«Привет, я Марго. Хотите на щеночка посмотреть?» — этим она едва не отправляет меня обратно на диван, с которого я только что при ее появлении поднялась. Я серьезный журналист, пришла к кинозвезде, на интервью. К этой встрече готовилась. Боялась опоздать, пока носилась между павильонами на студии Warner Bros. в поисках ее кинокомпании. Прибежала в мыле, нервно зашла в приемную, девушка-секретарь попросила меня подождать «всего минуточку». Но и минуточки не прошло, как она появилась из задних комнат — звезда, продюсер, большая актриса… с предложением посмотреть на щеночка.
На Марго Робби джинсы-клеш с высокой талией, полосатая рубашка, сандалии на грандиозной, хулиганской платформе. В этом ее образе есть что-то задиристое, что-то дерзко-тинейджерское. Как и в предложении посмотреть на щенка. Впрочем, она не ждет моего согласия, а просто толкает дверь справа от нас, и там я вижу ее мужа, режиссера и продюсера Тома Экерли, а на руках у него крошечную дворняжку. «Мы называем ее Флопси. Но определенно у себя не оставим. Правда, Том? Нет-нет, мы слишком заняты для еще одной собаки! Ведь да? Мы не можем держать щенка, нас дома не бывает. Да, Том?»
И во всем этом тоже есть что-то детское: ей явно страсть как хочется оставить собаку у себя, но умом она понимает, что это неуместно, нерационально, неправильно. И ищет поддержки у мужа, ждет, что он скажет: нет, давай оставим Флопси…
Марго Робби очевидна сразу. Внятна. Пряма. Открыта. Она не хочет казаться кем-то, она есть, присутствует, она заметна: ее энергия, откровенность, целеустремленность — все это вот тут, в этих комнатах в дощатом бунгало с ярко-розовой неоновой вывеской Lucky Chap — так называется ее компания. Почему Chap? «Не помню, просто выпивали, говорили про Чаплина и… да мы пьяные были. Так и появился «Счастливый Чап».
Psychologies: Кто эти «мы»?
Марго Робби: Да мы с Томом, Софи (подруга и продюсер Софи Керр. — Прим. ред.), еще четверо наших друзей, с которыми мы вместе жили и открыли компанию, и еще мои подруги из Австралии, мой брат…
Похоже, широкий у вас дружеский круг…
Ну конечно! А у вас по-другому?
Если честно, да, у меня по-другому. Разве что двое-трое близких друзей.
Ну нет! Этого мало, у меня никогда так не было. На нашей с Томом свадьбе в Австралии было только моих школьных подружек… да, шестнадцать! Они все близкие, мы и теперь встречаемся. Я вообще не понимаю, как это — жить одному или только своей семьей. Когда наши друзья хотели меня и Тома выпереть из дома, я сопротивлялась до последнего… То есть мы жили всемером в доме в Клэпхеме, в Лондоне. Там было только четыре спальни, но ничего, весело жили.
Мы познакомились на «Французской сюите», ребята работали на этом фильме ассистентами, а у меня была небольшая роль. Снимали в Бельгии, все были далеко от дома — ребята же британцы. Мы сверстники, так что быстро подружились. А потом, когда я приехала в Лондон для продвижения фильма, мы собрались в моем гостиничном номере, и кто-то сказал: а здорово было бы жить вместе! И на той же неделе cняли тот клэпхемский дом. Причем все меня спрашивали: как ты переедешь, ты же в Британии не живешь? А я отвечала: я нигде не живу, но теперь буду — в Лондоне.
В моей жизни если что-то и служит определяющим началом, то это дружба
Мы так провели три счастливых года, по вечерам зажигали в клубах. Мы с Томом некоторое время скрывали отношения, а потом стало ясно, что мы вместе. И вот тогда ребята заявили: ну, теперь вы пара, должны жить отдельно… Но мы настояли и остались. Теперь, в Лос-Анджелесе, мы все живем отдельно. Но мне ужасно не хватает общего дома. Тишина оглушает меня. Я люблю шум, гам, споры, общие дела, обеды из закусочной. По большому счету и кинокомпания появилась из нашей дружбы. И даже наш с Томом брак.
Я всегда думала о браке без всякого энтузиазма — мне казалось, это так скучно… Я рассуждала, мол, после 30, если будет правильный человек, можно попробовать… Но в итоге мы с Томом жили-жили рядом, а потом поняли, что должны быть вместе. Мы и сейчас не только муж и жена. Но и, может быть, главным образом друзья. Это правда весело: работаем вместе — и это продолжение семейного дома, а дома… тоже работу не бросаем… Знаете, в моей жизни если что-то и служит определяющим началом, то это дружба.
Призовой фонд
При относительно недолгой карьере в Голливуде Марго Робби бьет рекорды по количеству призов и номинаций. Только что вручавшийся «Оскар» — ее вторая номинация на этот главный для американских кинематографистов приз. В ее коллекции актрисы и продюсера также номинации на «Золотой глобус» и десятки менее престижных наград. Она получила премию журнала People за «Отряд самоубийц» и номинировалась на премию канала MTV — одну из самых вожделенных для молодых актеров Америки — за «Волка с Уолл-стрит».
А вот в оскаровскую номинацию Робби за роль в «Скандале» не верил, кажется, никто. Ведь ее героиня, продюсер Кайла Посписил, — единственная, кого не существует на самом деле, при том, что в основу фильма легли реальные события, развернувшиеся на телеканале Fox News в 2016-м. Ее коллегам Николь Кидман и Шарлиз Терон пришлось воплотить на экране реальных ведущих Гретшен Карлсон и Мегин Келли, и на них, таким образом, лежала особая ответственность.
А казалось, все дело в вашей целеустремленности… Уехали из дома в Мельбурн. Из Мельбурна, из Австралии — в Лондон, в Британию. Из Лондона — в Лос-Анджелес, в Голливуд. Разве не по восходящей двигались?
По восходящей? Я? Рационально выстраивая стратегию жизни? О господи… Я если и стремлюсь, то… к кипению, к тем местам, где все варится, соединяется, готовится... Происходит! Я хотела стать актрисой, это да, но у нас в семье все, и бабушки, и дедушки, — из Голден-Коста. Потрясающее место, вы должны там побывать: горы и побережье с белым песком, и Большой Барьерный риф близко!..
А, да, так вот, мама — физиотерапевт, у отца была ферма, он теперь вообще магнат, столп сельского хозяйства Австралии, у него огромная плантация сахарного тростника. Ни бабушки, ни дедушки, ни тети, ни дяди — никто не имел отношения к искусству. Но мне нравилось участвовать в школьных постановках, и я после окончания учебы рванула в Мельбурн, где, собственно, и получила контракт на три года в сериале «Соседи». Пожалуй, это единственное, что я сделала, рационально определив цель… Ой, нет. Еще одно. Я написала письмо Квентину Тарантино.
Письмо? О чем?
Очень давно я сказала себе: когда стану настоящей актрисой, попрошусь в фильм Тарантино. И вот после картины «Тоня против всех» я решилась. Нет, номинации на «Золотой глобус» и «Оскар» тут значения не имели, просто я еще до них знала: да, я стала актрисой. И вот тогда написала Тарантино письмо: «Преклоняюсь перед вашими фильмами и была бы рада работать с вами при первой возможности». А оказалось, он и сам рассматривает меня на роль Шэрон Тэйт в «Однажды в Голливуде». Я вообще похожа на Шэрон, тип тот же, но вот груди у меня нет. И я предположила, что нужно что-то накладное. А Квентин сказал: «Не стоит, Марго. Это никак не изменит сам характер».
А что такое «стала актрисой»? Как вы это поняли?
Да это как раз то, о чем сказал Квентин: когда точно знаешь, в чем смысл твоей работы и тебя самой. Что ты можешь. Что для тебя важно. Для меня вот совсем не важны все эти атрибуты звездного статуса — отдельный трейлер на съемках, какой-то там райдер в поездках, общение только со своим съемочным «сословием», с как бы «равными тебе». А я всегда дружу с гримерами и ассистентами — там веселее и… питательнее: узнаешь много полезного для работы и жизни.
И это в Голливуде, где звезды требуют после съемочного дня ванну, наполненную водой «Эвиан»?
О да, я тоже об этом слышала. Но мне кажется, этим людям просто свойственна какая-то… сверхнезащищенность. Отсюда и такие гиперкомпенсации. Мамы их, что ли, не любили?
Счастливое число
Этот год с его симметричными цифрами грозит Марго Робби стать едва не более суматошным, чем 2019-й. Во-первых, в прокат вышел ее бенефис «Хищные птицы: Потрясающая Харли Квинн» о команде этически довольно неоднозначных девушек, спасающих от злодея девушку скорее хорошую. Во-вторых, выходит «Скандал», где она играет одну из трех женщин, объявивших войну начальнику в могущественнейшей медиаимперии Fox News из-за токсичной атмосферы в компании.
В 2020-м же выйдет и проект о Барби, где Робби не только отважно исполняет главную роль — девушки-куколки Барби, изгнанной из волшебной страны за некоторые изъяны во внешности и оказавшейся в реальном мире, но и выступает продюсером. Что отважно вдвойне — кто же в эпоху #metoo так просто посочувствует Барби, установившей диктатуру идеального тела среди неидеальных жительниц планеты? Кстати, режиссер проекта — нашумевшая своей «Леди Бёрд» Грета Гервиг, что вкупе с пафосом «Барби» полностью соответствует миссии продюсерской компании Робби.
Основывая студию, Робби обещала, что будет отдавать предпочтение проектам женщин-режиссеров и/ или о женщинах. И верна себе: в производстве у студии триллер о женской мести «Многообещающая молодая женщина», а сама Робби сыграет еще в трех фильмах «Чапа»: в экшне «Мэриан», в комедии «День дурака», комедии и триллере «Злые обезьяны».
А с вашей мамой все явно было в порядке…
Моя мама — человек с особым сердцем. Очень большим. Мама продолжает работать физиотерапевтом, только уже не с пожилыми, а с детьми-инвалидами. Терпение — а у меня оно точно есть — от нее. И решительность. И еще мама всегда была способна выделить мне ту свободу, которую я в силах освоить, что ли. Она одна растила четверых детей. Да, отец после развода — мне тогда было пять — оплачивал образование, вообще поддерживал финансово, но мама реально каждый день занималась нами.
Это особая щедрость — не ограничивать свободу ребенка, который еще вчера зависел от тебя
Однажды, когда она готовила мне школьный завтрак, я заметила, что она покрывает сливочным сыром не весь кусок хлеба, края остаются пустыми. На что она сказала: о'кей, тогда сама. С тех пор я одна готовилась к походам в школу, она не вмешивалась, не поправляла. И мама не отговаривала меня от поездки в Мельбурн — а мне ведь было всего 17, и там я оказалась совершенно одна с работой в «Сабвее»…
Согласитесь, это особая щедрость — не ограничивать свободу ребенка, который еще вчера, казалось бы, всецело зависел от тебя. Я очень это в ней ценю. Может быть, потому что я вообще болезненно отношусь к ограничениям? Могу жить на небольшие деньги, в маленьком пространстве — мне не очень нужен собственный дом, я всегда делила жилье с кем-то. Но что касается моей свободы…
А как же новые качества вашей жизни — слава, звездность? С ними же возникли и серьезные ограничения?
Ну нет! Я настаиваю, что имею право ходить по улицам! А дома, в Австралии, всегда останавливаюсь, если просят о селфи со мной, и люблю поговорить с человеком. Это много значит для людей: они встречают землячку. Ту, что родом из маленького австралийского городка, но добилась серьезной работы в Голливуде, даже, так сказать, звездой стала. Значит, и они и их дети способны на большее, чем им казалось.
Но что действительно ужасно в известности — она делает тебя циником. Человек мил с тобой, а ты думаешь: он мил, потому что воспитан и симпатизирует тебе, или ему что-то от тебя нужно? Я всегда была… слепым оптимистом, не привыкла ждать дурного от мира. А с известностью меня начала свербить эта предательская мысль: нет ли у человека корыстной во мне заинтересованности? Это очень неприятное чувство.
И вы с ним как-то пытаетесь справиться?
Ага. Решила раз и навсегда: что бы человеку ни было нужно, искренен он со мной или нет — не важно. Я ради собственного психологического здоровья исхожу из того, что все люди искренние. В психологии это называется «базовое доверие к миру», да? И так мне проще.
А вы вообще не склонны упрощать — в целом, в жизни?
Я склонна… идти прямым путем, я люблю преодолевать сомнения и действовать, не прятаться от обстоятельств. На пробах в фильм «Волк с Уолл-стрит», с которого и началась моя карьера тут, в Голливуде, я шарахнула по лицу Леонардо ДиКаприо.
Вот как это было: Лео начал импровизировать с текстом, я впала в панику, что не смогу соответствовать. И когда должна была закричать, начать спорить, оскорблять его героя… дала ему пощечину. Ужас, конечно. Испугалась еще больше, чем до того, — сразу же в голове замелькали нули: каков будет счет за простой звезды из-за фингала, за пересмотр графика съемок, а потом и по иску за оскорбление… Но Лео и Мартин Скорсезе захохотали.
С тех пор я люблю свой страх — мне нравится давать ему пощечину.
ТРИ ЕЕ ЛЮБИМЫХ ДЕЛА
Танцевать. «Я терпеть не могу фитнес, все эти 25 подходов к стальным монстрам и дидактику персональных тренеров! — признается актриса. — Я люблю танцы. И когда у меня есть время, хожу в класс Энди Хекман. Она из классического балета, с ней не просто танцуешь — ты танцуешь как бы рядом c шедеврами культуры. И мне очень помогли ее уроки в подготовке к «Тоне против всех». Я ведь тогда с нуля училась фигурному катанию. И кое-чего достигла. Я и сейчас катаюсь, и до сих пор неплохо, правда».
Смотреть хоккей. Уроженка знойной Австралии Робби — фанатичная хоккейная болельщица, обожательница команды New York Rangers. На трибуне она старается быть спокойнее — ведь потом увидеть себя на страницах таблоидов с перекошенным лицом и в прыжке выше сиденья не очень приятно. Но не болеть активно удается не всегда. Поэтому на фото в момент вспышки хоккейной страсти ей приходится попадать не так уж редко.
Воспитывать собак. «Когда у меня спрашивают о планах завести детей, я сначала раздражаюсь из-за неравенства, бессознательно признаваемого задающим вопрос, — ведь мужчинам никто таких вопросов не задает. А потом говорю вторую свою правду: у меня две собаки, я с ними-то еле справляюсь», — вздыхает Робби. Но она обожает их — «смуглую», как выражается актриса, дворняжку и «мелкого, а потому неопасного» питбуля. Обоих из питомника для брошенных животных взял муж Марго, Том.
