлана: Я чувствую, что меня как бы нет, а есть набор моих ежедневных обязанностей. На свои желания времени не остается. Поменять что-то в тех условиях, которые есть, не получается. Наверное, надо как-то полюбить себя.

Владимир Дашевский: О каких условиях вы говорите?

— Я разведена, воспитываю сына одна. Весь быт на мне, бывший муж не помогает, приходится много работать. Я делаю все для семьи, но это не приносит глубокого удовлетворения и радости.

— Опишите свой день с утра до вечера, пожалуйста.

— В семь я встаю, готовлю завтрак, обед. Ем, кормлю сына, собираю ему в школу поесть. Потом одеваюсь и бегу на работу. Там я сижу до семи часов, потом бегу по магазинам, потом ужин, полы помыть, убраться, какой-то набор обязанностей. И в полночь — спать.

— А выходные?

— Тоже разные дела. На дачу ездим. Но это отдых условный, конечно...

— Сколько лет вашему сыну?

— Шестнадцать.

— Вы до сих пор готовите ему завтрак?

— Да. Тут есть какое-то мое упущение, конечно, но дети сейчас вообще избалованы и инфантильны.

— Мы про вас говорим, а не про всех детей мира. Вы готовите сыну завтрак, посвящаете ему все свободное время. И у вас не остается времени для себя.

— И если бы я даже выкроила его, непонятно, как мне качественно улучшить жизнь.

— А как вы жили, когда не было ребенка?

— Училась плотно. Потом работала.

— Родилась, училась, работала, умерла...

— (Смеется.) Ну, примерно да.

— Сколько вы планируете прожить в целом?

— (Смущенно.) Я не планирую такие вещи.

— Хорошо, сколько бы хотелось? 100, 90, 80 лет?

— Главное, чтобы в здравом уме.

— Попробуем еще смелее — максимально счастливо.

— Я не знаю, что для этого нужно сделать.

— А вы были когда-нибудь счастливы?

— Моменты были, да.

— Расскажите.

— Когда у меня родился ребенок, например.

— Что вы ощущали?

— Это мгновение абсолютного счастья…

— А конкретнее — запах, цвет, вкус? Что было вокруг, во что вы были одеты?

— Я так подробно не могу вспомнить… За окном шел дождь. Но он не ассоциируется со счастьем, просто запомнилось.

— А на работе что вызывает счастье? В каких ситуациях вы это переживаете?

— Например, когда под конец года нужно мероприятие организовать. Всех подарками обеспечить. Когда все проходит хорошо и ты чувствуешь, что все получилось... Прямо «ух, молодец».

— Как после хорошей уборки?

— (Смеется.) Нет, конечно.

— Но тут вы тоже молодец, все сделали.

— Нет, это не считается.

— Чтобы почувствовать себя счастливой, вам нужен подвиг?

— Нужно победить себя в какой-то момент.

— А зачем вы с собой боретесь?

— Это не борьба. Ты доказываешь себе, что можешь больше и лучше.

— Но доказывают обычно тем, кто не верит.

— Я же себе доказываю, а не кому-то.

— Но вы, получается, себе не верите.

— Почему?

— Вам нужно постоянно завоевывать себя. Производить на себя впечатление.

— Не могу согласиться. Это не цель.

— Но это состояние, в котором вы чувствуете себя счастливой. Вы сказали: для счастья вам нужно ощущать себя молодцом, а для этого нужно себе что-то доказывать.

— Не обязательно это должно быть целью. Но если уж получилось и от этого испытываешь удовлетворение, даже не обязательно счастье...

— Значит, это не счастье все-таки?

— Ну а что такое счастье тогда?

— Это я у вас хочу узнать.

— Я привела пример про работу. Вот я с вами разговариваю, мне тоже хорошо.

— Замечательно, я очень рад. Но вы выйдете из моего кабинета, придете вечером домой, сделаете ужин, ляжете спать — и завтра день сурка повторится.

— Он повторяется уже лет двадцать.

— Давайте представим картину. Ваш сын закончил школу. Что с ним будет дальше?

— Надеюсь, поступит куда-то.

— Может, уедет учиться за границу?

— Он пока не высказывал такого желания, и я эту тему не поднимала.

— А если бы у него было желание и вы бы прислушались, что бы произошло?

— Наверное, постаралась бы найти возможности.

— А так его все устраивает. Зачем куда-то ехать?

— Не все же хотят. Немногие подростки понимают, чего хотят.

— Многие подростки и до сорока лет живут с мамой. И их все устраивает. Каждый день им кто-то готовит завтрак.

— Но и самостоятельных подростков немного.

— Как считаете, откуда они берутся?

— Конечно, есть объективные факторы. Но и вина родителей, да…

— Подождите, я вас обвинил в чем-то?

— Ну, вы намекнули (смеется).

— Почему вы начали оправдываться? Когда я спрашивал вас про недоверие к себе, вы точно так же стали обороняться.

— Нет, я не обороняюсь, наоборот…

— Опять. В третий раз.

— Ну хорошо (смеется), я согласна с вашим мнением.

— Мне не нужно согласие. Мне хочется, чтобы вы были честны с собой.

— Так я вам честно сказала: доля моей вины в этом есть. В том, что ему все удобно.

— Света, мы обсуждаем не вашего сына, а то, что вы делаете со своей жизнью. По какой-то причине вам удобнее опекать сына и проводить время за приготовлением завтрака и уборкой, чем заниматься собой.

— Просто много моментов, которые называются «надо», «должна». Как этот груз с себя хоть немного снять, я не понимаю. Если бы еще муж помогал... Но он самоустранился.

— А зачем ему принимать участие, если бывшая жена все сделает?

— А вы считаете, это нормальная для мужчины позиция?

— Я считаю, что вы провоцируете такое отношение к себе.

— Согласна. А что делать, чтобы не провоцировать?

— Прежде всего, быть на 100% честной с собой. И пересмотреть то, что вы делаете и не делаете в своей жизни. Я услышал от вас запрос: «полюбить себя». Попробуем договориться, что такое любовь. Как проявляется ваша любовь к сыну?

— В действиях. Скажем, в создании среды для его комфортной жизни.

— Можем назвать это заботой?

— Почему нет.

— А помимо заботы?

— Помощь какая-то. Поддержка. Наде­юсь, он понимает, что может на меня положиться. Не только в материальном, но и в эмоциональном смысле.

— Понятно. Ощущение крепкого тыла. Что еще?

— (Пауза.) Принятие, конечно. Со всеми достоинствами и недостатками.

— То есть сыну не нужно быть особенным для того, чтобы его любили.

— Да. Я считаю, что любить за достижения, за хорошую учебу — значит не любить.

— Почему же вам нужно себе доказывать что-то, чтобы любить?

— (Пауза, вздох.) Я, может, не так выразилась. У меня нет цели что-то себе доказать.

— Но вы продолжаете так делать. Вы…

— А я не понимаю, как из этого круга вырваться. Я же сказала, можно работу сменить...

— Света, вы опять в обороне.

— Почему?

— Потому что перебиваете. Вы заранее начинаете защищаться.

— Я скажу «нет», а вы меня опять обвините.

— Я не прокурор. Моя цель — попытаться быть зеркалом, причем правдивым. Но как только мы подходим к правде, вы закрываетесь и не пускаете себя дальше.

— А что делать-то?

— Мы к этому подходим. Сейчас, чтобы чувствовать удовлетворение, вам нужно себе что-то доказывать. Между тем мы договорились: чтобы любить, не нужно вообще ничего. Эрих Фромм вывел такую формулу любви: забота, ответственность, знание и уважение. Есть у вас уважение к себе?

— Надеюсь, да. Я еще не разобралась. Во всяком случае, стараюсь делать то, за что можно себя уважать.

— Хорошо. А что вы про себя знаете? Представим, что есть подруга, которую вы уважаете, любите во всех ее проявлениях. Она живет в Лондоне и прилетает на выходные в Москву. Что бы вы для нее сделали?

— Такая подруга есть. Прямо в Лондоне (смеется). Когда она приезжает, мы общаемся, куда-то ходим.

— Предлагаю вам отнестись к себе как к подруге. Проявить к себе такую же заботу. Любовь, уважение. Узнать себя настолько, насколько можно.

— В идеале хорошо бы, но как к реальной жизни это применить?

— Начнем с малого. Вы говорили об обязательствах, которые не выполняет бывший муж. Как вам кажется, человек, который себя любит и уважает, готов допустить такое?

— В принципе нет. Но отстаивать свою позицию хорошо, если уверен, что это подействует. А если нет?

— Уважающий себя человек отстаивает свою позицию не потому, что уверен в результате. Он не может иначе, ведь тогда он перестанет себя уважать. Как если бы вам наступили на ногу и вы не вытащили ее, а ждали бы, пока человек не уберет свою. Вы сами сказали, любовь — это действие... И по отношению к себе тоже.

Имя героини изменено.