Мама и ребенок: чьи эмоции важнее?

По полочкам

Прежде, чем пытаться понять, чьи эмоции важнее, мамы или ребенка, нужно ответить на вопрос, зачем нам вообще чувства. Как они зарождаются и какую функцию выполняют?

Говоря научным языком, эмоции — это субъективное состояние человека, связанное с оценкой значимости происходящих вокруг него событий и выражением своего отношения к ним.

Но если отказаться от строгих терминов, эмоции — это наше богатство, наши проводники в мир собственных желаний и потребностей. Маяк, который загорается внутри, когда наши естественные нужды: психологические, эмоциональные, духовные или физические — не удовлетворяются. Или, наоборот, удовлетворяются — если речь о «хороших» событиях.

И когда происходит что-то, что заставляет нас грустить, злиться, пугаться, радоваться, мы реагируем не только душой, но и телом.

Чтобы решиться на рывок и сделать шаг в сторону удовлетворения своих потребностей, нам нужно «топливо». Так вот, гормоны, которые выделяет наш организм в ответ на «внешний раздражитель», — и есть то самое топливо, которое позволяет нам как-то действовать. Получается, что наши эмоции — сила, которая подталкивает наше тело и разум к определенному виду поведения. Что мы хотим сейчас сделать — заплакать или закричать? Убежать или застыть?

Есть такое понятие — «базовые эмоции». Базовые — потому что их испытываем все мы, в любом возрасте и без исключений. К таким относятся печаль, страх, гнев, отвращение, удивление, радость и презрение. Мы реагируем эмоционально благодаря врожденному механизму, который дает «гормональный ответ» на тот или иной раздражитель.

Если с радостью и удивлением вопросов нет, то назначение «плохих» чувств иногда вызывает вопросы. Зачем они нам? Без этой «сигнальной системы» человечество бы не выжило: именно она сообщает нам, что что-то не в порядке и надо это исправить. Как же эта система работает? Приведем несколько простых примеров, связанных с жизнью самых маленьких:

• Если мамы нет рядом чуть дольше обычного, младенец испытывает тревогу и грусть, не чувствует, что он в безопасности.
• Если мама хмурится, ребенок по этому невербальному сигналу «считывает» ее настроение, и ему становится страшно.
• Если мама занята собственными делами, младенец грустит.
• Если новорожденного вовремя не кормят, он гневается и сообщает об этом криком.
• Если ребенку предлагают еду, которую он не хочет, например, брокколи, он испытывает брезгливость и отвращение.

Очевидно, что для младенца эмоции — вещь абсолютно естественная и эволюционно обусловленная. Если бы ребенок, который пока не говорит, не показывал маме с помощью гнева или грусти, что он не удовлетворен, ей было бы трудно понять его и дать желаемое или обеспечить безопасность.

Базовые эмоции на протяжении веков помогали человечеству выживать. Если бы не было брезгливости, мы могли бы травиться испорченной пищей. Если не было бы страха, мы могли бы спрыгнуть с высокого обрыва и разбиться. Если бы не было переживаний, связанных с одиночеством, если бы не было печали, мы не образовывали бы племена и не выжили бы в экстремальной ситуации.

Мы с тобою так похожи!

Младенец явно, ярко и незамедлительно заявляет о своих потребностях. Почему? Потому что головная кора его мозга развивается, нервная система находится в незрелом состоянии, нервные волокна еще только покрываются миелином. А миелин — это своеобразная «изолента», которая тормозит нервный импульс и регулирует эмоциональный ответ.

Вот поэтому маленький ребенок с трудом тормозит свои гормональные реакции и реагирует быстро и непосредственно на раздражители, с которыми сталкивается. В среднем же дети учатся регулировать свои реакции примерно к восьми годам.

Потребности взрослого человека в целом не сильно отличаются от потребностей младенца. И ребенок, и его мама «устроены» одинаково. У них есть две руки, две ноги, уши и глаза — и те же самые базовые потребности. Все мы хотим, чтобы нас слышали, любили, уважали, чтобы нам давали право на игру и свободное время. Мы хотим ощущать, что мы важны и ценны, хотим чувствовать свою значимость, независимость и компетентность.

И если наши потребности не удовлетворены, то мы так же, как и дети, будем «выбрасывать» определенные гормоны, чтобы каким-то образом приблизиться к достижению желаемого. Разница между детьми и взрослыми лишь в том, что взрослые могут чуть лучше контролировать свое поведение благодаря накопленному жизненному опыту и «работе» миелина. Благодаря хорошо развитой нейронной сети мы способны услышать себя. И не стоит забывать о вербальных навыках взрослого человека. Словарный запас — залог успеха!

Мама подождет?

В детстве мы все слышим себя и распознаем свои чувства. Но, взрослея, чувствуем гнет ответственности и многочисленных обязанностей и забываем, как это. Подавляем свои страхи, жертвуем потребностями — особенно тогда, когда у нас рождаются дети. Традиционно в нашей стране с детьми сидят женщины, поэтому они и страдают сильнее остальных.

Мамам, которые жалуются на выгорание, усталость и прочие «неприглядные» ощущения, часто говорят: «Терпи, ты ведь взрослая и должна это делать». И, конечно, классическое: «Ты же мать». К сожалению, говоря себе «я должна» и не обращая внимания на «я хочу», мы отказываемся от своих нужд, желаний, увлечений. Да, мы выполняем социальные функции. Мы хорошие для общества, но хороши ли мы сами для себя? Мы прячем наши потребности в дальний ящик, закрываем их на замок и теряем от него ключ...

Но наши потребности, которые, по сути, идут из нашего бессознательного, — как океан, который невозможно вместить в аквариум. Они будут давить изнутри, бушевать, и в результате «дамбу» прорвет — рано или поздно. Отстранение от своих потребностей, подавление желаний может вылиться в самодеструктивное поведение разных видов — например, стать причиной переедания, алкоголизма, шопоголизма. Часто отказ от своих желаний и нужд приводит к психосоматическим заболеваниям и состояниям: головным болям, напряжению в мышцах, гипертонии.

Закрывая свои потребности и эмоции на замок, тем самым мы отказываемся от себя, от своего «Я». И это не может не порождать протест и гнев.

Если нам кажется, что мама слишком эмоциональна, проблема не в ее эмоциях и не в их чрезмерности. Возможно, она попросту перестала заботиться о своих желаниях и нуждах, сопереживать себе. Хорошо «слышит» ребенка, но отвернулась от себя самой...

Возможно, это происходит из-за того, что общество стало очень детоцентрированным. Эмоциональный интеллект человечества растет, ценность жизни — тоже. Люди словно оттаяли: мы испытываем огромную привязанность к детям, хотим давать им лучшее. Читаем умные книги о том, как понять и не травмировать ребенка. Стараемся следовать теории привязанности. И это хорошо и важно!

Но теория привязанности никак не требует того, чтобы мамы отказывались от себя и уходили в самопожертвование. Психолог Юлия Гиппенрейтер говорила о таком феномене, как «кувшин с гневом». Это тот самый описанный выше океан, который пытаются удержать внутри аквариума. Нужды человека не удовлетворены, и внутри нас копится гнев, который рано или поздно выливается наружу. Его проявления ошибочно принимают за эмоциональную нестабильность.

Услышать голос уязвимости

Как же нам справиться со своими эмоциями и взять их под контроль? Ответ один: услышать их, признать их важность. И разговаривать с собой так, как чуткая мама разговаривает со своими детьми.

Мы можем обратиться к своему внутреннему ребенку с такой речью: «Я тебя слышу. Если ты так злишься, возможно, происходит что-то важное? Возможно, ты не получаешь чего-то необходимого? Я сопереживаю тебе и обязательно найду способ встретиться со своими потребностями».

Нам необходимо услышать голос уязвимости, звучащий в душе. Обращаясь с собой бережно, мы учим детей слышать свои базовые потребности. Своим примером показываем, что важно не только делать уроки, убираться и ходить на работу. Важно слышать самого себя и делиться своими эмоциями с близкими. И просить их бережно обращаться с нашими чувствами, уважать их.

А если вы испытываете с этим трудности, то научиться говорить о базовых эмоциях можно в кабинете психолога, в условиях безопасного доверительного контакта. И уже потом, понемногу, делиться ими с миром.

Кто первый?

Мы можем выражать наши эмоции словами, приводить сравнения и метафоры, чтобы показать глубину переживаний. Мы можем услышать свое тело, если нам сложно определить, что именно мы чувствуем.

И главное: когда мы слышим себя, нам уже не нужно выбирать, чьи эмоции важнее — наши или наших детей. Ведь сочувствие другому совсем не означает, что мы перестаем слушать свой внутренний голос.

Мы можем сопереживать соскучившемуся ребенку, но и находить время для хобби.

Мы можем давать грудь тому, кто проголодался, но и не давать ее кусать, потому что нам больно.

Мы можем держать на руках того, кто не в силах заснуть без нас, но не отрицать, что мы правда очень устали.

Помогая себе, мы помогаем своим детям лучше себя слышать. Ведь наши эмоции одинаково важны.