Рассуждать о связи стресса и рака сложно. Во-первых, потому что тема онкологии в обществе остается во многом табуированной, несмотря на существенный прогресс последних лет, когда появились серьезные и общедоступные книги о раке, написанные с позиции пациентов, а не медиков. Во-вторых, потому что единого мнения на этот счет у ученых нет, а сторонники разных взглядов часто реагируют на мнения оппонентов резко и болезненно. В-третьих, велика опасность напугать или, наоборот, подарить ложную надежду. И все же такой разговор необходим, и попытки начать его делались не раз. Например, американский онколог Карл Саймонтон (O. Carl Simonton) еще в 1970-х годах активно интересовался психологическими состояниями и возможными причинами заболеваний своих пациентов. Его наблюдения изложены в ряде книг, например Психотерапия рака1, и подтверждены многими исследованиями. Тем не менее взгляды Карла Саймонтона не стали господствующими в науке и медицине. Вновь привлечь внимание к возможной связи стресса и рака попыталась французский психолог Ивана Вьяр (Yvane Wiart) (см. подробнее на с. 48). Она изучила сотни научных исследований, в которых рассматривались отношения между стрессом, личностью и здоровьем. И сделала вывод, что психологические причины могут быть источником физиологических механизмов, создающих предпосылки для рака. Выход книги Иваны Вьяр Стресс и рак, когда наша привязанность играет с нами злую шутку2 спровоцировал бурную реакцию в научном мире. Онкологи с мировыми именами обвинили автора чуть ли не в шарлатанстве. Но почему, признавая как явление психосоматику, мы не готовы говорить о возможной психосоматической природе некоторых онкологических заболеваний?
Объективные трудности
Объяснений немало. Даже если допустить, что связь между стрессом и раком существует, ее необходимо доказать. А сделать это чрезвычайно сложно по ряду вполне объективных причин. «Мы вынуждены строить связи задним числом, уже имея диагноз, – замечает онкопсихолог Вячеслав Янстон. – Нельзя ввести человека в состояние «до болезни». А потому мы остаемся в области предположений. Я, как, наверное, и любой из моих коллег, в состоянии выделить некоторые психологические черты, общие для моих пациентов. Но очень трудно сказать, являются они причиной онкологического заболевания или же, наоборот, следствием». Софи Гургу-Бургад (Sophie Gourgou-Bourgade), специалист по биостатистике Института рака в Монпелье (Франция), указывает и на проблемы методологического характера: «Рак – очень отсроченное событие, которое становится видимым в среднем через 8 лет после начала заболевания. А организовать исследования, которые бы отслеживали годами жизнь тысяч людей, сложно и очень дорого». Есть и этические проблемы. Ученым никто не позволит специально вводить добровольцев в состояние стресса. Тем более, если этот стресс может в дальнейшем стать причиной рака. И наконец, само понятие стресса тоже трактуется чрезвычайно широко. Неплохо бы определиться для начала с тем, о каком стрессе речь.
Признавая психосоматику, мы боимся ее применить к раку
Ивана Вьяр, психолог
Сотрудник Парижского университета им. Декарта Ивана Вьяр специализируется на изучении теории привязанности, разработанной британским психоаналитиком Джоном Боулби (John Bowlby). Он выделил различные типы привязанности – «безопасная», «тревожная», «избегающая», – каждой из которых соответствует свой способ справляться со стрессом. Исследовав связь между типом личности человека и его здоровьем, Ивана Вьяр выдвигает гипотезу, согласно которой в группу риска по онкологическим заболеваниям входят прежде всего «алекситимики». У них чаще всего встречается «избегающий» тип привязанности. Они неспособны осознать, описать и даже назвать свои эмоции, не различают полутонов, делят все лишь на «хорошо» и «плохо». Тем самым они все время находятся в состоянии психологического стресса, а он запускает физиологические механизмы, которые повышают риск возникновения рака. Но Ивана Вьяр предостерегает против поспешных интерпретаций: «Будет неверно говорить, что личностные особенности вызывают рак. Его в любом случае вызывают прежде всего физико-химические процессы».
Какой стресс опасен?
«Одна из теорий возникновения рака состоит в том, что клетки, провоцирующие развитие опухолей, вырабатываются в нашем организме постоянно, – рассказывает онколог Денис Романов. – Но до определенного момента иммунная система с ними успешно справляется. Однако в состоянии стресса, когда иммунная система ослаблена, болезнь получает шансы на развитие. Причем это может быть как психоэмоциональный, так и физический стресс, например вызванный акклиматизацией». Аргументы в пользу этой теории Денису Романову не раз приходилось наблюдать в работе: пациенты, успешно прошедшие лечение и вернувшиеся к полноценной жизни, после перенесенных стрессов сталкивались с рецидивами болезни. «Нельзя исключить, что и первичное заболевание бывает связано с нагрузками, которые оказывают на иммунитет факторы стресса», – отмечает Денис Романов. «В течение 35 лет я наблюдал тысячи пациентов и не могу не отметить наличия у большинства из них психологической драмы в годы, которые предшествовали проявлению рака, – однозначно заявляет один из ведущих французских онкологов Давид Хайят (David Khayat). – Означает ли это, что все, кто переживает трудные эмоциональные моменты, обязательно заболеют раком? Разумеется, нет. Речь лишь о том, что в последовательности событий, которые привели к болезни, некоторые элементы могут иметь не физический характер (и быть связаны с вредными привычками или факторами среды), а эмоциональный, духовный характер. И дело каждого из нас – осознать это и найти решение проблемы стресса в своей жизни».
Вячеслав Янстон полностью разделяет эту мысль. При этом он подчеркивает, что и психологический стресс может быть различным. Одно дело – пережитый шок, горе утраты или внезапное трагическое событие. И совсем другое – копящееся годами напряжение, связанное с неспособностью не только выразить, но зачастую даже осознать свои переживания. «Онкопсихологи часто называют рак «болезнью неотреагированных обид». Имеется в виду, что негативные переживания, не имея выхода, могут в какой-то момент вызвать телесную реакцию – рост опухоли, – объясняет он. – Например, мы в течение долгого времени, изо дня в день сталкиваемся со стрессовыми факторами. Скажем, страдаем из-за трудных отношений на работе или в семье и не имеем возможности ничего с этим сделать. Такой стресс, я думаю, куда более вреден, чем стресс, вызванный внезапной трагедией. Потому что как справляться с травмами, психологии более или менее известно. Описаны стадии переживания горя, механизм их довольно очевиден, и, пройдя эти стадии – лучше, разумеется, при помощи психолога, – можно сохранить и психическое, и физическое здоровье. А вот мелкий, накапливающийся стресс – тот самый случай, когда доступа к переживаниям может просто не быть».
Давид Серван-Шрейбер, нейробиолог, психолог
«Я имел слабость поверить, что защищен уже тем, что соблюдаю некоторые предосторожности: я следил за своим питанием, ездил на велосипеде, медитировал и каждый день немного занимался йогой. Я думал, что это давало мне право игнорировать основные потребности моего организма, такие как сон, размеренный ритм жизни и отдых».
«Судя по тому, как моя книга Антирак была воспринята читателями, советы насчет питания отодвинули на второй план другие важные рекомендации. Кроме того, эти советы были той частью книги, которую оказалось проще всего воплотить в жизнь: ведь проще начать есть рыбу и красные ягоды, чем изменить свои привычки, связанные с работой, или свои отношения с женой».
Отрывки из книги Давида Серван-Шрейбера «Прощаться можно много раз» (Рипол классик, 2015).
Достучаться до себя
Есть и другие причины, по которым о связи стресса и рака не решаются говорить ни психологи, ни врачи. Одна из них в том, что констатация такой связи напугает множество людей, живущих в состоянии стресса и осознающих это. Этот страх – дополнительная нагрузка на психику, а возможно, и на иммунную систему. Возникает порочный круг.
Другая проблема состоит в том, что во многих случаях онкологические пациенты, уверовав в психическую природу своего недуга, искали спасения у нетрадиционных целителей и шаманов, пели мантры и медитировали, тогда как своевременное врачебное вмешательство было бы значительно эффективнее. «Примерно треть моих пациентов связывают свою болезнь со стрессами или трагическими событиями в жизни, – рассказывает Денис Романов. – Разумеется, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эту связь. И я не против, чтобы они обращались за помощью к психологам или, например, шли в церковь. Но важно обойтись без перегибов. Подход к лечению должен быть комплексным, и нельзя подменить медицину только психологическими методами работы или духовными практиками». И все же Вячеслав Янстон уверен, что всем нам следует внимательнее относиться к своим переживаниям. «Наше общество, вся наша жизнь сегодня очень стрессогенна, – напоминает он. – И сам уклад этой жизни заставляет нас запирать в себе набор эмоций, которые не способствуют успеху на работе и гармонии в семье. Но их нельзя прятать. С ними надо разбираться, осознавать их и давать им выход».
Бессознательные процессы оказывают влияние на тело, утверждает концепция психосоматической природы болезней
Вячеслав Янстон
Мы можем говорить о стрессе как о переживании, которое запускает сугубо бессознательный механизм. Он настолько сильно влияет на нас, что результатом становятся различные заболевания. Нельзя исключать, что и онкологические в том числе. Поэтому исключительно важно учиться распознавать сигналы своего тела, понимать, что с вами происходит. Нужно стремиться лучше узнать себя. Самоинформирование, узнавание о себе, постоянное знакомство с самим собой – вот что необходимо. Через общение с другими людьми, через обращение к психологам, – средства тут могут быть разными. А когда вы прочувствовали собственное состояние, понимаете свои эмоции, вы уже можете их выразить, «отреагировать», и тем самым уменьшить накопленную напряженность и снизить опасность заболевания. Способов отреагирования известно немало, это не обязательно психотерапия. Это и интимная жизнь, и телесная, физическая активность – когда тело активно, оно само, автоматически запускает механизмы отреагирования. Главное – отдавать себе отчет в том, что с вами происходит, отвечать себе на вопрос, что вы чувствуете.
Есть механизмы, которые запускаются при стрессе: они могут располагать к развитию мутаций
Алексей Масчан
К ним относится, например, активация белка кальмодулина и гиперпродукция активных форм кислорода.
Но, по сравнению с влиянием других признанных и общеизвестных онкогенных факторов, влияние стресса гораздо слабее и, главное, оно не постоянно. Рак как биологический феномен невозможно предупредить с помощью профилактики, поскольку его появление – это следствие базовых законов функционирования нашего генома. Мутационный процесс, в частности, жизненно необходим для формирования адаптивной иммунной системы, без которой мы бы умирали в возрасте до пяти лет.
Мне кажется, что основной посыл заключается не в том, чтобы перестать нервничать (что, во-первых, невозможно, а во-вторых, все равно не поможет), а в том, что никаких прямых доказательств связи рака и стресса не существует.
1 К. Саймонтон, С. Саймонтон «Психотерапия рака» (Питер, 2001).
2 Y. Wiart «Stress et Cancer, quand notre attachement nous joue des tours» (De Boeck, 2014).
