Чего ждут от вашего тренинга его участницы?
Екатерина Михайлова: У отечественных психологов есть такая фантазия, что российские клиенты — пассивные, не хотят работать, а ожидают чуда, что им подавай готовый результат. Так вот, я про своих девушек 25–40 лет и вообще бы этого не сказала, а уж про последние лет десять — тем более. На этот тренинг приходят работать.
Кстати, первый вопрос, который я им задаю: «Что вам было бы важно сделать для себя за эти два дня?» Потому что делать-то будут именно они. А я только по мере сил им помогаю. На самом деле, лукавить не будем, — это ведь никакой не тренинг. Никто ничего не тренирует и никого ничему не учит. Это пусть и очень короткая, но все-таки психотерапия.
А проблемы, с которыми приходят участницы, со временем меняются?
В главном — нет. У нас ведь и культура пока не меняется: она мало того что патриархальная, она еще и вечно воюющая. А у женщин в зоне военных действий участь по определению незавидная. Криминальная разборка или танковое сражение — все равно. Да и женский вопрос никогда ведь не ставился и не решался сам по себе, он всегда был частью чего-то большего.
Скажем, в начале ХХ века женский вопрос обсуждали в параллели с национальным и сословным вопросами: могут ли женщины (а также инородцы, низшие сословия) получать образование или голосовать на выборах. Но это всегда вопрос про Другого: про то, как в этот период общество относится к другим.
А мы ведь знаем, как наше общество относится к другим
Но жизнь-то все равно твоя и одна, в тех ли обстоятельствах или в других. И если говорить об общих качествах всех женщин на моих тренингах, то, наверное, я назову чуть более активное и заинтересованное отношение к собственной жизни: к своим чувствам, отношениям, к прошлому и будущему — ко всему.
Более активное — по сравнению с мужчинами?
Нет, по сравнению с другими женщинами. Для мужчин-то думать о жизни и ее смысле — это, можно сказать, социально вмененное и одобряемое занятие. Хочешь не хочешь, а надо. Сами посудите: с девятого класса ребенка тычут физиономией в книжку: а ну-ка расскажи про духовные искания героев «Войны и мира»! А там ведь у кого духовные искания? У Пьера, у Андрея. А у Наташи Ростовой — ну какие там искания?
В юности, конечно, умные, читающие мальчики и девочки вполне на равных дискутируют о смысле жизни
Но все-таки рефлексия на тему «куда живем» — для мужчин вещь более обычная. И в литературе, и в философии, которая вообще мужчинами гуще заселена. А про девочек часто есть иллюзия, что отношения и материнство им смысл жизни как-нибудь сами предъявят, так что можно особенно не напрягаться.
У них другое предназначение?
Если прислушаться к самому слову «предназначение», вы поймете: кто-то что-то кому-то назначил. Притом заранее: пред-назначил. Мы привлекаем либо социум, либо высшие силы, либо берем фрейдово определение: «Анатомия — это судьба». Но речь идет всегда про фигуры власти и авторитета, которым лучше знать.
А если уж сама женщина хочет что-то про себя понять, то не будет это называть «предназначением», она сама выбирает и решает, а не исполняет чьи-то назначения
Знаете, мне молодые студентки иногда говорят: «Но ведь желание иметь детей заложено природой». На что я обычно спрашиваю: «А природа сама вам об этом сказала?» Безусловно, существует биологическая линия, инстинкты. Но желание иметь детей у взрослой, образованной, социализированной женщины опосредовано совсем не только биологией, даже если допустить, что матушка-природа действительно что-то такое в нее заложила.
Самооценка женщины зависит от ее отношений с мужчинами?
Конечно, зависит: мы себе больше нравимся, когда любимы. И ум свой мы больше ценим, когда коллеги-мужчины признают его наличие. Нравится нам это или нет, но воображаемая мужская фигура существует, и ее мнение важно. На мужские фигуры проецируется и функция оценки, и само право оценивать.
У меня была участница, которая интенсивно работала над собой: ходила и на женский тренинг, и на смешанные группы. Я ее спросила однажды: «А в чем для тебя разница?» «Ну как же, — ответила она. — На смешанных группах думаешь все время: как сесть, что сказать». Это немножко наивный, но на самом деле точный ответ.
Для женщины оценка мужчины, профессиональная в том числе, — как ни крути, более важная оценка
Но весь вопрос в том, до какой степени мы от нее зависим. Если полностью — меня сегодня не похвалили, и я уже начинаю скисать, я реагирую реальными колебаниями самооценки, — то это уже зависимость.
Вы сказали о зависимости, но многие из нас путают ее с любовью. Как все-таки их различить?
Если отвечать коротко, то здоровая привязанность выдерживает свободу другого человека. А стало быть, не использует средства контроля над ним, эмоциональный шантаж в том числе. Массовая культура под видом так называемой «настоящей любви» активно внедряет модель эмоциональной зависимости. Ее, эту любовь, изображают именно как «я не могу без него жить».
Понятно, что женщин, склонных к эмоциональной зависимости, немало. А история про зависимость — это история про контроль. Известно ведь, что самые большие манипуляторы — те, кто от нас зависит: дети, неработающие жены и пожилые родители. Те, у кого нет реальных рычагов влияния.
Значит, «настоящую любовь» вы не одобряете. А что вы думаете про настоящую женщину?
На эту тему я вообще говорить отказываюсь! Знаете, когда на тренинге собирается веселая группа — а это всегда видно, — я почти сразу начинаю с того, что предлагаю собрать «чучело» так называемой «настоящей женщины». Вместе решить, что же это такое. И вот мы перечисляем свойства этого собирательного чудища, которого, конечно, не может быть в природе — до тех пор пока все не начинают хохотать. И я открытым текстом говорю: «Вот с этим чучелом мы себя сравнивать никогда не будем. Пошла вон, дура!» Такое вот символическое сожжение чучела.
«Настоящая женщина» — мифологическая конструкция, которая рассказывает про чьи-то перемешанные фантазии
И подстраивать себя под нее — прямо противоположно духу того, что я делаю. Когда начинаешь описывать параметры этих внедренных, идеальных фигур, то они очень быстро разваливаются на куски, потому что выясняется, что свойства, из которых они «собраны», друг другу противоречат.
Собственно, и с настоящим мужчиной все так же обстоит. А если немного уклониться в сторону теории заговора, то легко прийти к выводу, что эксплуатация такого рода конструкций — верный способ уязвлять живых, настоящих людей. Любой мужчина будет не тот, любая женщина — не та.
Но послушайте! Женского предназначения нет, настоящей женщины нет, настоящую любовь подменяют зависимостью — как жить-то?!
Думать. Можно, конечно, построить высокую башню и беспрерывно вещать с нее про важность самостоятельного мышления. Но, боюсь, это противоречит идее самостоятельности женщины. Захотелось подумать — давай, подруга, думай, читай книжки, приходи к нам. Не захотелось — ну, что ж поделать. Каждая выбирает сама.
Психолог, психодраматерапевт, член международной Ассоциации групповой психотерапии и групповых процессов (IAGP)
