Нужно ли учить детей толерантности?

«К детскому психологу не приходят с вопросом: как нам быть, когда дело касается толерантности? — рассуждает аналитический психолог Евгения Дьяченко. — Часто запрос звучит иначе, но он о том же. Моего ребенка не принимают во дворе или садике. Сына или дочь травят в школе. У меня есть физический изъян, надо мной смеются. Переехали из другого города или страны и никак не адаптируемся к месту. Частные вопросы — на самом деле они о том, как социум в целом относится к различиям».

Нам приходится встречаться с феноменами, которых раньше в принципе не было или они не были так проявлены. Например, сексуальная ориентация. Или разнообразие культурных традиций, которые прежде аккумулировались в регионах, а теперь, в связи с внутренней миграцией, распространяются повсюду, вызывая обеспокоенность местных жителей. Нам предстоит адаптироваться к новым другим.

«Моей дочери 5 лет, она начала замечать отличия в людях — расовые, языковые. Однажды проходили мимо мечети, она увидела, как молились мужчины. Ей было 3-4 года. Дочь спросила: «Мама, а почему у них внешность не как у нас? А почему они говорят на другом языке, не понимаю. А почему они приехали в Москву?» Пытаюсь объяснять, что здесь им, возможно, учиться лучше, заработок больше. Напоминаю, как ездили во Францию, там много темнокожих людей, в Италию, там тоже на других языках разговаривают. То есть детей тема отличий начинает волновать довольно рано», — вспоминает психолог.

Вопрос в том, как объяснять и что именно?

Собственные стереотипы

Бесполезно рассказывать детям о том, как надо «правильно» себя вести и как «правильно» относиться к другим.

«Можно много раз сказать, что бить других детей в детском саду или отнимать игрушки нехорошо. Но если сами ведем себя как-то похоже, пусть и не отнимаем игрушки у других, то наши слова только запутают ребенка, создадут у него ощущение двойных стандартов. Мы воспитываем собственным примером, и ребенок увидит то, что нужно, — делится Евгения Дьяченко. — На постсоветском пространстве, еще со времен нашего детства, было много шуток, демонстрирующих нетерпимое отношение. Мы пересказываем их без задней мысли. Но надо понимать, что ребенок все слышит. Поэтому очень важно работать со своими стереотипами, чтобы не передавать их детям».

Научить ребенка уважению невозможно, если в семье друг друга не уважают. И наоборот: если дети видят, что дома конфликты решают переговорами, то перенимают эту модель и несут дальше по жизни. Семья формирует отношение к миру.

«Я юнгианский аналитик, в моей парадигме каждый из нас есть «Я» — персона. А в Тени находится много вытесненных травм, наших частиц, с которыми мы не знакомы. И часто даже не осознаем этого. Если нас кто-то восхищает или раздражает — значит, это есть в нас самих», — рассказывает психолог.

Как это возникает в нас и как уходит в Тень?

«Нередко бывает так: ребенку не дают проплакаться: «Тише, тише, не ной». Или суют соску, в буквальном смысле затыкая рот. В результате непрожитое вытесняется внутрь и становится более жестким, ригидным, — рассказывает Евгения Дьяченко. —Давайте ребенку проявлять эмоции и принимайте таким, какой есть — с разными чувствами».

Но как терпимость не превратить во вседозволенность? И есть ли предел толерантности?

«Толерантность, она же терпимость, к особенностям людей, каким-то отличиям вовсе не означает, что мы должны терпеть плохое поведение, — поясняет Евгения Дьяченко. — Часто путают: если человек отличается внешне, менталитетом, культурой, мировоззрением, то ему все позволено. Нужно разграничивать: «Мы принимаем тебя, но не принимаем твое поведение».

Понятно, что ребенку нужны правила и границы, иначе он, став взрослым, не сможет взять себя в руки, не научится себя «оттормаживать». Но я говорю о крайних проявлениях ограничений, когда любые попытки проявить себя — пение, творчество, фантазии — натыкаются на жесткую критику на взлете. Научиться уважать и принимать отличия ребенка и свои собственные, не зажимая в тиски, — верный шаг в сторону толерантности».