С XIX, а пожалуй, даже еще и с XVIII века начался процесс институализации, общественного признания частной, приватной жизни, а значит, и семьи, основанной не на имущественных отношениях, а на чувствах, — и призванной объединять этими чувствами своих членов.
С этого же момента любовные романы начали все активнее изображать поиски женщиной любви и семейного счастья. Используя при этом увлекательную и безотказную формулу: героиня встречает притягательного, но опасного незнакомца, который в результате причудливых поворотов сюжета оказывается в нее влюблен и бесконечно ей предан.
Классической героиней такого рода можно считать Джейн Эйр, а одним из основоположников жанра — роман «Памела, или награжденная добродетель». «Пятьдесят оттенков серого» в этом смысле — почти карикатурная версия готических любовных романов.
Здесь налицо все те же привычные темы: добродетельная и невинная, но уверенная в себе молодая женщина, работающая на богатого мужчину, который ведет себя по отношению к ней странно, а подчас как будто бы и жестоко.
Но развитие сюжета раскрывает и его трудное прошлое, и его ранимость, и его обретаемую наконец преданность героине
Есть и другая особенность романа, которая делает его исключительно женским. Это изображения сексуальных сцен, которые при всей своей откровенности все же укладываются в рамки не отвергаемых общественно гетеросексуальных отношений, допустимых для женщин, ведущих скорее традиционный образ жизни («мамочкино порно»).
Жанр этот следует рассматривать в контексте общей «порнофикации» культуры (превращения порнографии в явление общепринятое в произведениях искусства) и очевидного роста потребления порно женщинами.
Вне всякого сомнения, сексуальные сцены в «Пятидесяти оттенках…» являются частью этого общемирового тренда. Но термин «мамочкино порно» явно не учитывает сложной структуры самой женской сексуальности. Сексуальности, которая служит не только реализации стремлений к удовольствию, свободе и власти.
Женская сексуальность имеет отношение к попытке влиять на поведение партнера, осуществлению контроля над близкими, интимными отношениями. И если романы XIX века повествовали об обретении женщиной себя посредством истинной любви, то в современных популярных текстах женщина словно бы задается вопросом: что может быть обретено и открыто в отношении себя и других людей через активную сексуальную жизнь, свободную от ограничений и необходимости вступления в брак?
Процесс сексуального раскрепощения предоставил женщинам возможность «заявить» о сексуальности как о позитивном и моральном аспекте собственной самоидентичности. Прямым «заявлением» этого рода можно считать, например, пьесу американского драматурга Ива Энслера «Монологи вагины» и ее всемирный успех.
Отсюда вопросы, не дающие покоя ориентированной на женщин популярной культуре вот уже шесть десятилетий: в каких формах может проявляться эта свобода, где лежат ее границы и в чем ее подлинная ценность?
Так, феномен всемирной популярности «Секса в большом городе» всецело построен на попытках отыскать этот «женский взгляд» на сексуальность. На то, насколько совместимо стремление к старомодной моногамной любви с принципами эпохи победившего феминизма.
И в этом смысле «Пятьдесят оттенков серого» — тоже безоговорочно женский роман
Сексуальность служит его героине одновременно и полем самореализации, и возможностью самоидентификации, и источником проблем.
Для современной женщины — куда в большей степени, чем для мужчины — сексуальность оказывается зоной высокого напряжения, где сходятся силовые линии индивидуального стремления к удовольствию и все еще сохраняющего силу социального института семьи. Желания свободы и необходимости исполнять функции «ячейки общества».
По этой причине было бы неправильно и даже наивно рассматривать «Пятьдесят оттенков серого» всего лишь и исключительно как «мамочкино порно», как попытку «упаковать» сексуальное содержимое в розовую обертку из любовных переживаний.
В действительности все обстоит ровно наоборот: как раз секс и служит розовой оберткой, а упакована в нее сентиментальная любовная история. Это фантазия и мечта о чистой любви в эпоху сексуальной независимости, когда признаваться в стремлении к чистой любви становится уже почти неловко.
Об авторе: Ева Иллуз — израильский социолог.
