В этом году будет десять лет, как Кристофер Робин покинул нас, то есть старший сын уехал учиться в Варшаву. В ту пору моя голова была занята всем подряд: кризис в стране и в мире, младенец, семейные дела, рабочие проекты. Без лишней рефлексии приняли решение, что ребенок поедет учиться за границу. Оставалось придумать, как это организовать.
Мне тогда в голову не могло прийти, что через пять лет я буду сама отправлять уже чужих ребят за рубеж. Я положилась на советы консультантов, я была спокойна, я считала сына самостоятельным (ха-ха). А волновало меня одно: чтобы между братом и сестрой, несмотря на разлуку, возникла связь. Поэтому в последние летние месяцы сын активно участвовал в жизни семьи, налаживал контакт с малюткой. И тут я преуспела. Дочь — единственный домочадец, не считая собаки, кто до последнего не смирился с отсутствием студента. «Когда он приедет? — регулярно спрашивала она все эти годы. — Нет, когда он приедет насовсем?»
Во всем остальном мы заблуждались. Опыт поездок на соревнования и сборы совсем не означал готовности к самостоятельной жизни. Нас спасло то, что весь первый курс у сына пятница была библиотечным днем, а в то время билеты на поезд были недорогими. И каждые две недели студент как штык являлся в отчий дом. Играл с младшими детьми, навещал бабушек, отсыпался, тусовался с друзьями. Его отсутствие не ощущалось так болезненно, как могло бы. В общем, хвост обрубался по частям.
Несколько раз в год наша семья собирается, а потом рвется по живому
Постепенно ребенок привык в Варшаве, стал пропускать родительские дни, зато писал. Если когда-нибудь нашу переписку по «аське» опубликуют, это будет очень смешное чтение. Однажды в отчаянии я сделала ход конем и организовала совместный бизнес по туризму в Польше. Экономический успех был под вопросом, а еще мы много ругались. Зато были близки как никогда, хотя, возможно, это мои иллюзии. Именно тогда я осознала, что каждое наше расставание микротравмирует меня, я прохожу все стадии: отрицание, злость, торг и далее по пунктам.
Стало ли легче с годами? Нет. Несколько раз в год наша семья собирается, а потом рвется по живому. Триатлон Ironman в Барселоне, выходные в Белой Веже или день рождения на Мазурских озерах, нас уже стало шестеро, и мы прекрасно проводим время все вместе, но наступает день разъезда, и я каменею внешне, а втихаря шмыгаю носом. Летом мы сплоченной командой гуляли по горам, болели за главного спортсмена, а потом едва не опоздали к началу учебного года у младших.
В январе мы малым составом проезжали Варшаву, твердо решили не останавливаться, ужин — и едем дальше, дома куча дел. И вот мы встретились, дети повисли на брате, а у меня, как у клоуна в цирке, брызнули фонтанчики из глаз. Ясно… все планы прахом: едем к сыну, играем полночи в телепата, смотрим South Park, и утром сын готовит нам завтрак.
Как отпустить ребенка в другую страну? Явочным путем, других вариантов я не вижу. Я приняла как данность, что наша жизнь, как нынче говорят, не будет прежней. Старшие дети отучились, обзавелись работами, угрожают внуками. А я ищу варианты для следующего ребенка, раз уж так получилось, что по его теме с образованием в Польше все обстоит лучше, чем у нас. Гори амбар, гори и сарайчик.
