Ульф Нильсон: «Смерть — табу для взрослых, но не для детей»

Ульф Нильсон — писатель из Швеции, которого можно назвать самым смелым из детских авторов этой северной страны. Взрослые определили бы его как тонкого психолога, но для детей он просто тот, с кем можно поговорить по душам. В конце сентября писатель приехал в Санкт-Петербург, чтобы принять участие в выставке современной детской литературы Северных стран «Привет, это я!», организованной Институтом Финляндии в Санкт-Петербурге. Продлится она до 6 октября в Новом выставочном зале Государственного музея городской скульптуры. Мы поговорили с Ульфом Нильсоном о том, как стать детским писателем, какие темы волнуют любого ребенка и как их с ним обсуждать.

Psychologies: В одном из интервью вы говорили, что стали детским писателем почти что случайно. Сначала написали книгу для взрослых, потом для театра, и только книгой для детей заинтересовались издатели. Никогда не жалели, что все сложилось именно так?

Поначалу я старался писать все: стихи, театральные сценарии, книги для взрослых и детей… И да, правда в том, что издателя заинтересовали именно детские истории. Я решил не спорить с судьбой и начал со всей серьезностью писать для детей. Кстати, у меня вышли и три романа для взрослых, правда, их нельзя назвать особенно успешными. Да и зачем пытаться делать то, что не слишком получается? Писать детские книги — труд намного более благодарный и веселый!

А как стать детским писателем? О чем надо говорить, чтобы быть интересным?

Для начала — пишите о чем-нибудь, что вы знаете из первых рук! Или, может быть, о том, что видится вам в мечтах. Пусть события случатся, а истории произойдут. В книге должны быть не только разговоры, но и действия — и лучше, если вы сумеете рассказать это все с юмором, иначе будет скучно. Самое важное: у малыша должна быть надежда! Меланхолия интересна только тем, кто уже долго живет на этом свете… Это то, в чем я уверен, и то, чему всегда учу своих студентов.

Иллюстрации ко многим книгам, благодаря которым вас знают во всем мире, создала Эва Эриксон. В некоторых случаях ее можно даже назвать вашим соавтором… Расскажите, как строится ваш рабочий процесс.

Я пишу текст, показываю рукопись Эве и издателю. Иногда мы вносим некоторые изменения, потом она рисует. Когда все готово, мы встречаемся вновь. Правда, говорим все больше не о книгах, а о внуках и том, как прошел день… Мы как два музыканта: она играет на одном инструменте, я — на другом. Счастье в том, что с Эвой Эриксон мы звучим как маленький оркестр.

Но у вас и дома целая «музыкальная» группа — ваша жена Лотта Олссон тоже писатель. Вы читаете друг другу свои произведения?

Да. Конечно, не все тексты — вряд ли я покажу ей это интервью. Но мы всегда читаем друг другу будущие книги, театральные пьесы. Она отличный критик, лучший! Пожалуй, я все-таки покажу ей это интервью… Иногда мы читаем новые истории все вместе, с женой и сыном. Из слушателей у нас еще есть две кошки, но они обычно спят.

В книгах вы говорите с детьми на самые сложные темы — например, обсуждаете смерть. Для детской литературы это табуированная тема, хотя эти запреты придумали сами взрослые…

Я уверен, что очень важно говорить с детьми обо всем! И в книгах я рассказываю обо всем на свете: о тракторах, птицах и даже о том, зачем хранить деньги в банке. Очень важно обсуждать страхи, и чем они больше, тем чаще о них надо говорить: страх перед сценой, страх перед тем, что мама вдруг исчезнет или что твоя родная бабушка болеет и перестала тебя узнавать. Бояться смерти нормально, но и говорить о ней тоже нормально. В конце концов, это то, что случится с каждым из нас.

В моей книге «Самые добрые в мире» маленькие герои решают, что им непременно нужно похоронить всех мертвых жучков и паучков, которых они найдут в саду. Забавная история, которая позволяет заглянуть в глубокую и сложную тему отношения к смерти. Это игра, и, думаю, пока она остается таковой, то не может никому навредить.

«Самые добрые в мире», на первый взгляд, кажется очень странным произведением: что за детская книжка с гробами на иллюстрациях? Но я точно помню, что в детстве тоже открыла с подружками похоронное бюро, и все было совершенно серьезно!

О, я тоже так играл! Особенно весело было разрисовывать камни и ставить надгробия. И я совершенно искренне чувствовал печаль и тоску по шмелю, которого мы только что закопали в землю. Вы сами правильно заметили, что смерть — табу для взрослых, но не для детей. Мы все играли в ковбоев и убивали друг друга, похороны — всего лишь следующий шаг в обычной игре.

Вы написали столько книг… У вас никогда не было пауз, когда хотелось отдохнуть от своей основной деятельности?

Ну, не слишком много. 103 книги — и это были довольно короткие книги! Но я действительно работаю с 1974 года — выходит, почти сорок лет… У меня были творческие перерывы. Я работал в офисе, учителем в школе и даже библиотекарем. Но вы же не приходите к врачу и не говорите: «Так-так, вы приняли уже 103 пациента, не пора ли вам сделать перерыв?»

Хотя, признаюсь, иногда мне все же немного скучно писать книги. Прямо сейчас у меня есть несколько идей, которые никогда не станут книгами — главным образом, потому, что читать чужие книги я люблю больше, чем писать собственные, так что, быть может, вы и правы.

Расскажите, пожалуйста, о вашей книге «Один на сцене». Это история о вас?

Я очень боялся выходить на сцену, когда был маленьким, и даже будучи подростком, испытывал такие же проблемы. Наверное, этот страх передался и моему сыну. Сейчас он уже вырос и играет в маленьком театре. На своем и его примере я вижу, что страх сцены можно преодолеть. Возможно, моя книга станет всего лишь отправной точкой для обсуждения в школе с учителем и другими детьми, но, если начать говорить о проблеме, это точно поможет!

А что мы забываем, когда становимся взрослыми?

Когда моему сыну было одиннадцать, он пошел в детский философский клуб. На первой встрече они договорились обсудить три вопроса: «Есть ли Бог?», «Что случится, когда мы умрем?» и «Как далеко могут летать попугаи?». Если бы это была группа для взрослых, то от последней темы они бы точно отказались, а жаль…