Не меняется одно — если рядом Ирина Хакамада и вокруг полно людей, никого кроме нее не видишь. Абсолютное ощущение, что ты в уединении беседуешь с ней один на один. Она свободная, прямая, многие ее идеи шокируют. Но даже при максимальной открытости кажется, что есть какая-то обратная сторона Хакамады, как обратная сторона Луны, которую никто не видит.
«Хотелось бы познакомиться с вами настоящей. Какая вы?» — «Мой приятель сказал, что внутри я маленькая девочка. Если формулировать как на психоаналитическом сеансе, то образ простой: пионерский лагерь, маленькая девочка лежит на последней койке у окна. Смотрит в окно, ненавидит этот лагерь, скучает по дому и, чтобы это преодолеть, закрывает глаза и начинает фантазировать. Она улетает в свой воображаемый мир, и это ее успокаивает».
Psychologies: Вы часто ощущаете себя этой девочкой?
Только в минуты тяжелых проблем. И тогда я эту девочку жалею, ласкаю и объясняю ей, что мы прорвемся.
А позиционируете себя бесстрашным самураем. Интересно, чего вы, самурай, боитесь?
После смерти мужа я не боюсь ничего.
Для многих вы — ролевая модель, они ежедневно следят за вашей жизнью в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация). И сейчас подписчики недоумевают: почему после смерти Владимира ничего не поменялось — те же мотивирующие видео, фотографии из поездок. Ноль комментариев, ноль эмоций.
Я же не плакальщица наемная инстаграмная… (запрещенная в России экстремистская организация)
Но люди привыкли, что вы с ними откровенны. События вашей жизни даже легли в основу марафона Хакаматон.
Хакаматон — это и есть моя жизнь! Там нет лекций, есть задания, которые я придумываю, отталкиваясь от своей жизни. Например, предлагаю изрезать на куски любимую вещь. Это не значит, что я сама так поступала, но я отказывалась от многого приятного, выгодного, комфортного ради того, чтобы двигаться дальше. Любимая вещь — это символ. Жизнь погружала меня в тяжелые ситуации, и я их сама решала, без всяких коучей, бизнес-тренеров, психологов и курсов.
Сейчас жизнь погрузила вас в ситуацию трагическую. Возможно, вы оттолкнетесь от этой точки и в марафоне появятся задания, которые помогут участникам пережить потерю?
Я кроме этого пережила уже столько всего! У меня ребенок болел раком. И выжил. Я ходила к террористам на «Норд-Ост», зная, что меня могут убить или оставить в заложниках... Нет смысла посвящать целый курс смерти мужа. К тому же вряд ли я кому-то помогу, я сама пока не знаю, как пережить потерю. Разве это легко? Умер человек, с которым вы жили 25 лет, и вы его забыли? Я пока это не пережила. Буду смотреть. Я же не читаю психологические книжки, я работаю с собой.
Незадолго до смерти мужа вы отправились в большое путешествие в Перу и в Бразилию, делились впечатлениями с подписчиками. Мне казалось, для вас это был подъем, эйфория и счастье.
Счастья не было, потому что муж за девять месяцев до этого перенес сложнейшую операцию на сердце и чудом спасся. Была тревога. Я его уговаривала продолжить лечение. Он отказывался, а я предупредила: «Помрешь». Вот и все.
Вы не раз рассказывали, что договорились об открытых отношениях, поняв, что четвертый муж, как и предыдущие, будет вам изменять. А как это воспринял Владимир? Вы — человек публичный и не скрывали параллельных романов. Любовники становились все моложе, с одним из них, младше вас на 30 лет, вы были счастливы долгое время.
Они с мужем были знакомы. Володя не ревновал. А то, что информация про открытый брак выходила в публичное пространство, мужа радовало. Он хотел огромной свободы. И за счет того, что я везде говорила об этом, получал еще больше популярности среди девушек. Они липли к нему и повторяли: «Ты муж Хакамады? И нет проблем, потому что у вас свободный брак!»
Можно быть счастливой в таком формате отношений?
Для меня понятие «счастье» связано не с мужчинами, а с самореализацией. Мужчины на втором месте, и супруг это знал. Именно поэтому у нас и сложился открытый брак. И поэтому Володя так свободно себя вел, понимал, я не буду ему принадлежать и служить не стану.
Я могу его любить, ухаживать, кормить, ласкать, гладить по голове. Но главное для меня — делать для людей то, что мне нравится. И чтобы им тоже нравилось, и за это платили деньги. Все! И поэтому в жизни с мужем я успела столько всего изменить! Напридумывала столько проектов! Володя всегда их поддерживал, но не помогал. Ни деньгами, ни идеями. А я ему помогала психологически, если у него случались конфликты с людьми, потому что он был горячим парнем.
Есть ли у вас ощущение, что мужчины меняются — стали слабее, у них меньше энергии, чем раньше?
Так и есть! Произошел дисбаланс. С мужчинами что-то не так. Раньше им помогал мамонт. Нужно было охотиться, рисковать… Потом помогала тяжелая промышленность. Затем — войны, большие стройки. Мужчина оставался главным. Но наступила информационная эпоха, цифровая экономика, и мужчина потерялся.
Его физическая сила сейчас не востребована, и энергетически он слабеет. Вот почему многие занимаются экстримом, очень популярен Ironman. Причем даже среди взрослых людей с большим весом. Когда мне говорят: «Записался на Ironman, беру тренировки», — думаю: «Самоубийца». Он же грохнется где-нибудь. Но зато адреналин…
Вокруг вас всегда много мужчин. Вы получаете от них энергию?
Нет. Я всегда была кормилицей. Особенно для молодых мужчин. Сексуальная энергия у них мимолетная. Если разница в возрасте большая, это обмен не в вашу пользу. Они как дети мамку сосут. Липнут, потому что вы обладаете своей энергией. Сексуальная энергия для меня важна, но она вторична по сравнению с энергией высшей — энергией самореализации.
Мне кажется, вы лукавите. Вы с возрастом становитесь сексуальней, интересней, ярче. Там, где другие теряют, вы набираете. Для многих вы — объект желания.
Объект желания — да. Мне один молодой человек, танцуя со мной, сказал: «Я вас поздравляю, вы просрали свою старость. У меня за соседним столом сидят три девчонки 18-летние, которых я пригласил. Я с вами танцую, а они бесятся от ревности». Но это связано не с сексуальностью. А с энергией молодости — это движуха, развитие своей личности, изменения, если становится скучно.
Я не боюсь менять жизнь. Именно поэтому было столько браков, видов деятельности и самых рискованных шагов. Вы много знаете людей, которые за свою жизнь сменили столько всего? Вряд ли. Поэтому все стареют, а я нет. Я была ученым, бизнесменом, политиком, теперь мотивационный оратор, и это еще не финал.
Переход на какую дорогу оказался самым сложным?
Уход из политики был сложным. Я же не просто ушла, а ушла на пике, после президентской кампании, которую провела сама. Ушла в тишину. Случился депресняк. Не было денег, работы и желания продолжать заниматься политикой. Меня не зажигало ничего, пока я не начала писать роман. И я как-то вырулила на новую дорогу. Но сначала пришлось достигнуть дна. Полезно нырнуть на самую глубину отчаяния. Нырнуть и понять, чего тебе не хватает. И то, что тебе не хватает, обеспечить самому. Вот вам чего не хватает?
Мне всегда не хватает любви.
Поймите почему. Может быть, в семье не хватало любви? Наверное, папа, мама не любили, не ласкали?
Любви было очень много. Я долгожданная. Видимо, причина в другом… Кстати, вы сами себя называете «ребенком нелюбви», почему?
Отец меня не любил и не хотел. Мама даже чуть не сделала аборт под его нажимом. Хотя она меня всегда очень любила, за что я ей очень благодарна. А отцу благодарна за то, что передал мне сильный характер, и, кстати, за нелюбовь. Она стимулировала, я научилась делать все сама и отвечать за свою жизнь. С отцом я сблизилась только за полгода до его смерти от рака. Ему было 80 лет.
Он давно ушел от нас с мамой к другой женщине, надеясь, что она, будучи медсестрой, обеспечит ему прекрасную старость. Но когда так планируешь судьбу, ты работаешь с дьяволом. Она оказалась алкоголичкой, и прекрасной старости не получилось. Папа нервничал, стал приезжать к нам чаще.
Для отца было важно, что я уже начала зарабатывать деньги в частном бизнесе, встала на ноги, защитила диссертацию, стала доцентом и одновременно кооператором. Это у него вызывало уважение. Мы сблизились. Но он меня так и не полюбил.
Отношения с родителями повлияли на ваши отношения с детьми?
Конечно. Я делала все, чтобы сыновья и дочь чувствовали, что у них есть любящая мать. И одновременно, заменяя мужика, я толкала парней в самостоятельную жизнь. И они благодарны, оба стали очень самостоятельными. Никогда не просили у меня денег.
Приемный сын занимается IT-бизнесом в Америке. Родной в Гонконге — финансами в российской корпорации. У приемного сына один ребенок, у родного — трое. Я общаюсь с ними по видеосвязи. Коронавирус, Гонконг закрыт. Раньше я летала туда каждую весну. Мальчишка и старшая девочка блондины, в свою маму. Средняя внучка неуловимо похожа на меня. Худенькая, как балеринка. У нее смуглая кожа, русые длинные волосы. Глаза чуть раскосые. Я вижу в ней себя.
Какая вы бабушка?
Я не сентиментальна. Когда приезжаю в Гонконг, друзья моего сына и его жены приглашают меня везде. Мы болтаемся по ресторанам, яхтам, танцам, песням, гостям. Внуки с нами, но они видят меня в толпе. Мы возвращаемся ночью, я валюсь спать, утром просыпаемся, я с ними могу сходить на пляж, но им надо в школу. А когда они возвращаются, я уже куда-то сваливаю. Хреновая я бабуля. Но они меня очень любят.
Ваша дочь Маша недавно устроилась на работу. Она рисует для проекта «Наивно? Очень!», ходит в офис. Как не переживать за особенного ребенка? Не жить в постоянной тревоге за него?
Делать все, чтобы ребенок был счастлив, и жить сегодняшним днем. Я не думаю о будущем Маши. Можете мне не верить, но это так. Буддизм, иудаизм, христианство учат: живи здесь и сейчас. Я умею заставить свой мозг не думать. Чем больше неприятностей преодолевает человек, тем проще к этому прийти. У меня неприятностей было очень много, я натренировалась. Если у вас ребенок заболел раком и вы его лечите, о чем вы будете думать каждый день? Он умрет или выживет? Тогда вы сами сдохнете раньше. Вы просто живете каждый день. И радуетесь, что живы и жив ребенок.
Были ли в вашей жизни встречи, которые вас меняли?
Да, конечно! С моими мужьями. Первый раз я вышла замуж в 18 лет. Он был старше, очень меня любил. С ним я поняла, что меня могут любить. Второй увлек меня наукой. Я защитила диссертацию. Третий отличался особой жестокостью, он научил меня бизнес-поведению и смелости. Будучи богатым, не дал мне ни копейки на выборы. Я нашла их у бандитов, которые потом собирались меня убить. Он научил, что опираться можно только на себя.
А последний муж, царство ему небесное, научил меня принимать полигамность. Третий тоже был полигамный, но плевал на мои чувства. Говорил: «Я поехал!» — и я наблюдала, как он сажает девок в машину и увозит вдаль. А четвертый был очаровательный, он привязал к себе. Нежно и не обижая меня, научил меня этой модели, и я стала жить свободным графиком. Еще Володя увлек меня электронной музыкой. Это моя любовь и моя медитация. Он ее слушал дома, а я его потащила на тусовки. Дальше он по этим тусовкам начал летать так, что, может быть, сердце и не выдержало.
Чего вы ждете от следующего года?
Хочу пережить его.
Эффект бабочки
Первую татуировку Хакамада сделала, когда заболела ее дочь и сама она вступила в президентскую кампанию. «Это иероглиф, означающий «жизнь» или «рост». Он мне помогал». Черепаха на спине — защита, символ долгой жизни и мудрости. Звездочки на руке — тоже защита. «Я правша, жму руки огромному количеству людей, а звездочки меня защищают от зависти, злой энергии». На руке Ирины ветки сакуры, «потому что красиво, потому что природа». Три года назад Ирина набила на животе огромную бабочку. «Это не первая моя бабочка, есть и поменьше. Бабочка — символ хаоса. Она может повлиять на все, что угодно, одним взмахом крыльев. Эффект бабочки — это символ нашего времени».
