Не только секретность: из чего состоит измена — 3 основных компонента

1. Секретность

Неверный партнер всегда надеется, что измена так и не будет разоблачена. Именно секретность усиливает эротическое влечение. Нам с детства знакома радость хранить тайны. Так мы чувствуем себя более сильными и свободными и менее уязвимыми. Но во взрослой жизни это запретное удовольствие уже не встречает одобрения.

Один из важных атрибутов секретности — способность создавать иллюзию автономии и контроля. Об этом часто упоминают те, кто чувствует себя так или иначе лишенным власти. Для них роман на стороне — возможность устанавливать свои правила. «Всюду меня контролировать не получится», — как будто говорят они.

Изменам сопутствует риск, опасность и непокорная энергия недозволенного. Не уверенные в следующем свидании, мы замираем в предвкушении. Запретная любовь обитает в замкнутой вселенной, отгороженной от остального мира.

Однако хранить секреты тоже бывает нелегко. Обосновавшись в сердце измены, они подпитывают обман, отрицание и уловки, и стимулируют разработку сложнейших стратегий жульничества. Двойная жизнь порой приводит к изоляции. С течением времени она провоцирует жгучий стыд и подпитывает ненависть к себе.

Для обманутого партнера раскрытие тайны может стать губительным. Многие признаются, что сильнее всего их ранят бесконечные обманы: «Дело не в том, что он изменил, а в том, что солгал». И все же осуждаемую одними скрытность другие считают «осмотрительностью», утверждая, что ранит и унижает тот факт, что изменник не сумел достаточно хорошо скрыть свои похождения.

Любой разговор о неверности требует обсуждения секретов. Но также стоит задать себе вопрос: а что насчет личного пространства? Где оно кончается и начинается секретность? Можно ли считать слежку адекватной предупредительной тактикой? Требует ли близость абсолютной прозрачности?

2. Сексуальная алхимия

Измены порой включают в себя секс, а порой нет, но при этом всегда подразумевают эротику. В представлении Марселя Пруста за любовь ответственно наше воображение, а не другой человек. Природа эротики такова, что воображаемый поцелуй может быть не менее ярким и возбуждающим, чем несколько часов настоящих занятий любовью.

Можно ли считать изменой связь, в которой технически нет секса? Когда партнеры даже не прикасаются друг к другу, а только разговаривают? По мнению сексолога, отказ бывает не менее эротичен, чем согласие. И суть многих измен не в сексе, а в желании чувствовать себя особенным, быть в центре внимания, притягивать взгляды. Все это сопровождается эротическим томлением, благодаря которому мы чувствуем себя живыми, обновленными, полными сил. Энергия важнее самого действия, а магнетизм — полового акта.

Киберпространство добавляет немало нюансов. Реален ли виртуальный секс? Разглядывая голую женщину на экране, вы просто погружаетесь в храм своего воображения или же ступаете на опасную территорию предательства? Философ Аарон Бен-Зеэв небезосновательно утверждает: «Переход от пассивной воображаемой реальности к интерактивной виртуальной реальности в киберпространстве гораздо более радикален, чем переход от фотографий к кино».

Все эти споры неизбежно поднимают вопрос о природе эротической свободы. Ожидаем ли мы, что эротическое сознание партнеров будет принадлежать только нам? Дело не только в мыслях, фантазиях, мечтах и воспоминаниях. Речь о возбуждении, влечении и самоудовлетворении. Могут ли эти проявления сексуальности оставаться тайной для другого? Многие считают, что партнеры должны разделять все аспекты сексуальности друг друга. Узнав, что партнер мастурбирует или все еще лелеет чувства к кому-то из бывших, они могут посчитать себя преданными.

С поддержанием эротического пламени лучше всего справляются те, кто готов оставить кое-что в тайне. Именно неуловимость партнера заставляет нас снова и снова возвращаться к нему, чтобы узнать о нем больше. В любом случае, каждой паре следует обговорить сексуальную независимость друг друга.

3. Эмоциональная вовлеченность

Страстные чувства неизбежно сопровождают любовные романы. «Я думал, что познал любовь, но такого никогда в жизни не чувствовал», — слышим мы снова и снова. Люди в таком состоянии рассказывают о любви, запредельности, пробуждении, судьбе, божественном вмешательстве — чувстве столь чистом, что они просто не могли упустить его, ведь «отринуть эти чувства значило предать себя».

Для тех, кто переживает такую беспрецедентную историю любви, термин «интрижка» неприменим, ведь он и близко не отражает эмоциональной глубины их опыта. Когда мы двигаемся дальше, возникает целый спектр контактов, которые характеризуются разной степенью эмоциональной вовлеченности.

На противоположном конце этого спектра находятся мимолетные увлечения — развлекательные, анонимные, виртуальные или оплачиваемые. Во многих подобных случаях люди настаивают, что их измены не предполагали эмоциональной вовлеченности. Некоторые даже утверждают, что поэтому их нельзя считать предательством. Часто звучит фраза: «Это ничего не значило!»

Забавно, что одни люди минимизируют степень эмоциональной вовлеченности, чтобы смягчить свой проступок («Это ничего не значило!»), а другие, с той же самой целью, подчеркивают эмоциональный характер близости («Ничего не было!»).

Немало чернил ушло на то, чтобы определить, что хуже — украденная любовь или запретный секс. Люди уязвимы в разной степени: одних не волнуют эмоциональные привязанности партнеров, пока те не распускают руки, в то время как другие не придают особого значения сексу, давая партнеру свободу играть, пока в дело не вмешиваются чувства. Они называют это «эмоциональной моногамией».

Большинству из нас сложно отделить секс от чувств. Бывает, что и секса, и чувств предостаточно, а бывает, что одного гораздо больше, чем другого. Но обычно и секс, и эмоции вместе играют в песочнице измен.