Вредные советы для (не)творческих родителей

Psychologies: Как развивать творчество?

Дима Зицер: Я не до конца понимаю, как это, когда говорят: «В детях нужно развивать какое-то определенное качество». Зачем? Если ребенка окружают люди, которые этим качеством обладают, то оно востребовано в семье, его родителями и, следовательно, им самим. В такой атмосфере все происходит само собой. В этом смысле развивать детское творчество — выдуманная история.

Я бы говорил о том, что мы взаимодействуем с миром творчески: под «мы» я имею в виду и папу, и маму, и бабушку, и дедушку, и ребенка. Это значит, что мы мыслим образно, у нас принято обсуждать то, что произошло, что мы прочитали или услышали. И чтобы выразить себя, мы пользуемся дополнительными инструментами. Пианист садится за фортепиано. Кто-то создает артефакт. Можно ли это назвать умышленным развитием творчества? Думаю, что нет.

Но ведь этим озабочены многие родители. Драмкружок, кружок по фото…

Это не родители озабочены. Это родителей невротизируют. Раннее развитие — прекрасный проект для зарабатывания денег. Я не говорю обо всех, кто предлагает такую услугу, как о хапугах. Но к некоторым вещам невозможно отнестись серьезно.

Например: «Английский до года» — тут я только развожу руками. Но я понимаю, что родитель, видя такое объявление, ругает себя: «Другие дети в 10 месяцев уже английский изучают, а что ж я за мама, что ж я за папа такой, я забросил ребенка!» И пошло-поехало.

Но когда в порыве родительского усердия мы хотим засунуть ребенка и туда, и туда, и туда, то обслуживаем собственное «Я», а не ребенка.

Но мы же хотим показать ребенку разные занятия, чтобы потом, повзрослев, он уже выбрал сам?

Представьте себе, мама говорит: «Я покажу ему, что можно рисовать». Ребенок говорит: «Я не хочу рисовать». Мама: «Нет, мы пойдем!» Чему она его учит?

Переступать через свое «хочу»?

Конечно. Осознанность не нужна, показывает она. Сильный может заставить слабого делать то, что считает нужным. Вот такими благими намерениями и вымощена та самая дорога в ад.

Но не будем прыгать в другую крайность. Значит ли это, что надо сидеть дома? Нет! Но человек в четыре года абсолютно способен выбирать. Он делает это иначе, чем взрослый, у него не хватает инструментов выбора, и надо ему помочь, сделать его сильнее. Пойти с ним туда, куда идем сами, и так, чтобы ему было понятно, зачем он туда идет. И если там человеку четырех лет прикольно узнавать, как образуется цвет, форма, как рождается настроение, значит, он приобретает инструменты, чтобы лучше себя выражать, полнее взаимодействовать с действительностью. Вот тогда это крутая история!

А если ребенок идет туда, потому что так считает мама, то никакого творческого послания в этом нет. Я абсолютно не верю, что творчество может рождаться в среде, которая сама по себе так не живет. Если мои интересы — пивасик под КВНовские шутки, то творчество из этого не родится.

Для кого-то хорошие шутки в КВН или стенд­ап- шоу — тоже творческая среда...

Я к слову «творчество» отношусь трепетно. Часто мы имеем в виду разные вещи. Научить человека двух лет рисовать домик — это означает давать творческие инструменты взаимодействия с действительностью? Мне кажется, нет. В этом чаще всего нет самовыражения. Творчество и творческое восприятие — это понимание того, что для сосуществования с миром и людьми требуются разные инструменты, не только слова, не только вилка и ложка, которыми я поедаю эту действительность, а еще много чего — краска, цвет, свет, форма, эмоция.

Как развивать? Когда человек учится есть ложкой, он видит маму и папу, которые едят ложкой и могут показать ему, как ей «управлять». Если мама вечером идет к мольберту и изображает впечатления сегодняшнего дня, абстрактно или в виде букета цветов, неужели для трехлетней девочки или мальчика это не станет аргументом, что так и надо жить? Что делиться впечатлениями, чувствами так же естественно, как держать ложку...

Если там, где живет ребенок, нет мольберта и пианино, он обречен вырасти нетворческим?

Нет, к счастью, это устроено не так. Помните роман Роальда Даля «Матильда»? В семье обывателей рождается девочка. Мама думает только о маникюре и шмотках. Папа держит салон машин и хвастается тем, как всех обманывает. Время они проводят, объедаясь перед телевизором. А девочка хочет научиться читать («Да ты что, в нашем доме никто не читает, ты позоришь семью!»), рисует, идет в школу в три года.

И, с одной стороны, это тончайший Роальд Даль и его фантасмагорические сюжеты, а с другой стороны, в этом есть правда. Даже если вдруг между пивасиком и КВНом кто-то из взрослых отведет ребенка в студию, где преподает какой-нибудь Ван Гог, у него есть шанс заглянуть в другую среду.

Но можно загубить творческое начало у ребенка, несмотря на подходящую среду?

Я дам два вредных совета, как это гарантированно сделать. Первый: сделать из творчества долженствование. «Тебе нравится рисовать? Будешь у меня рисовать по часу каждый день, независимо от предпочтений и свободного времени». Даже есть такая специальная взрослая фраза: «Это было твое решение. Вот теперь ты будешь это делать». А способ номер два — рассказывать, как правильно. «Ты рисуешь домик неправильно».

Почему это губит? Потому что если человек упивается искусством и ему с этим хорошо, рано или поздно он сам попросит инструменты. Творческую натуру (кстати, таковых большинство, а не меньшинство, как принято думать) желание творить направляет изнутри, его, что называется, прет. И лучшее, что может произойти, — если рядом оказывается не тот, кто скажет: «Ты кисть не в той руке держишь» или «Тебе рано рисовать стог сена, рисуй дом», а тот, кто скажет: «Слушай, я сам не понимаю до конца, как это устроено, но хочу тоже попробовать. Хочешь, будем самозабвенно ходить в музеи, театры, посмотрим, как это?»

Я наблюдаю за людьми в так называемом подростковом возрасте — они с восторгом занимаются тем, что любят. Но они и особенно болезненно воспринимают «надо» и «неправильно».

Как понять, где у подростка творчество, а где крышу сносит и пора притормозить?

Не бывает творчества без снесения крыши — в любом возрасте. Ведь что такое творчество? Это осознание мира каким-то другим способом, неожиданным даже для меня самого и тем более для окружающих. Наберите в Google кого угодно, например, Пикассо. Множество людей вертит пальцем у виска, видя его полотна, потому что мир выглядит не так. А он не фотограф, он художник. Он занят другим — тем, что формулирует для себя и в мир посылает какое-то сообщение, иногда сам не понимая его до конца.

Рядом с молодым человеком (я не очень люблю слово «подросток») должен находиться не тот, кто его оценивает, а тот, кто способен быть открытым и видеть что-то новое для себя. «Вау, ничего себе! Я не рассматривал это под таким углом». «Вау, я не думал, что можно положить рядом красный и желтый и это будет так на меня влиять».

Нужно, чтобы рядом были те, кто готов услышать, поддержать, предложить что-то, если помощь востребована. Но такую ситуацию, чтобы к нам обращались за помощью, нужно создавать пораньше, чем в 13 лет, — года в три.

Но если родитель не думал и не знал об этом, когда ребенку было три, что делать сейчас?

Родитель может сделать следующее: купить пирожное, которое любит его ребенок, которое любит он сам. Он может заварить чайку, сесть на кухоньке с любимым ребенком, обняться с ним и поболтать о том о сем. Рассказать, как идет его жизнь. И все будет хорошо. Не надо ничего специального. Молодому человеку нужно просто приходить домой, где безопасная, приятная территория, в том числе и для его творчества.

Но я бы не хотел, чтобы читатели решили, что если человек не рисует или не играет на музыкальном инструменте, это ужасно. Выдумывать анекдоты — тоже творчество, как и нестандартное мышление, неожиданные подходы. Но научить этому трудно, а «проломить» насильно невозможно.

С чего же начинается путь к творчеству?

Он начинается с желания что-то освоить самому. И когда встает вопрос, как это сделать, тогда будет востребован творческий инструмент. У меня есть личный фокус. На выступлениях я прошу поднять руку тех, кто учился музыке. В Москве, Санкт-Петербурге, Нью-Йорке, Тель-Авиве, Берлине это 80% зала. А дальше я прошу оставить поднятой руку тех, кто может сейчас что-то сыграть. Остается две-три руки. И тогда возникает вопрос: а что с остальными?

Я не говорю, что не надо заниматься в детстве музыкой. Но в этих 80 без трех рук процентах мы потеряли футболистов или художников. Ведь они могли с наслаждением гонять мяч или рисовать, вместо того чтоб через силу разучивать гаммы. И вопрос «Зачем это было?» повисает очень мощно.

Когда человек вырастает, он дает себе разные ответы, например, говорит, что стал музыкальным. Но слух есть у всех, чтобы его развить, уроки музыки не обязательны, есть способы попроще. Так зачем?

Новый инструмент для творческого познания себя и мира должен родиться, когда перестает хватать прежних. Чуткие родители это уловят и предложат помощь. Но это возможно только в той системе координат, в которой я живу. Иначе возникает неискренняя, лживая ситуация, когда мама с папой книг не читают, но постоянно пилят ребенка — читай! Или играй, учи английский, рисуй! Для чего ему это?

Ренуар писал картины не для того, чтобы передать следующим поколениям вид сидящих на травке людей, а ради самовыражения, самореализации. Ведь именно это — суть того, зачем мы живем.