Жизнь Григорию Мелехову кажется простой и понятной: хутор, работа, семья, привычная казачья служба. Разве что иногда ему мешает горячая кровь бабушки-турчанки и взрывной характер, толкающий на протест против правил. Но одновременно присутствующие готовность жениться, повинуясь воле отца, и желание следовать своей страсти, любя чужую жену, создают серьезный внутренний конфликт.
В мирной жизни Григорий принимает то одну, то другую сторону, но начавшаяся война обостряет конфликт почти до невыносимости. Григорий не может мириться с чудовищным насилием, несправедливостью и бессмысленностью войны, тяжело переживает смерть первого убитого им австрийца. У него не получается диссоциировать, отрезать все, что не вмещается в психику: сделать то, чем многие спасаются на войне. Он также не пытается принять какую-либо единственную правду и жить в соответствии с ней, как поступали многие в то пограничное время, спасаясь от мучительных сомнений.
Григорий не оставляет честных попыток понять, что происходит. Его метания (то за белых он, то за красных) диктуются уже не столько внутренним конфликтом, сколько желанием найти свое место в этом гигантском переделе. Юношеская наивная вера в справедливость, горячность решений и желание поступать по совести постепенно сменяются горечью, разочарованием, опустошением от потерь. Но таким было то время, взрослению в котором неизбежно сопутствовала трагедия. И негероический герой Григорий Мелехов возвращается домой, пахать и косить, растить сына, реализовывать мужской архетип землепашца, потому что, вероятно, растить уже хотелось больше, чем воевать и разрушать.
Григорий в наше время
Нынешние времена, к счастью, пока не похожи на перелом эпохи, и потому взросление молодежи сейчас не происходит так же героически-мучительно, как это было у Григория Мелехова. Но все же это было не так давно. И каких-то 20–30 лет назад на волне распада СССР так же сложно, полагаю, происходило взросление нынешних 50-летних.
И те, кто позволил себе сомнения, смог интегрировать всю противоречивость, парадоксальность и сложность тогдашней жизни, те вписались в новую эпоху, найдя себе в ней место. И были те, кто «воевали» (передел совсем без войны и крови — пока еще не наш способ), и были те, кто строили: создавали бизнес, возводили дома и фермы, растили детей, путались в семейных неурядицах, любили нескольких женщин. Пытались мудреть, честно стараясь отвечать на вечный и каждодневный вопрос: что я, мужчина, должен свершить, пока жив?
