Смена поколений не может быть мирной: только одержав победу над отцами, дети получают право занять их место. Родители готовятся к борьбе за власть, пытаясь разглядеть в своих отпрысках черты новых Базаровых. «Покажи себя, – требуют они. – Докажи, что ты умнее, сильнее, смелее». И в ответ слышат: «Я норм».
Когда-то «непоротое» поколение декабристов не только одолело Наполеона, но и бросило вызов царю. Первое постсоветское поколение словно проспало свой исторический шанс.
Вместо гениальных стихов – рэп-альбомы и подражания Бродскому. Вместо изобретений – мобильные приложения-однодневки. Вместо партий и манифестов – группы «ВКонтакте». Многие современные 20-летние походят на школьных «умников», готовых вести мелочные споры с учителями, но не менять мир.
То тут, то там слышится ропот старших: инфантилы, «школота»! Они растрачивают то, за что сражались и терпели лишения их предки. Они не научились любить и жертвовать. Их экзистенциальный выбор – между Apple и Android. Их подвиг – пойти в храм ловить покемонов.
К пренебрежению примешивается тревога: а вдруг война, голод, тотальная безработица? Да они, пожалуй, устроят новый Чернобыль, залив приборную панель капучино из картонного стаканчика.
Скептики не устают указывать на их оторванность от реальности: «Будь у вас флешка со всеми знаниями мира, сможете вы построить в лесу шалаш или вырезать себе аппендикс, если рядом не будет врача?» Но не слишком ли мы сгущаем краски? Есть ли у пороков молодежи обратная сторона? Попробуем разобраться.
Они потребители! Скорее, экспериментаторы
Когда американский психолог Абрахам Маслоу формулировал свою теорию потребностей, которую его последователи представили в виде пирамиды, в США бушевала Великая депрессия. До верхних «этажей», то есть наиболее продвинутых потребностей, могли добраться немногие.
В России кризисная ситуация затянулась. Поколения, выросшие в условиях дефицита и неуверенности в том, что достигнутое можно сохранить, осторожны и ценят умеренность. Молодые, которые стремятся до всего дотянуться, все попробовать, кажутся им неразумными.
Тем более что в верхних этажах «пирамиды» имеются не только духовные, но и вполне материальные запросы. Например, потребность в сексуальной гармонии (а не просто в удовлетворении влечения), кулинарных изысках и прочих чувственных удовольствиях. Молодые стали привередливее и получили ярлык гедонистов.
Но жить в условиях изобилия – не обязательно значит кидаться от одного яркого переживания к другому. Бродя по «супермаркету чувств», молодые учатся опознавать свое.
«В 16 лет я стала встречаться с молодым человеком, – вспоминает 22-летняя Александра. – Я полностью растворилась в нем: мне казалось, что такой и должна быть любовь – «душа в душу», как у моих бабушки и дедушки. Мы стали жить вместе. Я ничего не делала, только сидела и ждала, когда он придет с работы. Я видела в этом смысл существования.
Потом осознала, что у меня есть свои интересы, стала больше времени посвящать учебе, нашла работу, стала ходить куда-то с друзьями без него. Появились люди, которые были мне симпатичны, мимолетные влюбленности.
Я поняла, что хочу свободных отношений. Моему партнеру сначала сложно было принять это, но мы много разговаривали о наших переживаниях и решили не расставаться. Сейчас мы вместе уже 6 лет... Оказалось, что в таком формате нам обоим комфортно».
Они ленивые! Или разборчивые?
«Разболтанные, несобранные, незрелые» – преподаватели вузов, репетиторы и работодатели не скупятся на жесткие эпитеты. Проблему с внутренним стержнем признают и те, кому адресованы упреки.
«Раньше в 22 года люди были уже взрослыми, – размышляет 24-летняя Елена. – Долго искать себя было не принято – нужно было завести семью, найти работу, встать на ноги. Сейчас мы даем волю амбициям, стремимся проскочить скучные и неприятные моменты». На фоне родителей молодые оказываются вечными троечниками и недорослями.
«Родители воспринимаются детьми 90-х годов как эпические герои – мощные, способные справляться с трудностями, – размышляет психотерапевт Марина Слинькова. – Их жизнь была чередой преодолений: хочешь не хочешь, должен становиться сильным. Но родители выжили, накал страстей упал, для счастья уже все есть. Детям внушили: вам теперь ничего не мешает, вперед!»
Но здесь «достигай-машина» дает сбой. Вдруг выясняется, что для «продвинутого уровня» родительские правила уже не действуют. А иногда даже мешают.
«Модель постепенного движения к успеху повредилась», – констатируют социологи компании Validata, изучившие жизненные стратегии «детей 90-х». Победа в олимпиаде и красный диплом могут так и остаться главными триумфами.
«И это все?» – разочарованно выдыхает блестящий выпускник, которому предлагают променять мечты на удобное кресло в корпоративной башне. А как же те, кто меняет мир?
Может, для этого нужно нечто большее, чем хорошо выученные уроки? А если во мне этого нет, то безопаснее оставаться просто интересным собеседником и «прошаренным» любителем, не вступая в болезненную конкуренцию, где есть риск осознать, что ты посредственность.
Они грубые! И все же – уязвимые
Троллинг, повсеместное использоавние мата, готовность высмеять любую идею и превратить что угодно в мем – кажется, поколению сетевых первопроходцев не хватает чуткости и умения сопереживать.
Но киберпсихолог Наталия Богачева видит картину иначе: «Тролли не составляют большинства среди пользователей, и обычно это люди, склонные к манипуляции, нарциссизму и психопатии. Более того, интернет-сообщество часто становится местом, где можно получить психологическую поддержку.
Мы видим примеры, когда пользователи объединяются, чтобы помочь кому-то, найти пропавших людей, восстановить справедливость. Может быть, у этого поколения эмпатия работает иначе, но нельзя сказать, что ее нет».
А как насчет привычки к дистанционному общению? Не мешает ли она молодым понимать друг друга?
«Да, меняется соотношение вербальных и невербальных компонентов общения; на расстоянии мы хуже понимаем, какие эмоции испытывает собеседник, – продолжает Наталия Богачева. – Но мы учимся замечать детали и интерпретировать их: поставил смайлик или не поставил, есть ли в конце сообщения точка. Все это имеет значение и дает подсказки».
Молодежный стиль общения кажется грубым и несуразным тому, для кого немыслимо сердечко вместо «люблю». Но это живой язык, который меняется вместе с жизнью.
Что в них особенного?
Чем нынешняя российская молодежь не похожа на тех, кто родился в 1970-х − начале 1980-х годов? Социологи Фонда «Общественное мнение» спросили об этом россиян в возрасте от 18 до 30 лет. 60% опрошенных согласились с тем, что по своим взглядам и убеждениям они сильно отличаются от людей постарше.
А вот в чем именно, мнения прозвучали самые разные, порой даже противоположные.
7% − развязность, невоспитанность,
6% − зависимость от компьютера, интернета, мобильной связи,
5% − безнравственность, эгоизм, меркантильность,
4% − продвинутость, владение новыми технологиями,
3% − избалованность, инфантильность, ленивость,
2% − самостоятельность, раскованность, раскрепощенность.
Они разбрасываются! Зато действуют гибко
Они легко переключаются с одного на другое: жуют бутерброд, договариваются о встрече в мессенджере и следят за обновлениями в соцсетях, и все это параллельно. Феномен клипового сознания давно волнует родителей и педагогов.
До сих пор неясно, как можно избежать постоянного рассеивания внимания, если мы теперь живем в условиях бурного и разнородного информационного потока.
По мнению Наталии Богачевой, «цифровое поколение» действительно думает иначе даже на уровне отдельных когнитивных процессов: «Они порой хотели бы сосредоточиться на чем-то одном, но не способны на это».
А тем, кто постарше, непонятно, как можно делать три дела разом. И похоже, эта пропасть будет только расти – на подходе следующее поколение, которое не представляет, как ориентироваться на местности без гугл-карт и как жить, не общаясь сразу со всем миром.
Впрочем, в V веке до н. э. философ Платон возмущался тем, что с появлением письменности мы перестали полагаться на память и стали «мнимомудрыми». Но книги обеспечили человечеству быструю передачу знаний и рост образованности. Навык чтения позволил нам обмениваться идеями, расширять кругозор.
Психологи отмечают у молодых гибкость ума, умение ориентироваться в потоке информации, увеличение рабочей памяти и объема внимания, склонность к многозадачности. Авторы книг по продуктивности призывают современников не оплакивать отмирающие способности, а внимательнее слушать музыку «цифровой революции» и двигаться в такт с ней.
Например, американский дизайнер Марти Ньюмейер считает, что в эпоху, когда мыслительные мощности будут поделены между мозгом и машиной, востребованными станут междисциплинарные умения.
Развитые интуиция и воображение, способность быстро собирать из разрозненных данных общую картину, видеть практический потенциал идей и осваивать новые области, – вот чему молодым, по его мнению, стоит учиться в первую очередь.
Они циники? Нет, свободные
«Идеологии рухнули, как и идеалы, что несли герои XX века, – пишет студент Слава Медов, пользователь сервиса TheQuestion. – Не надо строить из себя героя, жертвуя своим молодым телом. Человек настоящего не воспримет это как поступок Данко. Кому нужно твое сердце, если есть фонарик из «Фикс-прайса»?»
Аполитичность и нежелание формулировать позитивную программу ставят в вину хипстерам, главной молодежной субкультуре последних лет. У 20-летних почти нет политических симпатий, но есть общее понимание границ, которые они готовы отстаивать, отмечает политолог Анна Сорокина.
Она и ее коллеги опросили студентов из ста российских вузов. «Мы задавали вопрос: «Что сделает вашу жизнь некомфортной?» – рассказывает она. – Объединяющей стала идея недопустимости вторжения в личную жизнь и переписку, ограничение доступа в интернет».
Американский философ Джерольд Катц еще в середине 90-х годов предсказывал, что распространение интернета создаст новую культуру, основанную на этике индивидуальности, а не лидерства.
«Единственной доминирующей этической идеей нового сообщества явится свобода информации. Напротив, подозрение вызывают все, кто пытается наложить свою руку на это, – правительство, корпорации, религиозные организации, образовательные учреждения и даже родители», – считает философ.
Может, это и есть главная ценность поколения «без царя в голове» – свобода быть любыми и не стыдиться этого? Быть уязвимыми, экспериментировать, меняться, строить свою жизнь без оглядки на авторитеты. А революциями и «великими стройками», если задуматься, все уже сыты.
Их ориентиры
Мы провели небольшой опрос, чтобы выяснить, как молодые люди видят свою жизнь, свое настоящее и будущее, какими правилами руководствуются. Эти цитаты мы публикуем без комментариев – делайте выводы сами.
«Я не готова мириться с тем, что меня сознательно вводят в заблуждение и подталкивают к поступкам, которые могут мне навредить. Я не ставлю перед собой цель изменить ход истории. Мне вполне достаточно быть хозяйкой собственной судьбы». Тася, 19 лет
«Принцип, которым стараюсь руководствоваться, – уважать границы другого. Соответственно, мои тоже должны быть сохранены. Еще один принцип – «что лучше». Если решение не принесет мне пользы (заметьте, это не выгода), то принимать его нужно более чем тщательно». Анастасия, 26 лет
«Помню, как рубль резко обвалился. Путешествовать стало тяжелее, цены повысились, мы стали беднее. Это меня напугало – мы готовились к будущему, а его словно начали забирать у нас». Елена, 26 лет
«Я выросла в годы, когда в качестве гимна играла музыка без слов. Ориентира не было. Родину пришлось учиться любить просто за то, что она есть. Думаю, это и была свобода». Кристина, 27 лет
«Принимая решение, я выбираю самый рациональный вариант. Если в моем решении много субъективного, я советуюсь с кем-то. Проживать жизнь зря – значит бороться, вместо того чтобы создавать. В отношениях я ценю доверие и умение говорить на одном языке. Я готов близко общаться, когда хочу этого больше, чем всего остального». Дмитрий, 22 года
«Отношения с партнером для меня – это выбор. Каждый день я совершаю выбор: остаюсь с этим человеком. Это результат моего решения. Мне нравится идея умеренности и разно- образия. Если брать отовсюду понемногу, ты никогда не пресытишься. При этом я бы не хотела, чтобы в моей жизни было все однозначно». Александра, 22 года
«Мы немного потерянные. Я смотрю на одноклассников – нам был интересен весь мир, хотелось больше узнать, увидеть, попробовать. Но те, кто подавал надежды, не очень-то устроились в жизни, не знают, где себя искать. У старших более четкие ориентиры, они точно знают, что хорошо, что плохо. А мы думаем: и эти по-своему правы, и эти». Анна, 24 года
«В советскую эпоху информация была в дефиците. Чтобы подготовить доклад, нужно было сходить в библиотеку, выбрать из книг сведения по крупицам. Сейчас куда важнее навык лавирования в океане знаний, мгновенного выбора хороших источников». Никита, 20 лет
